Мигель наклонился к жене, распахнул рубашку и поцеловал ее живот, в котором снова зародилась жизнь. Она взъерошила Мигелю волосы и поцеловала, когда он выпрямился.

- На этот раз будет девочка, – убежденно заявила она мужу.

- И светленькая, – согласился он, прижимая жену к груди. – Алехандро смуглый, как дьявол, а я хочу херувимчика, похожего на тебя.

- Наш сын задаст нам хлопот, – уверила Келли мужа. – Всего восемь месяцев, а уже ураган, и такой же взрывной, как отец.

Малыш словно услышав, что речь идет о нем, захныкал в своей колыбельке. Келли отпустила руки мужа, чтобы пойти на зов сына, и сердце Мигеля переполнилось любовью, когда она вернулась с ребенком на руках. Его удивляло, как быстро успокаивался маленький Алекс, едва почувствовав рядом материнскую грудь. Алекс… это Келли настояла на том, чтобы назвать его так. Зачарованно он смотрел на невидимую связь матери с сыном, сохранившуюся даже после того как обрезали пуповину, и чувствовал себя каким-то самозванцем.

Келли дала ребенку грудь, и тот вцепился в нее своими маленькими ручонками, заявляя свои полные права на нее. Келли протянула руку, подзывая Мигеля, и он присоединился к ним, обняв обоих. На несколько секунд Алекс перестал сосать, и бездонные изумрудно-зеленые, как карибские воды, глазенки, внимательно изучали смуглое лицо отца, а затем, пролепетав что-то, малыш вернулся к груди.

Келли прислонилась к мужу, не переставая смотреть на темные волосы сына. Ее переполняло немыслимое счастье. Здесь, в этой каюте, на пути в Испанию, было все, что ей необходимо: любовь двух ее мужчин. Келли переплела свои пальцы с пальцами Мигеля, и тот сильно сжал их. Затем ее рука скользнула вверх по сильной руке мужа и задержалась на золотом с изумрудами браслете.

- Мы никогда не забудем “Прекрасный мир”, – очень тихо прошептала она.

Мигель не возражал, он был согласен помнить все, потому что она этого хотела. Если бы Келли попросила, он отдал бы за нее даже кровь.

- Надеюсь, Вирхиния и Лидия навестят нас вскоре. Думаю, что Пьер и Арман планируют окончательно поселиться во Франции.

- А Франсуа не хочет возвращаться в Европу.

- Да, – засмеялась Келли. Алекс полусонно шевельнулся, выражая свой протест, и женщина тихо запела колыбельную. – До тех пор, пока какая-нибудь женщина, в которую он влюбится, не решит, что хочет узнать Старый Свет.

Мигель ничего не ответил, только пристально посмотрел в глубокие, голубые глаза жены, завораживающие его, и весело хмыкнул, представив своих друзей, попавших в сети любви, как и он. Мигель взгрустнул немного, вспомнив их совместные странствования плечом к плечу. Было жаль удаляться от них, но нужно было идти курсом, указанным Келли, придерживаясь ее кильватера, потому что она была его штурвалом, его парусами, фрегатом, на котором он будет плавать всю оставшуюся жизнь.

Келли положила сынишку в колыбельку и с бесконечной нежностью укрыла одеяльцем. Прежде чем она успела прикрыться, Мигель уже завладел ее грудью и ласкал ее. Келли шлепнула мужа по руке, но не прикрылась. Она очень хорошо умела читать огонь его зеленых глаз.

- Неужели ты не можешь подождать?

- Ты слишком соблазнительна для того, чтобы все повторить, и я доставлю тебе удовольствие достаточное, чтобы ты не сопротивлялась.

- Хвастун.

- Но ты же меня любишь, – Мигель поцеловал жену в шею, и она не сопротивлялась. – Правда?

- Немножко, – призналась она уже в его объятиях.

- Только немножко? – Мигель куснул Келли за ключицу. Его жадные руки затерялись под ее рубашкой, постепенно стягивая ее. – Лгунишка. Ты не можешь отрицать, что желаешь меня.

- Зазнайка…

- Я докажу, что не вру…

- Докажешь? – лукаво спросила она, уступая. Келли положила руки на грудь мужа, и ее пальцы чувственно ласкали его, пробежав по груди сверху вниз. – Докажешь еще раз сегодня ночью?

Мигель впился в ее губы, подхватил на руки и отнес в кровать.

В колыбельке завозился малыш.

- Алекс, ради всего святого, только не сейчас! – запротестовал Мигель.

Малыш пролепетал что-то, сунул палец в рот, пососал его и снова уснул. А Мигель де Торрес, бывший пират и капитан “Черного Ангела”, убедил свою жену, что он мог снова заниматься с ней любовью этой ночью, и всеми оставшимися в их жизни ночами.