– Но как тогда победить главного врага?

Цветок вспыхнул ярким светом и его голос зазвучал сильнее, эхом отдавшись внутри головы:

– Тебе стоит заняться тем, что важно!

Я почувствовал, что Агисиран не пыталась меня запугать.

– Ты права, тороплюсь что-то. До конечной цели ещё идти да идти, – искры перед глазами начали закручиваться в спирали.

– Вот именно. Решай проблемы по мере их поступления, а не пытайся охватить всё разом. Знать конечную цель – хорошо, но продвигаться к ней нужно постепенно. А теперь…

Цветок вспыхнул ещё сильней, затем стал стремительно терять формы, превращаясь в огненную струю, которая в следующее мгновение атаковала меня. Я, поддавшись страху, протянул руки и принял удар. Пламя остановилось, столкнувшись с невидимым барьером.

– Ты думаешь, что сможешь сопротивляться силе высшего огненного элементаля?

– У меня нет иного пути.

– Всегда есть иной путь.

– Сдаться?

– Чтобы познать силу, надо стать силой.

– Тогда уничтожь барьер, ведь тебе это не составит труда.

Агисиран залилась смехом:

– Как тебе угодно. Путь боли – тоже путь.

Барьер не выдержал и лопнул, издав звенящий звук бьющегося стекла. Пламя ринулось в брешь, а затем… я сгорел, познав боль, которой никогда не испытывал.

К счастью, моя смерть оказалась лишь медитативным сном. Я облегчённо вздохнул. Затем, разбудив Дэнджена, рассказал ему, что следует делать и как.

– Тебе было больно?

– Нет, никакой боли, – ответил, ехавший рядом, Дэнджен. – Меня охватило пламя, и я просто растворился в нём. Было даже приятно.

– Понятно, – вспомнив вчерашние ощущения, произнёс я.

После того, как Агисиран испепелила меня, я очнулся, не веря, что остался жив. Путь боли. Что бы это значило?

– Но было интересно разговаривать с огненным драконом.

– Мне она предстала в образе огненного цветка. Наверно каждый человек воспринимает высших элементалей по-своему.

Талгас присоединился к нам, и путь мы продолжили в полном составе. Даркан молчал и не мешал нам слушать мир.

В тишине мы ехали довольно долго, пока не добрались до первой деревни под названием Марит, стоящей в одиночестве посреди леса и гор. Дома здесь, сделанные в основном из дерева, реже из камня – были одноэтажными. Иногда попадались и двухэтажные. Местные смотрели на нас с интересом, если отвлекались от дел, что почти не происходило.

Добравшись до центральной площади, если её так можно назвать, ибо для площади маловата, мы спешились. Но то, что это центр деревни – можно не сомневаться. Торговые лавки, таверна, кузница и постоялый двор с конюшней тому свидетельствовали.

– Стоит разделиться. Дэнджен, сходи на постоялый двор. Узнай, что слышно в округе, и есть ли какие новости из столицы. Талгас, наведайся в таверну – с той же целью и, может, пополнишь наши припасы.

– Решил, что у тебя есть даркан на побегушках? – прошипел Талгас.

– Сделай доброе дело. Чего тебе стоит? Как-никак – мы все запряжены в одну телегу, мы один отряд и зависим друг от друга. А я в кузницу лошадей свожу, подковы бы им заменить.

– Ну, я пойду, – отмахнулся от разговора Дэнджен.

Я повёл наших скакунов к кузнице. Оглянувшись, заметил, как Талгас, постояв ещё немного, всё же направился в таверну. Прекрасно. Может ведь, когда хочет.

Из кузницы, открытой с трёх сторон и накрытой навесом с деревянной кровлей, веяло жаром. Над наковальней орудовал дюжий кузнец, молот которого с каждым ударом, высекая искры, отзывался стальным звоном.

– Здравия тебе, мастер, – начал я. – Не подкуёшь коней?

– Хранитель, – произнёс кузнец, отвлёкшись от дела. – Далековато ты забрался. Серебряная за каждого коня.

– Добро, – ответил я, положив на стол в качестве предоплаты одну серебряную монету.

Кузнец удовлетворительно кивнул:

– Оставь их тут у коновязи, завтра утром заберёшь.

Значит, у нас полдня и вся ночь свободны. Надо найти, чем бы себя занять.

