– Несмотря ни на что, ты кажется часто, вспоминаешь это время, – продолжил Даниэль, после непродолжительного молчания.

– Ах, ты знаешь, хорошая жизнь была. Конечно, было много забот, и работа на земле, часто требовала много сил от матери и меня, но оно того стоило. Мы имели то, что нашей семье было нужно. Самое главное – наша семья. Несмотря на то, что было нелегко, все равно было много хорошего.

– Неужели вы никогда не думали о том, чтобы вести другую жизнь? – вырвалось у Даниэля. Ему было трудно поверить, что людей могла устраивать такая трудная жизнь.

– Другая жизнь?

– Да, не на земле. Например, уехать в город.

– Мы никогда не находились перед выбором. Мы здесь родились, здесь и останемся, – настаивал Вальтер Бертрам.

– Честно? Никогда никаких сомнений?

– Конечно были, потому что всем людям свойственны сомнения, – ответил его отец, – но в принципе, твоя мать и я провели жизнь так, как хотели. Ты не видел, как твоя мать счастлива, когда у нас собираются гости. Это ведь так замечательно, когда есть люди, которых ты рад видеть в своем доме и угощать их. С теми, с кем можно с удовольствием поговорить, и назвать своими друзьями?

– Да, это хорошо, – он легко согласился, с тем, что сказал отец. Его мать была одной из тех людей, которых все любили.

– Это окружение придаст ей большую поддержку, когда мне станет хуже, – отец произнес эту фразу бесстрастным тоном, и это отрезвило Даниэля. Как ужасно должно быть для отца , точно знать, что неизбежно произойдет.

– Папа, пока тебе станет хуже, может пройти некоторое время.

– Может да, а может, и нет.

Даниэль, не мог не чувствовать страх отца

– Я буду рядом,– откликнулся он, – можешь положиться на меня.

– Ты не должен отказываться от своей жизни только потому, что я болен. Я не хочу. Пожалуйста, Даниэль, обещай, что ты никогда не сделаешь это.

– Но…

– Без «но». Слишком долго я тебя не понимал, и делал твою жизнь тяжелой.

– Возможно, мы оба сделали друг другу тяжело, – признался Даниэль вспоминая. Сколько раз он был непреклонен и упрям, когда отец хотел поговорить с ним?

– Это больше не играет никакой роли, сын. Я хотел бы, чтобы ты был счастлив, так же как твои сестры. Я не хотел бы, чтобы вы все время думали о том, что произойдет.

– Что ты имеешь в виду? – в голове Даниэля зазвучал пронзительный звук сигнала тревоги. Решился ли отец поставить досрочный конец своему страданию?

– Я имею в виду, пусть все идет так, как идет.

Даниэль посмотрел на отца испытующе, и, к своему облегчению, обнаружил, что вид у отца более уверенный и решительнее, чем незадолго до этого. Его опасения были беспочвенны? В данный момент он не хотел возражать, но решил в ближайшие дни, обратить внимание на поведение и высказывания отца.

– Да папа, пусть все идет так, как идет, – повторил он, и улыбка распространилась на его лице. – Кажется, здесь это своего рода кредо, – добавил он.

– С чего ты это взял?

– Потому что Габриель тоже говорил что-то вроде этого.

– Ага!

– Что ты ухмыляешься? – спросил Даниэль, смотря на веселое лицо отца.

– Я хочу знать, что еще, говорит господин Мейснер.

– В этой семье, всем все нужно знать? – возмутился Даниэль. – Столько любопытства убивает меня.

– Рут?– поддел Вальтер

– Кто же еще? – Даниэль отчаянно дернул плечами. – Ты ведь знаешь ее.

– Вот баба, что за народ!– ввернул его отец, смеясь.

– Я рад, что мне нет до них дела.

– Значит, ты, и господин Мейснер… как говорят: дело в шляпе?

Даниэль покраснел, когда он услышал вопрос отца. Пока он искал подходящий ответ, последовало продолжение:

– Я не хочу знать деталей.

– Мне хорошо с Габриелем, – признался Даниэль, – большего не могу сказать.

– Вот и хорошо, я рад за тебя, – ответил его отец.

– Могу ли я задать тебе вопрос, папа?

– Все, что ты хочешь.

– Ты сможешь принять, если я буду строить отношения с человеком из этой местности? Местные могут это осудить, – Даниэль всматривался в выражение лица отца, тщетно ища признаки недовольства.

