— Так в этой корзине ничего не было? — спросила я, когда мы прибыли на площадь Вогезов.

— Теперь есть, — гордо ответил он.

Он выбрал место в саду и вытащил из корзины плед. Затем Леви выложил багет, сыр и фрукты. Он так же принёс бутылку воды с газом, вино и бокалы. В качестве последнего штриха, он поместил пару розовых розочек в винтажные аптекарские бутылочки. И не позволил помочь ему. Все что я могла, это восхищаться результатами его работы. Он был таким же дотошным, какой была бы и я во всем этом процессе.

Затем, хлопнув в ладоши, он протянул мне руку и предложил присоединиться к нему на пикнике. Настоящем пикнике в одном из прекраснейших садов Парижа. Это было абсолютное клише, что доказывало наличие в этом месте кучи парочек, семей и друзей. Но вау, как же это было романтично.

— Так как я вчера рассказала тебе все о своей семье, думаю теперь пришла твоя очередь, — сказала я, откусывая кусочек рокфора на багете с айвовым джемом.

Волосы Леви упали на лоб. Он провёл рукой по волосам, прежде чем зачесать их назад, и пригвоздил меня взглядом.

— Нечего особо рассказывать.

— Ой, да ладно. Это не честно. Расскажи хоть немного.

Налив вино в бокалы, он протянул мне один. Он сделал глоток и откусил камамбер с кусочком груши. Очевидно, ему было некомфортно обсуждать эту тему. Да и у кого не было скелетов в шкафах?

Я хотела было сказать, что он не обязан рассказывать, когда он выплюнул.

— Я рос не с родителями. Они отправили меня в заграничные школы. Школы. Во множественном числе, да. И оттуда меня тоже выгоняли.

— Не слишком-то удивительно, — пробормотала я, но пожалела об этом, увидев, как помрачнело его лицо. — Я не имела в виду...

— Нет, ты права. Я был хулиганом. Устраивал всем весёлую жизнь. Лучшая часть моего детства прошла в Бордо, на виноградниках бабушки и дедушки. Мартина позволила мне работать с ней. Она научила меня всему, что знала о вине и виноградной культуре.

— Это ведь классно. Ты, несомненно, все усвоил. Удивительно. — Я наклонила бокал, делая глоток крепкого красного. Его улыбка была почти застенчивой.

— Ты называешь свою бабушку по имени?

— Да, но порой я дразню ее и называю Онна.

— Онна? Это мило. Какая она?

Леви посмотрел прямо перед собой, как если бы увидел бабушку рядом. Он усмехнулся, прежде чем сказать:

— Она упрямая, действительно упёртая, но умная и сильная. Она американка. Была. В ней больше французского, чем в этом сыре. Не говори ей, что я такое сказал. — Он указал на меня, держа еще один кусочек груши. — Мартина с дедушкой встретились во время войны. Когда война закончилась, они жили здесь, в Париже.

— Она когда-нибудь возвращалась домой?

— Думаю лишь однажды. Хотя она уже много десятилетий называет Францию своим домом.

— Но ты... ты живёшь в США? — я не могла понять почему, но что-то дёрнулось в груди, когда я спросила его.

— Сейчас, да — быстро ответил он, а затем мышцы на его челюсти заработали, он задумался, словно хотел взять свои слова назад, но не знал как, и следует ли ему. Я ничего не могла поделать и почувствовала небольшое разочарование при мысли об его отъезде. Как и Леви, я не хотела говорить это вслух, также не зная, должна ли я чувствовать что-то подобное по отношению к нему.

— Ты умеешь хранить секреты?

Я была так удивлена, что чуть не выплюнула еду. Леви хотел поделиться со мной секретом? Я и не думала, что он способен на такое.

— Когда-нибудь я надеюсь произвести своё собственное вино, то, от которого у всех глаза из орбит повылазят.

— Вот как сомелье всего мира измеряют величие вина? — поддразнила я.

— О, да. Постоянно. Если вылезают оба глаза, вино первоклассное. — Я рассмеялась вместе с ним и продолжала, даже когда его смех затих. Наши взгляды встретились и мое хихиканье переросло в поверхностное дыхание. Подул ветерок и толкнул своенравную прядь волос на мою щеку. Леви нежно накрутил ее на палец и убрал мне за ухо. Его осторожное прикосновение было мимолётным и обожгло мою кожу теплом.