– Прости, мастер, что отвлекаю. Но, может, ты знаешь, какие новости из столицы?

– Паршивые новости, – изрёк кузнец. Молот снова застучал по ярко-красному расколённому стальному, зажатаму в щипцах бруску. – В Трасоте беспорядки, хаос и беззаконие. И чем ты ближе к столице, тем это яснее. Нам повезло, что живём на отшибе, хоть и у нас свои проблемы.

– А что в Трасоте случилось? И что у вас за проблемы?

– В столице короля убили, наследник пропал без вести, как сквозь землю провалился, но это даже хорошо, что он исчез. По всему королевству объявлена за его голову награда, и раз его ищут, значит, он всё ещё жив, и у королевства ещё есть надежда. Хоть и слабая. Новый король плевать хотел на подданных и на королевство. Вот и творят бандиты и беззаконники, что хотят. При старом-то короле так не было. А насчёт наших бед, обратись к старейшине деревни: он больше знает.

– А почему люди не возьмутся за оружие? Свергнуть такого короля и всё.

Кузнец грустно усмехнулся:

– Люди пытались, да не получилось. Всякие слухи ходили. Говорят, какая-то жуткая сила стоит за королём. А восставших и недовольных всех поголовно казнили.

Значит, жуткая сила. Похоже, я знаю, о чём речь. И Калдан, пользуясь защищённостью, всеми способами пытается привести Эриос к упадку. Пока что, у него получается.

– Где можно найти старейшину?

– Посмотри в таверне. Поспрашай там. Может, у себя дома, может, по делам куда-то отлучился.

– Что ж, спасибо.

– Не за что, – ответил кузнец и вернулся к наковальне.

Зито жив и это хорошо. То, что в королевстве дела плохи – это надо исправить, но в первую очередь нужно найти Зито, ибо без него положение в Эриосе вряд ли изменится.

Вернулся хмурый Дэнджен.

– Ничего нового, чего бы мы уже не знали. Кроме этого, – сказал он, протягивая лист пергамента. – Висело на доске объявлений.

– Триста золотых, – прочитал я вслух и присвистнул. – За голову принца Зито Дан-Альнайда.

Скомкав объявление, я бросил его на пыльную землю и подпалил.

– Наш друг явно не по нраву прихвостням Калдана, – заключил Дэнджен.

Подошёл Талгас и сходу начал с проблем:

– Тебе понравится, парень. Тут местные травят байки о проклятии. Мёртвые оживают и бродят по землям королевства. И бывает, что нападают на живых.

– Чушь какая-то, – сказал я, но Талгас покачал головой: – Не сказал бы. Для ваирагии хаоса такое вполне возможно.

– Только этого нам и не хватало для полного счастья, – заметил Дэн.

Даркан зло усмехнулся:

– Для полного счастья этого будет маловато. Если ничего не предпринять, то дальше будет только хуже.

– Тогда готовьтесь выдвигаться, а я пока схожу, поговорю со старостой деревни.

Вновь мы движемся через лес навстречу неизвестной опасности. Староста – невысокий, полный, но крепкий, лет семидесяти на вид, дед рассказал, что шесть дней назад пропали несколько жителей деревни. Сначала пара охотников не вернулась, затем ещё двое лесорубов, решившие их поискать, исчезли с концами. А потом, за два дня до нашего приезда, в деревне объявился незнакомец, одетый в лохмотья, с закутанным в тряпки лицом, капюшоном на голове и обмотанным в такое же тряпьё двуручным мечом за спиной. Тот согласился за небольшую плату поискать пропавших и вернуть их, если те всё ещё живы, но тоже так и не вернулся. Предоплаты незнакомец не потребовал. Что касается пропавших, то все жители деревни, которых мы расспрашивали, отвечали одинаково: скорее всего, их убило изголодавшееся дикое зверьё – может волки или медведь. Только мне почему-то казалось, что звери тут ни при чём. Ибо чем дальше мы погружались в лес, тем меньше звуков становилось вокруг. Постепенно исчезла вездесущая трель птиц. Вслед за ней, погрузив нас в липкую тишину, смолкло и жужжание насекомых. Только листва да хвоя шумели на ветру. Ко всему прочему, нарастало странное чувство, будто меня кто-то звал. Каким-то образом я знал, что то же самое чувствовал и Дэнджен.

– Не нравится мне это, – голос Дэна в вязкой тишине прозвучал особенно громко.