Тамлин сделал шаг вперед – в его глазах появились тени беспокойства.

Я отступила на шаг. Нет.

Губы Тамлина сжались. Толпа начала перешептываться. Шелковые потоки и сферы золотистого света Фэ замерцали вокруг нас.

Ианта спокойно сказала:

– Подойди, Невеста, и воссоединись со своей истинной любовью. Подойди, Невеста, и позволь добру наконец восторжествовать.

Добру. Я не добро. Я была ничем, а моя душа, моя вечная душа, была проклята...

Я попыталась заставить свои предательские легкие набрать воздух, чтобы я могла произнести одно единственное слово. Нет. Нет.

Но мне не пришлось говорить.

Позади меня раздался грохот, как будто два валуна ударились друг о друга.

Люди кричали, падали, некоторые исчезли в наступившем мраке.

Я повернулась, и в растворяющейся, словно дым на ветру, ночи увидела Рисанда, поправляющего лацканы своего черного камзола.

– Здравствуй, Фейра, дорогая, – промурлыкал он.

Глава 5

Я могла бы не удивляться. Рисанд всегда любил устроить хороший спектакль. И находил, что разозлить Тамлина – это вид искусства.

И вот он здесь.

Рисанд, Высший Лорд Ночного Двора, стоял рядом со мной, тьма растекалась вокруг него, словно чернила в воде.

Он повернул голову, его иссиня-черные волосы колыхнулись, фиолетовые глаза сверкали в золотом свете Фэ. Он остановил свой взгляд на Тамлине, поднял руку по направлению к нему, туда, где Тамлин и Люсьен, и их стражники наполовину обнажили мечи, прикидывая, как заслонить меня, как повергнуть его…

Но со взмахом этой руки они замерли.

Ианта, однако, медленно отступала назад, все краски исчезли с ее лица.

– Какая милая маленькая свадьба, – заметил Рисанд, засовывая руки в карманы, так как те многочисленные мечи остались в ножнах. Оставшаяся толпа толкалась назад, некоторые перелезали через кресла, чтобы поскорее уйти.

Рис медленно осмотрел меня и поцокал языком, глядя на мои шелковые перчатки. Что бы ни росло под моей кожей – оно успокоилось и замерзло.

– Убирайся, – прорычал Тамлин, приближаясь к нам. Когти рвались наружу из его костяшек.

Рис снова цокнул языком.

– Я так не думаю. Мне нужно получить свою часть сделки с милой Фейрой.

В моем животе словно возникла дыра. Нет… Нет, только не сейчас.

– Попытаешься нарушить сделку – и ты знаешь, что произойдет, – продолжил Рис, посмеиваясь над толпой, где все толкали друг друга, чтобы побыстрее оказаться подальше от него. Он вскинул подбородок в мою сторону. – Я дал тебе три месяца свободы. Могла бы притвориться, что рада меня видеть.

Я дрожала слишком сильно, чтобы что-то сказать. Глаза Риса сверкнули неприязнью.

Выражение исчезло, когда он снова посмотрел на Тамлина.

– Я забираю ее.

– Ты не посмеешь, – Тамлин зарычал. Позади него помост опустел; Ианта исчезла. Вместе с большинством присутствующих.

– Разве я помешал? Я был уверен, что все уже закончилось. – Рис послал мне улыбку, сочащуюся ядом. Он знал – через эту связь, через магию, которая была между нами – знал, что я собиралась сказать нет. – По крайней мере, Фейра, казалось, так считала.

Тамлин прорычал:

– Дай нам завершить церемонию…

– Ваша Верховная жрица, – заметил Рис, – кажется, тоже решила, что все закончено.

Тамлин окаменел, посмотрев через плечо и найдя алтарь пустым. Когда он снова посмотрел на нас, его когти на половину спрятались.

– Рисанд…

– Я не в настроении торговаться, – оборвал Рис. – Хотя я мог бы повернуть это в свою пользу, я уверен, – я дернулась на ласку его руки на моем локте. – Пойдем.

Я не сдвинулась с места.

– Тамлин, – я выдохнула.

Тамлин шагнул мне навстречу, его золотистое лицо было бледным, но он продолжал смотреть на Риса.

– Назови свою цену.

– Не утруждайся, – промурлыкал Рис, беря меня под руку. Каждая точка нашего соприкосновения была отвратительной, невыносимой.

