– Ты в порядке, напарник? – спросил Дэн, обернувшись.

– Да… да, всё в порядке, наверно почудилось. Едем дальше, – произнёс я и двинул коня дальше.

– Почудилось? – удивился Дэнджен, уставившись на меня недоумённым взглядом.

Я не ответил, а Талгас, лишь покачал головой. И что он опять хочет сказать?

– В чём дело, Талгас?

– Ты делаешь успехи, Райсэн, но по-прежнему невнимательный болван!

Убью этого даркана!!!

К закату мы так и не встретили ни одного поселения или придорожного трактира. Пришлось заночевать в лесу. Ничего, мы привычные. Стоянку разбили в относительно небольшом, свободном от деревьев, пространстве в две сотни шагов от дороги. Кони, временами пофыркивая, мирно пощипывали невысокую траву, будучи привязанные к одной из сосен возле собранного из срубленных ветвей шалаша.

В горах темнело ещё быстрее, и Талгас был ещё с нами. Собственно, когда я спросил, не пора ли ему исчезнуть, на что он ответил с усмешкой:

– Сперва завершу некоторые дела с одним невнимательным болваном.

Ярость, слившись с ваирагией, вспыхнула во мне. Ещё одна проверка? Что ж, не разочарую же наставника. Дэнджен хотел что-то сказать, но я уже был в нескольких шагах от самоуверенного даркана с занесённым кулаком… Точнее, самоуверенным оказался я. Талгас с лёгкостью перехватил удар, и в следующее мгновение я полетел в обратном направлении.

– Ты же не думал, что тёмная ярость единственное оружие против даркана? – спросил наставник, когда я, скрипя зубами от боли из-за неудачного падения, поднялся на ноги. – Если думал, то я разочарован. Хотя тебе это простительно. Ты ещё неопытен.

Дэнджен сидел возле костра и внимал словам даркана.

– И каков урок в этот раз? – отряхиваясь от грязи, спросил я.

– А ты не догадался? Бездумная атака, глупая самоуверенность, недооценка противника, – Талгас замолчал на мгновение. – Как ты думаешь, в чём состоит урок?

– Эмоции? – ответил я.

– Хороший и правильный ответ. Но не полный.

– Контроль эмоций, – сказал Дэнджен, – точнее полное отсутствие оного.

– Верно, – заключил Талгас.

– И каким образом использовать тёмную ярость, не поддаваясь эмоциям? – поинтересовался я.

– Сам поймёшь со временем, – ответил Талгас. – Не забывай, что ваирагия тьмы постигается на собственном опыте, с помощью чутья.

– Зачем нужно контролировать эмоции? Я и так могу пользоваться силой, – я пожал плечами.

– Есть ли толк в силе, если она бесполезна? – спросил Дэнджен.

Прекрасно. Похоже, Дэн полностью переметнулся на сторону даркана. Будет не до самообладания, если они оба начнут надо мной издеваться.

– Дело не в том, чтобы пользоваться силой, – не обращая внимания на мою недовольную физиономию, продолжил Талгас. – Важно знать, когда и как обращаться к ней. Эмоции мешают видеть, слышать, и превращают тебя в беспомощного щенка, которым противник вертит, как ему вздумается. Одного язвительного словечка достаточно, чтобы заставить тебя делать то, что мне хочется. Стоит только задеть твою гордость, твоё самомнение, и ты превращаешься в мою послушную марионетку. Эмоции – твой враг.

– Но, как же, сила…, – начал я, но Талгас меня резко прервал: – Забудь о силе!

Как забыть? Разве не для этого он издевался надо мной, чтобы пробудить во мне тёнмую ярость?

– По крайней мере пока не научишься управлять эмоциями, – добавил даркан. – А до тех пор тёмная ярость для тебя под запретом. Тебе дали острый нож, но не он должен владеть тобой, а ты им, иначе это тебя погубит.

Дэнджен вздохнул. Похоже, и он понял что-то для себя из слов даркана.

– Допустим, я научился управлять эмоциями. И как тогда использовать тёмную ярость?

– Ты поймёшь. Поэтому не будем сотрясать воздух бессмысленными словами, которые не приблизят тебя к понимаю, ибо всё, что нужно было сказать – сказано. Теперь надо делать, – заключил даркан и растворился в воздухе.

Я побрёл к костру и тяжело опустился на землю. Вздохнул от безысходности. Настроение испортилось.

