— Ведь, в конце концов, дело лишь в ваших человеческих чувствах, а не в реальности. Покойники не восстанут из мертвых. Мне кажется, вы лишь усложняете себе битвы почем зря, — беспечно продолжила она. — Поэтому мне кажется, Доминика в свое время правильно сделала, что перестала быть наездницей. Меня очень удивляли ее мысли — она думала, у нее ничего кроме битв не осталось. И все же мне кажется, она смогла пожить обычной жизнью, ну, не считая контракта со мной.

— Ты… — Тору задумался, пытаясь подобрать нужные слова… Наконец он вздохнул и ответил: — так говоришь, потому что это ты.

— Может быть.

— Ты говоришь чистую правду. Но я хочу знать, на что способен. Хочу выяснить, что мне под силу, а что нет. Когда я решу, что дело безнадежное, то непременно попрошу о помощи.

— Ага. Ведь мы партнеры.

— Ага.

Тору кивнул, вытер кровь со щеки и достал из кармана лечебную мазь, приготовленную Акари.

Трибуны полнились зрителями.

Их оборудовали в восточном районе города, недалеко от зоны отборочного этапа. В свое время чемпионаты проводились именно здесь, в этом крепком трехэтажном здании, окружающем круглую арену. Сверху здание амфитеатра немного напоминало воронку, но что важнее — все оно забито зрителями.

В былые годы они смотрели с трибун на бойцов, сражавшихся на арене. Теперь же они глядели либо на четыре огромных прямоугольных кристалла, подвешенных над амфитеатром, либо на стальную печь, размещенную в самом центре арены.

Печь постоянно испускала белый дым. Маги передавали новые сигналы, и на дым одна за другой проецировались сцены отборочной битвы.

По задумке организаторов, зрители должны переводить взгляд то на кристаллы, то на дым, чтобы насладиться зрелищем во всей красе.

Изначально проекционные магические технологии использовались в военных целях, например, в летающих крепостях.

Но княжество Хартген нашло им другое применение.

Война уже закончилась.

Обузой стала не только армия, но и оружие, и механизмы.

Они сжирали деньги на обслуживание и вставали на пути послевоенного восстановления.

Но в то же время в головах многих людей, родившихся во время войны, ощущение безопасности неразрывно связалось именно с избытком армейских запасов, солдат и оружия.

И именно поэтому те страны, что не стали выбрасывать и уничтожать наследие войны, а превратили их в источники дохода, куда быстрее выправили экономическое положение.

Хартген — отличный тому пример.

— О-о! Убивай, вали их!

— Во эти двое дают, уже шестерых прикончили!

Зрители возбужденно перекрикивались со своих мест.

Скорее всего, многие из них даже не осознавали, насколько кошмарно их фразы звучат со стороны. В конце концов, хоть они и видят происходящее собственными глазами, на деле война разворачивается в совсем другой части города.

Пусть звон клинков, рев и магические взрывы передавались во всей красе, до трибун не доносились ни запахи крови и копоти, ни пропитавшая воздух северного квартала кровожадность. Зрители буйствовали именно потому, что ощущали себя сторонними наблюдателями, сидящими в полной безопасности.

— Что он там творит?!

— Ну-у, заходи с фланга, не тупи!

Они беспечно кричали на бойцов, хотя сами никогда не держали в руках оружия.

— А эти еще что за ерундой страдают?!

— Рубите их, живо! Живо!

Но участники чемпионата не слышали зрителей.

Поэтому последние могли кричать, что им вздумается.

— …

Чайка хмурилась и, как и все остальные, следила за происходящим.

Но она отнюдь не бесновалась на манер других зрителей. Пусть ее взгляд и приковало к проекциям битвы, наблюдала она с явным беспокойством.

А затем…

— Куда собралась? — окликнула Акари Чайку, когда та попыталась уйти с трибуны.

— М-м?!

— Еще не прошла и половина отборочного этапа. Мой брат еще не выиграл. Так куда ты собралась?

— У… — Чайка вжала голову в плечи, словно пойманный за шалостью ребенок.

