— … — быстро переглянувшись с Чайкой, Тору вошел в приоткрытую дверь. — ...Вот как.

Он прищурился и посмотрел на ребенка, лежавшего на постели.

Очаровательный малыш, которого посторонний мог принять и за мальчика, и за девочку. Одним своим видом он вызывал умиление у всех окружающих, даже у диверсанта Тору.

Маленькая жизнь, не способная еще ничего сделать… и потому бесконечно чистая и невинная.

Однако…

— Тарис…

Ребенок дышал прерывисто и явно мучился от боли, терзавшей все его тело.

Внезапная болезнь способна подкосить всякого, как ни старайся вести здоровый образ жизни. Случалось такое, что еще вчера ребенок весело бегал со сверстниками, а уже с утра не может и пары слов связать.

Впрочем…

— Ему резко стало плохо. Он лег у себя в комнате, но недавно начал бредить, — пояснила Акари.

— Тарис… — вновь повторила имя мальчика его мать Миша, которую вид больного ребенка довел до полной растерянности. — Ах, Тарис…

Она огляделась по сторонам, словно надеясь отыскать спасение… и, наконец, посмотрела на мужа.

— Может… это из-за меня?

— О чем ты? — нахмурился и переспросил Дойл Донкервурт.

— Ведь я… п… полукровка… — ответила Миша со слезами на глазах.

На голове у нее виднелась пара рогов, которых у обычных людей не бывает.

Полукровки — бойцы особого назначения, которых выращивали в военное время, подвергая человеческих зародышей влиянию магии в утробе матери. Большая часть полукровок имеет какие-либо внешние отличия от обычных людей, которые отражают их способности… и помогают отличить их от простых солдат.

В случае Миши символом ее положения стали рога. Теперь она заволновалась, не отразились ли особенности ее тела на малыше.

— Не говори ерунды. Эта болезнь не имеет к тебе никакого отношения, — отрезал Дойл. — Эти пятна на руках и ногах, учащенное дыхание… не буду вдаваться в прочие подробности, но это та же самая болезнь, что поразила мою мать и сестру.

— ...Э? — Миша изумилась ответу и недоуменно заморгала.

Они познакомились уже после смерти матери и сестры Дойла, поэтому ей и в голову не приходила возможная связь болезни Тариса с недугом, от которого погибли родственники Дойла.

Однако…

— Наверное, если кого-то из нас и винить в случившемся, то меня. Членов нашей семьи эта болезнь поражает особенно легко, — с досадой в голосе проговорил Дойл.

— Н-но ведь болезнь твоей матери и сестры… — Миша не нашла, как закончить фразу.

Дойл Донкервурт говорил, что они погибли от болезни. А значит, болезнь Тариса — не из тех, которые можно победить обычными лекарствами. Она прямо угрожает его жизни.

— У нас с собой есть лекарства. Если пожелаете, мы… — вызвалась Акари.

Во время обучения в Акюре наставники обнаружили в ней талант смешивателя-фармацевта и старательно развивали его. Семья Дойла не знала о том, что Акари диверсант… но сказать, что «у нас с собой есть лекарства», ничего не мешало.

Однако… Дойл покачал головой.

— Благодарю вас, но… потеряв от этой болезни двух близких родственников, я решил как следует изучить ее природу. Между появлением симптомов и точкой невозврата проходит около четырех дней… и за это время пациента может вылечить лишь специалист в лечебной магии.

— Магии…

Тору и Акари невольно посмотрели на свою хозяйку.

— …

Чайка была магом.

Однако в ответ она поежилась и виновато покачала головой.

— Необходимы… специалист… специальное гундо.

По всей видимости, умение использовать магию не превращало человека в лекаря. Быстрое развитие магических технологий привело к появлению множества всевозможных магических аппаратов, с некоторыми из которых могли управиться лишь узкие специалисты.

— Один такой есть в Аксре, — сказал Дойл, поднимая голову. — Как раз от него я и услышал про болезнь. Не волнуйся… я обязательно спасу тебя. В тот раз я был ребенком и не мог ничего сделать, но сейчас…

На мгновение Дойл поморщился от душевной боли — не иначе вспомнил «тот раз».

