Вскоре Тускуло превратился в Элизиум.
Лаис там плясала, пила, смеялась, ослепляла блеском платьев, красотой и приветливостью. Пусть читатель станет свидетелем тех веселий и шумных сцен.
Лаис восседала, как турецкая королева, и рассеянно вела игру с веером, а Мортимер, одетый по последней моде Парижа, бесстыдно ухаживал за ней. Поодаль стоял Эркулес, который мычал, как бык, и притворялся, что читает газету, хотя газета его мало занимала, потому что добрый молодец плохо знал буквы.
- Я допускаю, – сказала Лаис, – что должна любить человека по моде, а не юного волокиту или любого таланта, но между модным человеком и модной одеждой есть разница.
- Что вы понимаете под модным человеком?
- Об этом не спрашивают, дружок. Не так ли, капитан Эркулес?
- Правда, сеньора.
Следует добавить, что Лаис для пущего веселья, один день склонялась в сторону гражданского, другой день – в сторону военного. В определенный день она была нежной и вкрадчивой с одним, наглой и жестокой – с другим. В тот день она благоволила капитану.
- Об этом спрашивают, – сказал Мортимер, которого уязвила грубая шутка.
- Так вот, – сказала Лаис. – Если спрашивают, то не отвечают. Взрослые люди должны понимать, о чем речь, и если не понимают, то не должны спрашивать, иначе испортят себе репутацию.
- Вы рассержены?
Лаис не ответила Мортимеру и обратилась к Эркулесу:
- Капитан, вы огорчаете меня чтением этих газет в моем доме. Делайте это в кафе, а теперь подойдите сюда.
- Полагаю, я надоел вам, – сказал Эркулес и послушался баронессу.
Капитан сел рядом, а Лаис сняла с груди букетик фиалок:
- Понюхайте этот дивный запах.
- Действительно, – сказал капитан.
- Вам нравится?
- О, да! Это небесный аромат.
- Оставьте себе этот букетик. Когда он увянет, верните его.
- Зачем же, баронесса?
- Чтобы знать, насколько сильно ваше чувство. Говорят, мой муж, барон де Раузан, годами хранил букеты возлюбленных. Вы считаете их талисманами?
Эркулес вложил букетик в петлицу голубого мундира, обшитым золотыми галунами, а Мортимер сердито удалился.
- Смотрите! – сказала баронесса таинственно Эркулесу, спрятав губы за веером. – Он ревнует. Будьте благоразумны, сеньор капитан, мне не хочется неприятностей.
- Будет так, как вы пожелаете, идол мой.
Услышав это, Лаис посмотрела на военного с презрением.
На следующий вечер кнутом стегали Эркулеса, а любимцем был Мортимер. Эта биржевая игра сильно развлекала соперников в доме баронессы, но была опасна для нее. Опасно играть с хищными псами, показать им мясо и обмануть. Больше всего это касалось капитана, который не знал учения Платона и считал, что самая лучшая атака – штыковая. Между тем, Лаис хитро и находчиво заходила с каждым днем все дальше, подтверждая поговорку, что Юпитер сводит с ума тех, кого хочет погубить. Она насмехалась над двумя мнимыми любовниками, а те не уважали ее. Общество Тускуло, по наущению замужней сеньоры склонилось на сторону стройного военного, чтобы падение баронессы было громким и смешным. Для этого приготовили интрижку и призвали к труду униженного паренька. Этот паренек писал романы и прочел в Тускуло статью, которую затем прочли на литературном вечере.
Чтобы понять значение статьи, следует напомнить, что у Мортимера были очень маленькие ступни, и он очень гордился ими. Вот статья:
«СКОЛЬКО И КАК ДОЛГО.
Короткая история, которую мы расскажем, происходила в Нью-Йорке, и она не выдумана.
Был такой молодой и богатый испанец со своим слугой-англичанином. Английский слуга был почтительным, учтивым и серьезным. Чего нельзя сказать о французском слуге. Богатый и молодой испанец в Нью-Йорке – как холеный кот на луне. В этом городе долларов у человека была задумчивость в черных глазах, усы гренадера, маленькая ступня и завитые локоны. Человек был совершенно не к месту. То же самое можно сказать и об одежде. Все янки выглядят как палки, со стриженными волосами, как у дервиша и пользуются штангенциркулем. Исключением является кучка элегантных молодых людей, подобных новому виду ящериц, проворных, одетых так обтянуто, что можно изучать по ним анатомию, как ветеринары изучают ее на скаковой лошади. У них журавлиная шея и тонкие ноги.
