Если наместник поймет, что у Дойла есть вооруженные телохранители, он может напасть еще более серьезными силами. Для этого он может пустить в ход армию феодала для «защиты мирных посетителей горячих источников от разбойников». Выдать раненых головорезов за «мирных посетителей» будет несложно.

— ...Кстати, Чайка?

— М-м?

— Чем ты занимаешься?

Еще недавно она полировала гундо, но теперь, видимо, закончила. Магическое устройство стояло у стены, а в руках Чайки виднелся лист бумаги.

С каким-то рисунком.

— Это что такое?

— Хм-м, призраки?

Тору и Акари посмотрели на рисунок и недоуменно покрутили головами.

— Нет! Люди!

— Люди?..

И действительно, теперь Тору понял, что на бумаге очень небрежно нарисованы несколько человек.

— Понятно. Что сказать, Чайка… — Тору смотрел то на рисунок, то на самодовольно разглядывавшую его Чайку. — Теперь я знаю, что художница из тебя никакая.

— Нет! Рисовала. Не я! — запротестовала Чайка, мотая головой. — Автор — Тарис! Мне. Подарок!

— А?.. А-а, понял.

Похоже, пока они оказывали помощь Дойлу, оставшийся в столовой Тарис успел подарить Чайке свой рисунок.

Изображающий трех человек.

Мужчину, женщину и ребенка.

Разумеется, рассчитывать на мелкие подробности не приходилось, но, судя по рогам на голове женщины, Тарис, очевидно, нарисовал свою семью.

— Рисунок родителей. Рисунок семьи. — Чайка кивнула и подняла рисунок повыше. Она смотрела на него, словно на шедевр, задевающий за живое. — Красота.

— ...Наверное. — Тору решил согласиться.

Чайка млела от слов «родители» и «семья». Настолько, что ее можно было назвать чересчур наивной. И это качество могло сыграть смертельную шутку с девушкой, которая путешествовала по миру в поисках останков отца.

Конечно, Тору это прекрасно понимал и не собирался отрицать узы между родителями и детьми, иначе зачем путешествует Чайка?

Он до сих пор не знал, где можно провести линию, отделяющую сантименты от наивности. Пока что он ни разу не разговаривал с Чайкой на эту тему.

— И вот еще. — Чайка с еще более гордым видом достала вторую картину.

— …

Тору и Акари невольно переглянулись.

На первый взгляд она не особо отличалась от картины Тариса. Во всяком случае, по композиции — изображала мужчину, женщину и ребенка.

Вот только у ребенка за спиной что-то было. Вроде бы… гроб.

«Неужели она…»

Вдруг Тору задумался.

Если эту картину нарисовала сама Чайка, вдохновленная художеством Тариса, то сейчас в ее голове под понятие «семья» попадает не Проклятый Император, а Тору и Акари. Впрочем, сама она могла этого не осознавать.

— Тору?.. — Чайка недоуменно заглянула ему в глаза. Вероятно, она заметила его… трудноописуемое выражение лица. — Что?

— Ничего, — ответил Тору, принимая обычный вид. — И кстати, Чайка.

— М?

— Как я и говорил, художница из тебя никакая.

— Безжалостный!

Чайка даже пошатнулась от шока.

Откровенно говоря, ее картина (по всей видимости, изображавшая ее саму, Тору и Акари) довольно слабо отличалась от произведения Тариса. Навскидку фигуры на ней действительно могли показаться какими-нибудь призраками. Особенно с учетом гроба.

— И правда, в картине есть недостатки.

— М? Прошу уточнить.

— Во-первых, глаза моего брата должны быть больше.

— М-м?

— Во-вторых, ноги моего брата должны быть длиннее.

— М-м.

— В-третьих, губы моего брата должны быть красивее.

— Ты чего творишь?! — прикрикнул Тору на Акари, которая уже вовсю редактировала картину Чайки.

За какие-то мгновения Акари полностью перерисовала Тору.

Она наделила его неестественно огромными глазами, кошмарно длинными ногами и ртом с детально прорисованными зубами. Получившееся создание походило на Тору даже меньше чем то, что нарисовала Чайка.

— Учу рисовать моего брата.

— Зачем ты учишь ее рисовать еще абстрактнее?