– Я укажу сплетникам на двери. Я не собираюсь тратить свое время, разбираясь с такими вещами. Достаточно долго я беспокоился, что скажут соседи о том, что ты гей. Да, мне было стыдно. В итоге, мое поведение разделило нас обоих. Этого больше никогда не случится Даниэль. Я обещаю тебе.

Даниэль тяжело сглотнул. Признание отца, много значило для него. За то короткое время, которое он провел здесь, они с отцом стали ближе, чем за все время жизни. Жаль того времени, что впустую было потрачено.

– И еще кое-что: если ты любишь этого человека и если он тот, с кем ты можешь быть счастлив, тогда цепляйся за него. Моя поддержка у тебя есть.

– Тогда цепляйся за него?– сказал Даниэль, смеясь. – Папа, такие слова я от тебя никогда не слышал.

– Тогда пришла пора – Вальтер Бертрам в шутку пихнул сына в плечо.

– Что вы здесь делаете?

Даниэль повернулся. Его мать зашла в комнату, а они даже не заметили.

– Ведем мужские разговоры, – ответил отец. Он подошел к ней, взял за руки и поцеловал в щеку.

– А я думала, что вы заканчиваете реставрацию Яслей в сарае, – отметила она, и обернулась к Даниэлю. – Большую же помощь, ты оказываешь, – пожурила она его.

– Да, это так. И если ты будешь так добра, и принесешь нам кофе, то неизмеримо поднимешь нашу мотивацию.

– И несколько печений, – добавил Даниэль.

– Будет сделано, – ответила мама.

При этом Даниэль не избежал ее задумчивого взгляда.

– Мама, что-то еще?– спросил он напрямик. Почему, с тех пор, как он приехал домой, чувствовал, что все члены его семьи, смотрели на него рентгеновским зрением?

– Я никак не решу, понравиться ли тебе, если мы пригласим господина Мейснера на Сочельник.

– Габриеля?– Даниэль не мог поверить. – Этот семейный вечер. Я не думаю, что такое приглашение будет уместно.

– Почему нет? – поинтересовалась его мать. – Что-то произошло, о чем я не знаю?

–Вы что? Я встречался с ним однажды, и провел у него ночь, – произнес Даниэль и конечно, тут же покраснел. – Я имею в виду, что переночевал у него, – поправил он себя. Этот румянец соответствовал его мыслям, но он еще не представил Габриеля родителям, как человека, который его интересовал.

– Ты любишь его. А он тебя. Кроме того, господин Мейснер хороший человек, – ответила его мать. – Но решение о том, пригласить его или нет, конечно, примешь ты. Но ты должен знать, что твоя семья будет счастлива, если он будет праздновать с нами.

– Я подумаю об этом, – ответил Даниэль. Такое отношение его семьи облегчило ему жизнь. Тем не менее, он сомневался, пришло ли время для этого этапа развития отношений. Кроме того, он не знал, готов ли Габриель к такой близости, и как будет чувствовать себя на семейном ужине.

– Все, нам пора работать – сказал отец.

Предложение отца, заставило Даниэля переключиться совсем другие мысли.

– Понял. Что делать?

– Пойди в сарай, и принеси две картонные коробки, которые там стоят, – дал инструкции отец. – А ты, дорогая,– Даниэль, наконец осознал, сколько любви во взгляде отца, который он подарил своей жене, – принеси нам обещанное.

– Хорошо папа, – Даниэль отправился в путь, чтобы выполнить свою задачу. Когда он достиг выхода из гостиной, то оглянулся еще раз на родителей, которые показались ему счастливыми и довольными.

Даниэль вышел из комнаты. Он не хотел мешать им в этот момент. Оба заслуживают того, чтобы побаловать себя этим счастьем, пока оно еще есть.

ΩαΩαΩαΩαΩαΩαΩ

– Ура, папа! – Даниэль протянул отцу бокал с глинтвейном. – Этот вертеп абсолютно великолепен.

Он гордо рассматривал произведение искусства, над которым они трудились последние часы. От пола до потолка, стояло дерево, на подставке изо мха. Фигурки Святого Семейства занимали центральное место в самостоятельно собранном хлеве. Далее, было поле, на котором пастухи получили возвещение Ангела. Во время сборки этой сцены, его отец объяснил, что этот Ангел – Архангел Гавриил.