— Ну, — протянул Алан, — люди Ярмарки знают тебя с детства под именем Тиа. В школе тебя называют Синтия. Син – сценическое имя. Синтия включает в себя все три сущности. Почему я должен отдать предпочтение только одной?

Син вспомнила парочку парней, с готовностью заявлявших, что хотят узнать её настоящую. Как будто они ожидали получить приз за то, что выбрали один цвет, а не целый калейдоскоп. Конечно, никто из них не был и в половину так интересен, как этот лжец.

— О’кей, Клайв, — пробормотала Син.

— Я рад, что мы разобрались с этим, Бэмби.

Они приехали за Лиди в школу как раз вовремя, хотя Алану и пришлось припарковаться на тротуаре, разбитом вылезающими корнями дерева.

— Так, ты — ненормальный. Ты хочешь взвалить на себя сумасшедшее бремя, все время лжешь и думаешь, что возможно, у тебя нет души. Ты реально странный. И ты думаешь, что нормальная девушка захочет с тобой встречаться?

В машине повисла тишина. Син наклонилась поближе к Алану.

— О чем ты говоришь, Синтия?

— Я предлагаю попытать счастья с кем-то ужасно странным.

Алан взглянул на нее, и девушка восприняла это как сигнал к действию. Она пошевелилась, пересела к нему на колени, положила руки на его плечи. Их лица почти соприкасались. Алан широко раскрыл глаза.

— Например, со мной, — предложила Син, наклоняясь еще ниже. Алан отвернулся к окну за мгновение до того, как их губы соприкоснулись.

— Синтия, — процедил он. — Мы это уже проходили.

Она замерла на минуту, склонившись над ним, а затем вернулась на свое сидение и уставилась в окно.

— Верно, — сказала Син. Школьные двери распахнулись, выпуская стайку первых торопливых учеников. Девушка повторила деревянным голосом, то ли самой себе, то ли ему, на случай, если он не услышал. — Верно.

Син была рада любой возможности отвлечься, но через двадцать минут ожидания, им пришлось забирать Лиди из школьного лазарета.

— У нее болит голова, — сказала медсестра. — И она кажется сильно встревоженной.

Син села на заднее сидение вместе с девочкой, по дороге домой они с Аланом устроили для неё целое представление, рассказывая о чудесных приключениях в книжном магазине. Лиди слегка повеселела. Поднявшись наверх, они услышали вопли Тоби даже через дверь. Син толкнула её, едва Алан повернул ключ в замке, ворвалась в дом и выхватила малыша из рук Мэй. Едва увидев сестру, Тоби протянул к ней руки и обвил за шею, словно осьминог-убийца, специализирующийся на удушении жертв. Малыш рявкнул ей на ухо еще пару раз, хрипло, словно тюлень, и уткнул заплаканное и сопливое лицо ей в шею.

— О, слава Богу, ты здесь! — истово воскликнула Мэй, обрушиваясь у стены без сил. Её лицо пылало ярче волос. — Ненавижу детей! О, нет, Тоби, я не тебя имела ввиду, не начинай снова. Я люблю детей. На расстоянии. Прелесть. На расстоянии.

— Ему надо было сменить подгузник, — сказала Син, унося малыша переодеваться.

За спиной она услышала слабый возглас Мэй: «О, господи!»

Уходя, Син пристроила Тоби на бедре, он выглядывал оглядывал мир из-за ее плеча и подозрительно сопел. Алан отчитывал Ника за то, что тот не помог Мэй.

— Я пытался, — ответил Ник. Он лежал на диване в гостиной и читал журнал. Ник раздобыл рубашку. – но он плакал еще сильнее, когда я был в комнате. Дети, как животные. Видимо, он может чувствовать мою демоническую ауру зла.

— Я хочу демоническую ауру зла, — промямлила Мэй, все еще шокированная.

— Очень плохо, Мэвис. Она вся — моя, — сказал ей Ник. — Поэтому я не могу быть нянькой.

— Полнейшая безответственность — оставить с тобой ребенка, если ты его обидел, — вклинился Алан задумчиво.

— Вот почему ты — мой герой! — Ник послал ему короткую усмешку.

— Но было бы еще большей безответственностью ничего не делать с этой «демонической аурой зла», — продолжал Алан так же задумчиво. — В качестве продолжающегося квеста по адаптации тебя в человеческом мире, я думаю предложить твои услуги в качестве выгульщика собак для соседей.

