(Уходят.)
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Морской берег в Таррагоне
Сцена 10
Тисбеа (одна, с удочкой в руках)
Одна из всех рыбачек,
Кому целует море
Волною переливной
Их ног жасмин и розы,
Одна любви не знаю,
И счастлива одна я,
Ее коварных пленов,
Тиранка, избегаю.
Здесь, где проходит солнце
Над сонными волнáми
И скованные мраком
Сапфиры рассыпает,
И на песке прибрежном
То жемчуга горсть кинет,
То золотою ляжет
Сияющею пылью, —
Я здесь влюбленным песням
Приморских птиц внимаю
И нежному сраженью
Воды с подводным камнем,
Стою с удой тончайшей,
Легчайшей, — только стóит
Рыбёшке клюнуть, — весит
Она тотчас же вдвое!
А то — раскину сети,
И попадает в невод
Все то, что чешуею
На дне морском одето.
Я здесь живу спокойно,
Душа моя свободна,
Бодра: не отравляет
Ее любовь — змееныш.
А сколько их, Амура
Считающих обиды!
Смеюсь над ними всеми,
Завидуют они мне.
Я счастлива стократно,
Амур, твоей пощадой!
Ты, может, презираешь
Мою за бедность хату?
Мое жилье венчают
Соломенные башни,
Гнездятся в них глупышки
Голýбки да цикады.
Храню под этой кровлей
Я честь, как плод созрелый,
Как будто сохраненный
Сосуд в соломе целый.
А для меня — презренье.
Ко вздохам их глуха я,
К мольбам их непреклонна,
Для их обетов — камень.
Анфрисо, он ли, юный,
Рукой всесильной неба
Не одарен дарами
Души и тела щедро?
В речах он так разумен,
В поступках благороден,
В несчастьях терпелив он,
В своей тоске так скромен.
И вот мои чертоги
Ночами он обходит,
От холода страдает,
И утром оживает.
Жилье мое сияет
Поýтру от зеленых
Ветвей, что с этих вязов
Нарежет он, влюбленный.
То на гитаре нежной
Иль флейте тростниковой
Дает мне серенаду, —
Меня ничем не тронет.
Ведь я — самодержавной
Империи тиранка,
В его скорбях мне сладость,
И в униженьи — слава.
Все девы по Анфрисо
Томятся, умирают,
А я его всечасно
Презреньем убиваю.
Закон любви жестокий:
Пренебреженный любит,
Любимый презирает;
Амура милость губит,
Амур от ласки вянет,
От гнева — расцветает.
Уверена в своих я
Поклонниках бываю,
И в молодости груза
Любовных мук не знаю!
Ты, глупый разговор мой,
Работать мне мешаешь:
Смотри, не помешай же
Нетрудному занятью.
Хочу уду забросить,
Вверяясь ветра воле,
С наживкою для рыбок…
Но вот низверглись в море
Два человека с судна,
Разбитого о скалы,
Которое пучина
Глотает водяная.
Вздымаясь, плещут волны,
Корма и нос под ними
Уже исчезли… Малость
Еще, и мачта б скрылась.
Она кренится, ветру
Ветрила предоставив,
И ветер парусами
По прихоти играет…
Один пловец другому
Отважно помогает…
Учтивая поддержка
Тому, кто утопает.
Вот он плывет, и с силой
Он рассекает волны…
И никого не вижу
На берегу им в помощь…
Не кликнуть ли? Тирсéо,
Альфредо, эй! Анфрисо!..
Видна ведь рыбакам я, —
А слышат ли? — Не слышат!
Но это прямо чудо! —
Земли достигли оба.
Пловец — тот еле дышит,
Но все же спас другого!
Сцена 11
Каталинон, держа на руках дон Хуана; оба измокшие. Тисбеа
Каталинон
Хананейки помогли бы.[207]
Брр! Как солоно в воде!
В помощь счастливой звезде
Нужно здесь искусство рыбы.
Смерть коварная страшна,
Жизнь на что-нибудь годится.
Вот бы столько, как водицы,
Бог подлил сюда вина!
Мой сеньор совсем застыл.
Что, как умер он на горе?
Ну, в беде виновно море, —
Кто ж виной безумству был?
Проклят будь, кто смел доверить
Волнам хрупкую сосну,
И морскую глубину
Первый вздумал в лодках мерить!
Будь же проклят ты, Язон,
Тифису[208] мои проклятья, —
Умер он! Предугадать я
Должен был… Каталинóн,
Горемычный ты!
вернуться
205
Пираты — см. примеч. 128.
вернуться
206
Эней и Анхиз — см. примеч. 65.
вернуться
207
Хананейки помогли бы. — Намек на хананейскую женщину (Евангелие от Матвея, XV, 22–28).
вернуться
208
Язон — см. примеч. 135.
— Тифис — кто такой Тифис, не установлено. В издании «La Lectura» прочтено Tisis, в «Tan largo» — Titis; по мнению А. А. Смирнова — Тетис, богиня моря, мать Океанид.