Испанец сказал:
- Сходи и купи букет за два дуро и принеси сюда.
Англичанин купил букет алых роз, свежих и несвежих, повязанных лоскутком. Испанец принял их, понюхал, и попытался разместить их, подобно любимым цветам Венеры; но поскольку на них были оборваны листья, то прекратил занятие и сказал англичанину:
- Сходи в дом Элизы и скажи, я посылаю ей это напоминание; потом навещу ее.
Слуга вышел, хозяин причесался, пригладил усы, полюбовался ступнями с высоким подъемом, маленькими, которым впору туфельки феи. Его чулки были узорчатыми.
Хотя добрые молодцы считают – у них есть на то причины – что женщинам достаточно их увидеть и они сразу же влюбятся в них, и поэтому молодцы всегда прихорашивали что-то одно, и расходовали на это все силы завоевательных войн. Те безрассудно верят их глазам, меланхоличным и лживым, искренним и сладким губам, лбу Аполлона в короне светлых волос, и так далее. Наш испанец был влюблен в свои ступни, и в этом заключалась его неудача с Элизой, так что дон Фернандо (лучше сразу сказать его имя) упорно старался обуться так, чтобы скрыть как можно больше сантиметров стопы, а она находила это все более неприемлемым, смешным, но он не придавал этому значения.
Однажды Элиза встретилась с подругой в торговой лавке Бродвея, и та спросила: «Как продвигаются дела с доном Фернандо?» Элиза улыбнулась и сказала ей на ушко: «У него восхитительные ноги, пуф!» Обе подруги так и зашлись от хохота!
Слуга принес букет. Элиза приняла его и забавно поклонилась. Но поскольку она ничего не сказала, англичанин вернулся и сказал: «Ничего нового». Элиза в тот день не думала выходить из дому, но желание блеснуть букетом дона Фернандо заставило ее передумать, и она направилась в Центральный Парк. Огромный букет закрыл грудь и даже бока, вызывая зависть такой же величины.
Когда дон Фернандо пошел повидаться с ней, то конечно же, не застал ее, и чтобы погасить недовольство, тоже отправился в Парк. Дон Фернандо захотел отомстить, ведь он понимал затраты на прекрасный экипаж, который тянули два резвых коня. Это напоминало сюжет, когда Улисс одолел гиганта Полифена потому, что тот был одноглазым. Элиза же наивно развалилась на нем.
Если бы дон Фернандо узнал, что ему отказывают из-за соперника, то он не свел бы глаз с его ног и наслаждался бы их рассмотрением. Основа здания была математически пропорциональна остальным его габаритам.
Поскольку зло не ходит в одиночку, влюбленные испанцы еще и ревнивы. Дон Фернандо показал кулак незнакомцу, и стал искать повод к ссоре, чтобы нанести удар шпагой. Ссора случилась, и янки сказал: «Я не дерусь из-за пустяков. Если хотите, женитесь на мисс Элизе, она очень красива».
Дон Фернандо подождал несколько дней, крепясь надеждой, что забудет возлюбленную. Но этого не произошло, и он решил сочинить стихи. Все испанцы поэты, а влюбленные испанцы чувствительные поэты. К несчастью для его попыток, американский Купидон не любил Муз, и пару раз он сбегал к своей матери, будучи ребенком, а Музы восторгались Золотым Тельцом. Тогда он обратился к Танталу и Мидасу, возненавидев облака. Элиза получила стихи дона Фернандо, и поскольку надеялась увидеть в открытке прозу, то швырнула ее подальше: «Испанцу нравится разыгрывать комедию».
Прошли дни. Дон Фернандо уже терял надежду и попросил сапожника сделать для него самые маленькие туфельки. Этот добрый человек не мог понять, о чем тот говорит, только безропотно качал головой. Если бы он только знал о любви дона Фернандо, и неприязни Элизы к мужчинам с маленькими ступнями, то сделал бы такие огромные ботинки постоянному заказчику, чтобы каждый шаг был по семь лиг [мера длины, 1 лига = 5572,7 метров].