А именно — подробности смерти матери и сестры.

— Сейчас я уже знаю, что делать. Сейчас я взрослый и могу это. К тому же со мной ты. Мы обязательно спасем Тариса, — сказал Дойл Мише, после чего повернулся к отряду Тору. — Прошу прощения, но мы должны готовиться к поездке в город. Можете ли вы присмотреть за гостиницей в моей отсутствие?

— Можем, но…

— Тогда прошу, — быстро закрыл Дойл тему и скрылся в дальней комнате.

Путь до Аксры не очень близкий, и дорога требовала определенных приготовлений. Особенно если с тобой больной ребенок.

— Спасибо вам. — Миша взяла Тариса на руки и проследовала за мужем.

Вопль прокатился по всему особняку.

Слуги переглянулись, затем снова опустили взгляд и вернулись к работе. Каждый сделал вид, что ничего не слышал.

На самом деле они прекрасно знали, кто и из-за чего издал этот вопль. Знали они и то, что мудрее всего будет убедить себя, что событий, приведших к воплю, никогда не происходило… ведь следующий вопль вполне мог издать тот, кто захотел сунуть нос не в свое дело.

— Какой, к черту, «призрак»? — выпалил хозяин особняка Бенджамин Маркос, наместник этих земель.

На полу перед ним лежали бандиты, которых он нанял избавиться от мешавшей гостиницы «Белый цветок», принадлежавшей Дойлу Донкервурту. Бандиты держались за горло и стонали.

— Струсили и сбежали. Стыдно должно быть, «вояки». Вот почему на разбойников нельзя полагаться.

— …

Бенджамин отчитывал мужчин, а рядом с ним стоял примечательный человек.

Худой, невысокий… и не дававший сказать о себе что-либо еще. Его голову скрывал черный капюшон, а тело — черный плащ. Он напоминал тень, которая вдруг решила подняться с пола.

Однако кое-что отличало его от тени — гундо, испускавшее голубое свечение.

Маг. Причем не просто маг, а…

— Впечатляет.

— … — капюшон мага чуть сдвинулся. Видимо, он кивнул.

На его плечо беззвучно опустилась птица, глаза которой горели странным голубым светом.

Обычно этих существ называли «кокатрисами».

Их считали разновидностью фейл — существ, способных применять магию. Мужчин мучил не сам маг, а заклинание птицы.

Сама по себе магия кокатрисов не наносит урона.

Они способны манипулировать лишь нервами. Но этого хватает, чтобы полностью сбить с толку чувства жертв.

Скажем, они могли повлиять на нервы рыбы и внушить ей, что она находится в воздухе. Та испытала бы страшные мучения и попыталась бы поскорее выскочить «наружу», все еще находясь в воде.

Также они могли подменить ощущения человека от дыхания обжигающей болью в горле, которая приводила к страшным мукам при каждом вдохе.

При необходимости они могли менять местами зрение и слух или наслаждение и боль… Фактически власть над нервами позволяла им подчинить себе любое существо.

Тщательно отрегулировав внушение, они могли заставить жертву задушить себя, чтобы вырваться из мучений. Таким образом, хотя магия кокатрисов и не наносила урона, она могла убить их добычу.

— Я недаром заплатил такие деньги, чтобы вызвать тебя, — довольным голосом продолжил Бенджамин. — Ты же умеешь управлять и другими фейлами?

— Кроме. Драгунов. Кракенов, — ответил маг в черном.

Речь его была прерывистой, словно он разговаривал словами, а не предложениями. Возможно, он приехал из какой-то далекой страны, где не говорят на общеконтинентальном наречии.

— Плюс. Ограниченное. Число.

— Неважно. Там всего-то владелец гостиницы и его семья, никаких затруднений возникнуть не должно. Займись ими сейчас же. Времени почти не осталось, так что можешь не мелочиться. В общем, как только я узнаю, что они действительно «исчезли», получишь оставшуюся половину.

— Есть, — маг кивнул и перехватил гундо. — Паула. Паула. Орд. Нансе. Певсе… Фоф. Тинель…

По ходу заклинания в воздухе начали неспешно вращаться диаграммы.