Он вернет меня обратно в Ночной Двор, место, по образу которого Амаранта по общему мнению создала Подгорье, место, полное лишений, пыток и смерти…

– Тамлин, пожалуйста.

– Какой драматизм, – сказал Рисанд, прижимая меня ближе.

Но Тамлин не шелохнулся – и его когти полностью спрятались под гладкой кожей. Он устремил свой взгляд на Риса, оскалившись.

– Если ты причинишь ей вред…

– Я знаю, знаю, – протянул Рисанд. – Я верну ее через неделю.

Нет… Нет, Тамлин не мог так говорить, ведь это означало, что он отпускает меня. Даже Люсьен изумленно посмотрел на Тамлина, его лицо было белым от ярости и шока.

Рис выпустил мой локоть только чтобы обнять меня за талию, прижимая к себе, и прошептал мне на ухо:

– Держись.

Затем темнота зашумела, ветер швырял меня из стороны в сторону, земля ушла из-под моих ног, мир вокруг исчез. Остался только Рис, и я ненавидела его, прижимаясь к нему, ненавидела всем сердцем…

Затем тьма исчезла.

Первое, что я почувствовала – это запах жасмина, а затем я увидела звезды. Океан звезд мерцал над излучающими свет колоннами из лунного камня, которые обрамляли потрясающий вид на бесконечные горы со снежными шапками.

– Добро пожаловать в Ночной Двор, – было все, что сказал Рис.

* * *

Это было самое красивое место, какое я видела за всю свою жизнь.

Строение, в котором мы находились, было на вершине горы из серого камня. Холл вокруг нас был открыт всем стихиям, без окон, вокруг одни лишь возвышающиеся колонны и занавеси из тонкой газовой ткани, колышущиеся из-за ветерка, наполненного запахом жасмина.

Здесь должна была быть какая-то магия, чтобы сохранить воздух таким теплым в самый разгар зимы. Не говоря уже о высоте или о снеге, укрывающем горы; сильные ветры сметали снежную вуаль с пиков, превращая ее в блуждающую дымку.

Небольшая гостиная, обеденная и рабочая зоны были расположены здесь же, отделяемые занавесями или пышными растениями, или толстыми коврами, расстеленными тут и там на полу из лунного камня. Несколько шаров света покачивалось на ветру, вместе с фонарями из цветного стекла, подвешенными к сводам потолка.

Не слышно ни криков, ни стонов.

За моей спиной выросла стена из белого мрамора, изредка нарушаемая дверными проемами, ведущими к тусклым лестничным пролетам. Остальной Ночной Двор должен быть там. Неудивительно, что я не слышу криков, если они все там.

– Это моя личная резиденция, – сказал Рис невзначай. Его кожа была темнее, чем я помнила – золотая теперь, а не бледная.

Бледная, потому что он был заперт Под Горой пятьдесят лет. Я смотрела на него, ища какой-нибудь признак массивных, перепончатых крыльев – тех, что позволяют ему наслаждаться полетом, как он признался. Но ничего не было. Просто мужчина ухмыляющийся мне.

И слишком знакомое выражение…

– Как ты посмел…

Рис фыркнул.

– Я определенно скучал по этому выражению на твоем лице. – Он подошел ближе, его движения грациозны, а взгляд фиолетовых глаз становится убийственным. – Всегда пожалуйста.

– Пожалуйста что?

Рис остановился менее чем в футе от меня, засунув руки в карманы. Ночь не струилась вокруг него здесь, – и он казался, несмотря на его совершенство, почти обыкновенным.

– Всегда пожалуйста, если нужно тебя спасти.

Я напряглась.

– Я не просила.

Его взгляд опустился к моей левой руке.

Без предупреждения Рис схватил мою руку, тихо рыча, и сорвал перчатку. Его прикосновение было как клеймо, и я вздрогнула, желая отступить, но он крепко держал меня, пока не стянул обе перчатки.

– Я слышал, как ты умоляешь спасти тебя, вытащить тебя оттуда. Я слышал, как ты сказала "нет".

– Я ничего не говорила.

Он повернул мою руку ладонью вверх, сжав ее, изучая глаз на моей татуировке. Он провел пальцем по зрачку на руке. Один раз. Два.