– Талгас прав, – наконец, нарушил тишину Дэнджен.

– И ты туда же? – вспылил я. – Думаешь, я не знаю, что он прав?

– Поэтому вновь даёшь волю эмоциям?

Я, пытаясь успокоиться, затих. Дэнджен тоже прав. Отказавшись это принять, лишь поведу себя, как малое дитя.

– Тебе повезло, – продолжил Дэнджен.

– О чём это ты? – я оторвался от мыслей.

– У тебя мудрый наставник. У меня такого не было, но я рад, что отправился с тобой и учусь вместе с тобой.

– У меня был мудрый наставник… – я запнулся. – Магистр Радений. Он заменил мне отца, но, к сожалению, его более нет в живых.

– Не сомневаюсь в его мудрости. Для человека он был действительно мудр, если воспитал такого воина, как ты. Но он был всего лишь человеком. И он не знал того, что знает даркан.

Всего лишь человеком! Я чуть было вновь не поддался новой волне гнева, но, несмотря на то, что слова друга были неприятны, удержался, напомнив себе, чему посвящён урок и, вообще, весь этот разговор. Я стал лучшим по боевой подготовке среди учеников храма именно потому, что занимался тем, что было неприятно: постоянные изнуряющие тренировки и многочасовые медитации. А если быть точнее – занимался этим усерднее других, пусть медитации и не приносили никакой пользы. Почти никакой. Я мысленно усмехнулся. Они научили меня слушать мир.

– Ты что-то понял? – внимательно посмотрев на меня, заинтересовался Дэнджен.

Он точно умеет читать души!

– Да, но это надо проверить. Предлагаю тебе отдохнуть первым, а я помедитирую.

– Главное не усни, – усмехнулся Дэн и полез в шалаш.

Я, скрестив ноги, сидел перед костром и слушал мир. Ветер, тихо шелестя листьями, шумел в кронах деревьев. Потрескивали в огне поленья, и возносились к небу, угасая на лету, жёлтые искорки. Закрыв глаза, я старался уделить внимание всему, что слышал: глухому уханью совы, беспрерывной трескотне ночных насекомых, тихому шороху мышей и ящериц в траве. Сосредоточившись, я слушал себя и окружающий лес – внутренний и внешний миры.

Закружившие вокруг потоки силы, заставили меня открыть глаза. Зрение, слух и обоняние резко обострились. Более того, я узрел то, что раньше не видел, а если точнее, посмотрел на привычные вещи иным зрением.

Стоило только взглянуть на костёр, как языки пламени, облизывающие дрова, извиваясь и танцуя, сплетались в замысловатые, причудливые узоры. Поленья вспыхнули ярче, и над ними в воздухе расцвёл шестилистный огненный цветок.

– Райсэн, – женский голос странного растения эхом отдался в ушах. Я не видел, чтобы цветок как то говорил со мной – признаков тому не было, но точно знал, что голос принадлежит ему.

– Госпожа Риданис?

Цветок заколыхался, а в воздухе многократным эхом раздался звонкий смех.

– Я – Агисиран – пламя Ардана – высший огненный элементаль, созданный госпожой Риданис. Ваирагия огня, которую ты используешь, существует благодаря мне, – голос гипнотизировал, и я с трудом сохранял ясность ума.

– Есть и другие элементали?

– Есть, но ты используешь стихию огня, поэтому тебе не нужно разговаривать с ними. Однако ты сможешь передать опыт и знания своему спутнику, чтобы и он вышел на вторую ступень силы.

– А как же первая ступень?

– Дэнджен уже на первой ступени. Ты знаешь, как её преодолеть.

– Сколько их всего? – перед глазами засверкали шестилучевые искорки. Я часто заморгал, чтоб избавиться от наваждения, но усилия оказались тщетны.

– Пять. Чтобы сражаться с дарканом или анареном на равных, тебе нужно постичь первые три. Остальные две выведут тебя на уровень предельных возможностей. Но будь осторожен. Среди дарканов есть те, кто находятся на четвёртой ступени.

– Лайдана?

– И не только.

– Значит, в любом случае придётся постигать все пять ступеней, чтобы победить лорда Хаоса.

Вновь округу наполнил звонкий смех.

– Боюсь, тебе это не поможет в битве против Гэргэрэта. Но ты прав, тебе нужно постичь все пять ступеней.