- Он везде, - сказал Миколас.-А может быть, и нигде.

- Конечно, нигде, - сказал я. И тут я заметил, что отец Антанас стоит у дверей. Он слышал мои слова.

На другой день к нам пришла Марта.

- А, Марта, заходите, - сказал отец Антанас. - Вот мой племянник Пятрас. Он приехал из Алитуса.

Марта была высокая, костлявая, беловолосая женщина. Она внимательно посмотрела на меня:

- Немного похож на господина священника, так похож, что кажется, будто я его уже где-то видела.

- Идите, мальчики, на улицу, сейчас пойдем в костел, - сказал священник.

Когда мы проходили мимо Марты, она проводила нас долгим взглядом:

- Миколас похудел и вырос. Дети быстро растут в трудное время.

Мы шли в костел. Навстречу нам попадались гестаповские офицеры. А я шел и плевал на них. Всунул руки в карманы и посвистывал свою любимую песенку: «С утра сидит на озере любитель-рыболов».

- Вынь руки из карманов и прекрати этот свист, - сказал отец Антанас. - Посмотри на Миколаса.

У Миколаса был ужасно приличный вид. Он совсем не походил на наших мальчишек. Я подумал, что я похож на него, и мне стало противно. Но руки из карманов я вытащил и перестал свистеть. Глупо было из-за этого попадаться гестаповцам.

Когда мы проходили мимо нашего дома, я заглянул в окна. Наши окна, и даже наши занавески на окнах, но у подъезда - черный открытый «Мерседес», с красными кожаными сиденьями, и часовой, с автоматом и в каске.

- Здесь живет сам начальник гестапо, оберштурмфюрер Ремер, - пояснил отец Антанас. - Этот дом теперь знают все.

Второй раз у меня гулко забилось сердце, когда на пороге булочной Лаунайтиса появилась Ирена.

- Доброе утро, отец мой, - сказал она. - О! Теперь у вас уже два мальчика?

- Доброе утро, Ирена. Это племянник, приехал из Алитуса погостить, чтобы Миколасу было повеселее.

Я посмотрел на нее, и мне стало ужасно обидно, что она такая красивая.

- Жалко, что она такая красивая, - сказал я. - Была бы уродина…

- Пошли, - ответил Миколас. - А то еще присмотрится к тебе, узнает и донесет своим офицерам.

- Все не так легко, - заметил отец Антанас. - Я думал, будет проще. С этого дня, Пятрас, ты должен все время находиться с Миколасом. Нужно, чтобы к тебе привыкли. Ты не забыл, что будешь делать в костеле?

«Отец Антанас должен бояться больше, чем я. Если меня узнают, его сразу посадят в гестапо, - подумал я. - И Миколасу тоже не сладко придется».

- Нет, дядя.

Я первый раз назвал его дядей без посторонних. Но он мне нравился, если забыть про всех его святых и богов. Он был смелый и очень выдержанный. У него была просто железная воля. Он никогда не терялся.

Видно, я сказал слово «дядя» как-то по-особенному, потому что отец Антанас одну секунду помолчал, затем ответил:

- Хорошо, мой мальчик. Не волнуйся, все будет хорошо.

Когда все встали на колени и начали молиться, я тоже опустился на колени. Я смотрел в спину отца Антанаса, слушал органную музыку, которая звучала где-то под высокими сводами костела, и думал про своих. Я думал про папу: «Где он сейчас? Стоит в окопе или идет в атаку, а кругом солдаты подпрыгивают и падают, а он идет и идет». Я думал про маму и Олю, и никак не мог себе представить, как они могут без меня жить. Никак.

- Вставай, - прошептал Миколас.

Я встал. Мы все трое повернулись лицами к залу. Отец Антанас стал читать молитву.

Люди молились. Они опустили головы и молились. Все. Я вспомнил слова отца Антанаса, что каждый, когда молится, просит бога о помощи в горе и благодарит за радость. Я посмотрел на лица этих людей:.они все просили о помощи.

- Отец Антанас, - сказал я после службы, - а если бог им не пошлет помощь, что тогда?

- Тогда они смирятся и будут ждать.

- А мой папа говорил, что надо надеяться на себя.

- Твой отец был неправ; все равно бог сделает, что ему угодно. Никто не хотел, чтобы пришли германцы. А они пришли.

- Лучше было бы, если бы вы подняли восстание, чем ждать и просить помощи у бога.