Ник настороженно выглянул из-за журнала.

— Ты знаешь, миссис Митчел не любит выходить из дома, а у нее есть два той-пуделя. Сделаешь доброе дело.

— Я мог бы наказать тебя, — проворчал Ник, — когда захочу.

Мэй и Алан были лучшими в поисках, так что, после короткой дискуссии Ника и Син отправили на кухню — готовить ужин. Очень скоро выяснилось, что у Ника готовка получается намного лучше, поэтому Син доверили нарезать овощи. У нее получалось бы намного качественнее, если бы она не боялась уронить нож на голову младшей сестре. Тоби с удовольствием остался с Аланом — почитать книги, а Лиди осталась с Син, цепляясь за её юбку. Это напомнило девушке то время, когда сестра вернулась из дома Мезенция, после смерти мамы.

— Хочешь помочь мне с готовкой? — спросила Син.

— Нет, — приглушенно ответила Лиди, уткнувшись лицом в её бедро. — Я в порядке здесь. Я не хочу больше неприятностей.

— Почему она до сих пор испугана? — скучным голосом поинтересовался Ник, колдуя над белым соусом для лазаньи.

— Маги меня ищут, — обиженно сказала Лиди.

— Я демон, — сказал Ник. — Ты же слышала обо мне? Как я могу сварить внутренности человека, пожелав этого? Демоны — худший сбывшийся кошмар человечества.

— Ник, — предостерегающе произнесла Син.

— Так что ты можешь больше не беспокоиться о каких-то магах, — спокойно продолжал Ник. — Они не страшные. Если они придут, я всех убью.

Син сделала красноречивый жест ножом. Ник заткнулся. Девушка отправилась в ванную за туалетной бумагой, чтобы использовать её в качестве кухонных полотенец. Сестра за ней не последовала, чем сбила её с толку. Девочка осталась на кухне и заинтересованно спросила: «Сколько людей ты убил»? Одно слово — дети.

Син вернулась во время образовательной лекции по избавлению от трупов. Син надеялась, что ей не придется еще раз поговорить с учителями Лиди о её дивном, но буйном воображении.

После ужина от неловких взглядов на Алана девушку спасла Мэй. Она предложила перемерить всю одежду, что та привезла. Вдруг, что-то не подойдет. На удивление, большая часть сидела прекрасно, что вызвало у Син неясное подозрение. Мэй, лежа на животе вместе с Лиди на кровати Алана, играла в модного критика, игнорируя раскрытую книгу и ухмыляясь.

— Большая часть вещей принадлежали моей матери, — улыбка девушки поблекла. — Аннабель была худощавая, как ты.

Син разгладила белую теннисную юбку.

— У меня теперь есть деньги, — сказала Син. — Ты уверена, что…

— О, да, совершенно! — замахала руками Мэй. — Я хочу перестать жрать и когда-нибудь влезть в эти вещи. Пусть побудут у тебя. Хорошо смотришься.

Син смотрела в её карие глаза и думала, насколько богатым нужно быть, чтобы чувствовать себя уверенно, без постоянного подсчета стоимости и требования от мира большего. Требовать от мира большего — это называется честолюбие — весьма желательное качество для лидера. Син прогнала злые мысли. Не важно, как далеко от Ярмарки она находится сейчас. Даже в мыслях она не собиралась капитулировать. Син вытащила из мешка Мэй еще одну вещь и увидела темно-синий шелковый халат с ценником.

— Мэй!

— Мне посчастливилось найти его, когда я покупала тебе обувь. Я помню, у тебя был великолепный красный халат. Ты была в нем очень эффектна. У тебя должна быть такая вещь.

— Спасибо, — Син опустила его и забралась на кровать, Лиди принялась исследовать дальше мешок с вещами.

Мэй толкнула голые ноги Син, своими, затянутыми в джинсы.

— Не думай об этом.

— Меррис еще не вернулась? — их головы почти соприкасались, и Син могла говорить тихо. Ей захотелось взять слова обратно, едва они вырвались. Мэй сразу же сказала бы ей о возвращении Меррис. Она самым жалким и отчаянным образом желала возвращения Меррис домой, если бы это могло что-то изменить. Но она знала, что это ничего не изменит.