— Я такой да, как и все, Вероника. Просто ещё один мечтатель.

Я удивилась. Очень сильно. Он не только поделился воспоминаниями детства, он рассказал мне свой секрет. Сорвал маску и заставил меня увидеть его. Леви.

— Нам лучше скоро выдвигаться. Согласно твоему списку... — он достал из кармана лист бумаги, подозрительно похожий на тот, что я носила с собой вчера, — ...ты хочешь пойти в музей Орсе. Если только ты не хочешь пропустить его и перейти к Лувру.

— Нет. Я хочу сохранить лучшее напоследок.

— Хм... как и все мы?

— Что это значит?

В его глазах горел огонёк, возможно даже с примесью озорства. Леви слегка пожал плечами, прежде чем предложить мне фисташковый макарун из Laduree, тем самым прекращая этот разговор.

После пикника у Леви зазвонил телефон. Он тихо выругался, прежде чем извиниться и ответить. Судя по тому, как зарывался пальцами в волосы и тянул их, он был обеспокоен разговором. Он говорил по-французски, так что я понятия не имела, почему он был расстроен. Мне не хотелось, чтобы этот телефонный звонок раза разрушил такое замечательное утро. Собрав корзинку, я стала ждать, пока он закончит разговор.

В нескольких шагах от нас мужчина опустился на одно колено и сделал предложение женщине перед ним. На его ладони красовалась открытая синяя бархатная коробочка. В тот миг, когда он подарил ей кольцо, она заплакала. Казалось, никому из них не было дело до того, смотрит ли на них кто-то. В парке были лишь они вдвоем. Лишь они и никого больше.

— Хочешь прогуляться или возьмём машину? — спросил Леви, забирая у меня корзинку. — Вероника?

Я наклонила голову и вздохнула. Не удивительно, ведь я была поклонницей романтических жестов.

— Разве это не мило? Этот молодой человек только что сделал ей предложение.

Леви презрительно усмехнулся.

— Брак для идиотов. Счастливый конец это все сказки.

Этими словами он словно вырвал сердце у меня из груди. Они ужалили так сильно, что мой вздох можно было услышать на другом конце парка.

— Ты понял, что ты только что сказал?

— Прости? — Он нахмурил брови, пребывая в растерянности.

— Ты фактически просто взял и посмеялся над тем, чем я занимаюсь, Леви.

Он взъерошил волосы и поправил воротник рубашки.

— Это не то, что я...

Я перебила его.

— Не беспокойся. Брак не для всех, но так случилось, что я верю в такую вещь, как счастливый конец. Потому что если бы его не существовало, мир был бы по-настоящему скверным местом. — У него отвисла челюсть, а я пошла прочь, оставив остальные мысли при себе.

~о0о~

Я не позволила этому критическому замечанию испортить оставшуюся часть дня. И вела себя так, словно его слова не причинили мне боль. Поначалу он был сдержанным, но, в конце концов, расслабился и стал вести себя как человек, у которого нет никаких забот. Я не стала спрашивать, кто ему звонил, и что его так расстроило. Это было не мое дело. Мы прошлись по выбранным мной местам и сделали массу фотографий, попутно останавливаясь в сувенирных магазинчиках.

Он позвонил нашему водителю, чтобы тот взял наши сумки и корзину, пока мы продолжили идти пешком. Так как мы встречались за ужином с остальной часть нашей компании, я поблагодарила его за экскурсию целомудренным поцелуем в щёчку и позволила держать меня за руку пока мы не вошли в ресторан.

Все остальные уже ждали там.

Сандрин поприветствовала нас поцелуями, как и все остальные, за исключением Джейка, он неохотно чмокнул меня в щёку, и пристально взглянул на Леви.

Перед тем, как сесть, я извинилась и пошла в уборную. Когда я вернулась, атмосфера изменилась. Леви сидел с Джейком и Джейк снова был в своём обычном хорошем настроении. Хотела бы я перестать скучать по разговорам.

Как и в прошлый раз, мы все ужинали, разговаривали и выпивали. Мое настроение часто менялось, и я боролась с ним, пытаясь подавить разрывающие, противоречивые эмоции. Это был день американских горок.