- Я прошу тебя, не говори этого Миколасу. Ты смутишь его покой. Он верит в господа, и это приносит ему облегчение. А у тебя в душе всегда смута.

Как-то Марта появилась у нас раньше обычного. Ей надо было стирать белье. А я только встал, еще не причесался и был без очков. Она посмотрела на меня и сказала:

- Пятрас, я не знала, что два человека могут иметь одно лицо. Я уже видела одного мальчика, как две капли воды похожего на тебя.

- На кого же он похож? - настороженно спросил Миколас.

- Страшно говорить, но Пятрас похож на сына русского генерала.

- Прекрасно, - улыбнулся я. - Когда вернется Советская Армия, я обязательно познакомлюсь со своим двойником.

- А ты думаешь, она вернется? - спросила Марта. - Ты настоящий советский.

Марта вышла из нашей комнаты.

- Что теперь делать? - спросил Миколас. - Она, конечно, не донесет в гестапо, но может кому-нибудь рассказать.

- Пойдем к дяде, - сказал я.

- Дядя!- крикнул Миколас.- Марта узнала Пятраса Он был без очков.

- Я завтра уйду, - сказал я.

- Марта, Марта! - позвал священник. Он ничуть не изменился в лице. Он сидел нога на ногу, положив руки с длинными матовыми пальцами на колени. - Марта, теперь ты знаешь, что Пятрас - сын генерала Телешова. Если ты пойдешь в гестапо, то получишь большую награду, а меня, Миколаса и Пятраса посадят в тюрьму. А если ты не пойдешь в гестапо, но расскажешь кому-нибудь об этом, то тот человек пойдет в гестапо, получит твою награду. А нас все равно заберут да еще впридачу тебя. Ты умная и честная женщина, Марта, и ты знаешь, как тебе поступить.

- Да, мой отец. Я знаю, Я пойду стирать белье и прошу меня больше не отрывать, а то вы сегодня останетесь без обеда.

Эти очки, - они все время не давали мне покоя. Они давили на переносицу, стекла пылились, и приходилось их протирать. Но отец Антанас не разрешал их снимать.

Мы жили, как будто не было войны. Не было выстрелов, не было бомбежек. Но только все внутри у меня было в напряжении. Я чего-то ждал. И в этот день, когда Марта узнала меня, произошло событие, которое нарушило спокойное течение моей жизни.

Марта послала меня к Ирене за хлебом. Я вбежал в магазин и так тихо открыл дверь, что колокольчик не звякнул. За прилавком никого не было, а дверь в пекарню была плотно притворена. Я постучался и открыл дверь. И в ту же секунду Ирена повернула ко мне испуганное лицо, а высокий, удивительно знакомый мужчина быстро вышел в соседнюю комнату.

- Нельзя заходить без стука, - сказала Ирена. - Ты напугал моего жениха, Пятрас.

- Я не знал. Простите меня.

- Ты, пожалуйста, никому не говори. А то отец будет ругаться. Он не любит, когда мой жених приходит без него.

Я слушал Ирену, а сам все вспоминал, где я видел этого человека. На улице я вдруг вспомнил: «Это же майор Шевцов, знаменитый майор Шевцов, у которого было два ордена Красного Знамени за гражданскую войну. Его поэтому все наши ребята знали. Конечно, это майор Шевцов, только он сбрил усы. У него были такие замечательные усы, закрученные кверху».

Я повернулся обратно и вошел в магазин. Мне так хотелось поговорить с майором Шевцовым.

- Ирена, - от волнения я забыл все литовские слова и сказал по-русски: - Вы меня не узнали? Я Леня Телешов, я совсем не Пятрас. Можно мне повидаться с майором Шевцовым? - Я снял очки. Ирена смотрела на меня и ничего не отвечала. - Вы меня не узнали? - Я растрепал волосы, чтобы быть больше похожим на Леньку Телешова.

- Теперь я тебя узнала, - ответила Ирена. - Я тебя узнала, но никакого Шевцова у нас нет. Иди домой, Пятрас, и больше никому не говори, что ты Телешов.

- Мне надо поговорить с майором Шевцовым! Вы понимаете это или нет? Я не уйду. Я никуда не уйду!

- Хорошо. Я спрошу у него.

Сначала я ничего не сказал Миколасу, но упрямо водил его весь день мимо магазина Ирены.

- Мне надоело здесь торчать. Пойдем куда-нибудь.