— Красиво же вышло, разве нет? Осталось добавить крылья, и мой брат станет повелителем земли, воды и неба.

— Прекрати перевирать мою внешность. Я с тобой совсем в чудовище превращусь… — начал Тору и тут… — Погоди-ка. Никто ведь не мешает нам припугнуть их, если не прибегать к насилию...

— У тебя появился хитрый план, брат? — спросила Акари, услышав бормотание Тору.

— Короче говоря, главное — не ранить хулиганов, так? — спросил он, на ходу обобщая мысли. — Чайка. Мне понадобится твоя помощь, ты не против?

— М? Разумеется, нет. — Чайка отложила картины в сторону и кивнула.

— Акари. Ты ведь взяла свой ящик с реагентами?

— Конечно, но… — Акари наклонила голову. — Что ты задумал, брат?

— Ненасильственное решение. — Тору широко ухмыльнулся.

На пути между побережьем озера и ближайшим городом лежало глубокое ущелье.

Здесь, в горах, людям часто приходилось преодолевать небольшие на первый взгляд расстояния очень сложными обходными маршрутами.

Именно проблемы с доступностью мешали обрести озеру и горячим источникам должную популярность. Подвесной мост, проложенный через ущелье, не слишком приспособлен для повозок и машин, а объездная дорога занимает целый день.

Впрочем, как бы там ни было…

— Короче, пробуем завтра.

Перед мостом вокруг костра сидели и потихоньку напивались те самые хулиганы, что с утра приходили в «Белый цветок».

Наместник нанял их, чтобы прогнать Дойла Донкервурта и его семейство с земли, на которой стоит гостиница.

Раньше они лишь докучали жертвам всевозможными проделками… но хозяин хулиганов заспешил, и им пришлось перейти уже к «работе». Поэтому сегодня они не стали возвращаться в город — мало ли что скажет наместник, если встретит их до окончания задания, — и решили заночевать в засаде у крупной скалы рядом с мостом.

Отсюда они могли без труда гонять любых людей, собравшихся по незнанию добраться до «Белого цветка».

Однако…

— Что у тебя с пузом, полегчало? — со смехом обратились к главарю дружки.

— Ага. Еще бы, там ничего не осталось, — с ухмылкой отозвался лысый. — Даже не знаю, с чего вдруг прихватило.

— Подхватил чего от шлюхи из борделя?

— Разве там можно подхватить такое, что понос пробивает?

— Я же говорил, дни, которые кончаются на шестерку, — несчастливые. Так нет же, надо было упереться…

Хулиганы смеялись и продолжали пить.

Они полагали, что уж завтра смогут прогнать ко всем чертям и Дойла Донкервурта, и его семью.

Им пришлось отступить из-за беды, постигшей живот главаря, но вообще их работа должна была закончиться уже сегодня, ведь наместник даже пообещал «придумать что-нибудь, если дойдет до трупов». Возможность прибегать к любым методам сильно облегчала им задачу. Они уже решили, что, если Дойл и завтра не изменит мнения, «Белый цветок» сгорит дотла.

— Но я не думал, что в гостинице появится кто-то новенький.

— Брюнеточка очень даже ничего так.

— Да и вторая вполне себе…

— Тебе что, ребенок больше понравился? Ну и мерзкие у тебя вкусы.

— Да помолчи ты. Должна же работа какую-нибудь радость приносить.

— Кстати, о странных вкусах, жена-то у Донкервурта тоже интересная.

— Она же полукровка. Считай, наполовину животное…

— Вот поэтому мне и интересно. Там она как человек или нет?

— Если она тебе чего-нибудь откусит, я не виноват.

Мужчины дружно усмехнулись.

И тогда…

— Хм?.. — один из хулиганов моргнул и посмотрел на мост.

— Что такое?

— Мне показалось, там только что…

Они дружно прекратили болтовню и потянулись к оружию.

Может, сейчас они и превратились в городских хулиганов, но в военное время были солдатами. Первым делом они подумали на ночное нападение хищника, а вторым — на попытку Дойла застать их врасплох (хотя верилось в такую возможность с трудом).

— Эй! — воскликнул один из них и указал пальцем во тьму. Где виднелся…