— Ты ведь не думаешь о том, чтобы помочь моему брату с помощью магии? — равнодушно спросила Акари, слегка прищурившись.

— …

Чайка вздрогнула и напряглась. Разгадать ее намерения проще простого. Иной бы усмехнулся при виде ее реакции, но Акари невозмутимо продолжила:

— Если кто-то увидит, что моему брату помогает посторонний человек с другой стороны стены, его дисквалифицируют.

— М… м-м. Но. Тихонько. Осторожно, — ответила Чайка, глядя исподлобья.

Но затем…

— ...Обнаружат мгновенно, — в разговор неожиданно вмешалась Нива.

Как правило, она ничего не произносит по своей инициативе и лишь отвечает на вопросы, но…

— Я чувствую по меньшей мере тринадцать магов, расставленных на городских стенах. Помимо них — четыре авиатора с четырьмя сопровождающими магами. В общей сложности за полем боя наблюдает двадцать один маг. Невозможно, чтобы никто из них ничего не заметил. Обнаружат непременно…

Нива говорила так, словно читала по книге.

Сложно сказать, как именно она понимала, где находятся маги. Возможно, будучи живым гундо, чувствовала, когда рядом с ней применяется магия.

— М-м… — протянула Чайка, прижав к груди кулак.

Она явно нервничала и старалась терпеть.

— Пожалуйста, не суетись. Вот дойдет дело до финальных поединков, тогда я буду требовать от тебя помощи.

— М-м… — Чайка обреченно свесила голову.

Ее поведение озадачило диверсантку.

— Что такое, Чайка? Ты ведь не впервые смотришь на то, как сражается мой брат.

— ...Подтверждаю. Но, — ответила та, не поднимая головы. — Все-таки… чувство вины. Не могу. Отделаться.

— Чувство вины?

— Тору. Акари. Говорят: «Не переживай». Но. Все равно.

Тору рисковал жизнью ради ее желаний.

А она могла лишь смотреть издалека.

Ладно бы она сражалась бок о бок с ним… но ждать и молиться за его жизнь слишком тяжело. Ее душа с трудом терпела навалившийся груз.

К тому же…

— Диверсанты готовы пожертвовать жизнью, чтобы выполнить желание хозяина, — уверенно заявила Акари. — Повторю еще раз: не переживай. Мой брат сказал бы то же самое.

— М-м… но… — обронила Чайка, а затем пробормотала, перейдя на язык Лаке: — Но я не знаю, есть ли смысл у моего желания… И более того, теперь я даже не знаю, та ли я, кем себя считаю.

— …

Акари моргнула и посмотрела на Чайку.

Таких, как она, много.

И Тору, и Акари уже поняли, что их, судя по всему, «приготовил» император Газ. И скорее всего, при всех отличиях Чаек, каждой из них уготована одна и та же судьба: путешествовать и искать «останки».

Так кто же она?

Принадлежат ли ее чувства ей самой? Может, кто-то на самом деле подталкивает ее к ним?

И главное… может ли она просить кого-то рисковать жизнью, если настолько не уверена в себе?

Можно сказать, эти вопросы мучают Чайку постоянно.

Но отвечать на них некому. Император Газ, стоявший за планом, уже мертв.

— Твоего желания, говоришь?.. — обронила Акари и перевела взгляд на кристалл.

Он как раз показывал удивительную картину: Тору, красная Чайка и Виви, которую следовало назвать неудавшейся Чайкой, сражались бок о бок.

Страсти на отборочном этапе улеглись очень быстро, и накал битвы начал угасать.

Поскольку чемпионат так походил на настоящую войну, в дело вступили и дипломатические сговоры: «союзы» и «перемирия». Тору и его товарищи — не единственные участники, решившие объединиться в крупные отряды. Подобные взводы с легкостью расправились с разрозненными соперниками, и на поле боя воцарилось хрупкое затишье.

К тому же, человек не способен сражаться вечно, поэтому воин должен уметь выкраивать посреди боя время на отдых. Не исключено, что многие участники заранее подумали о таком развитии событий и пронесли с собой либо пайки и воду, либо препараты, глушащие голод и жажду.