– Не нравится мне это, мастер Лесли, – хрипло прошептал он. – Что-то непохоже, чтобы они умели ходить под парусами.

– О Господи, – сказала мама. – И зачем только я согласилась на это?

В этот момент (из-за того, как выяснилось впоследствии, что Дональд и Макс не поняли данных им указаний и подняли часть парусов, а не опустили их) произошло одновременно несколько событий. Внезапно налетевший шквал раздул паруса. Гик развернулся и с треском ломающегося дерева, который был явственно слышен на берегу, смахнул Макса за борт. Яхта почти легла на бок и под напором ветра с необыкновенно громким хрустом налетела прямо на риф, вздыбилась на мгновение, а затем, словно отчаявшись в матросском искусстве людей на борту, лениво завалилась набок. В одно мгновение хаотически все смешалось.

Мама с криком «О Господи! О Господи!» без сил опустилась на корень оливы. Марго разразилась слезами, без устали махала руками и пронзительно кричала: «Они утонут! Утонут!» Спиро, Лесли и я выбежали на берег бухты. Мы ничем не могли помочь потерпевшим кораблекрушение, так как у нас не было ни лодки, ни иного спасательного средства. Но вскоре мы разглядели наших четырех морских волков, плывущих от остатков яхты, причем Ларри и Дональд, похоже, тянули на буксире капитана Крича. Мы поспешно сбросили с себя одежду и бросились в море. Вода была холодна как лед, а волны значительно сильнее, чем я предполагал.

– Вы целы? – крикнул Лесли, когда флотилия горе-моряков приблизилась к нам.

– Целы! – крикнул Макс. – Целы и невредимы! На лбу у него зияла рана длиной дюйма в четыре, по его лицу и усам струилась кровь. У Ларри под глазом был синяк и царапины, синяк быстро набухал. Лицо капитана Крича, выскакивавшее, как пробка, между головами Ларри и Дональда, приняло необычайный розовато-лиловый оттенок, как у цветка сливы.

– Помогите нам тянуть капитана! – крикнул Ларри. – Этот глупый старый ублюдок сказал мне, что не умеет плавать, только когда мы кувырнулись за борт.

Спиро, Лесли и я подхватили капитана Крича и облегчили задыхающихся Дональда и Ларри в их спасательных работах. Мы, должно быть, являли собой захватывающее зрелище, когда выходили, шатаясь и ловя ртом воздух, по отмели на берег. Лесли и Спиро поддерживали капитана Крича с боков, и его ноги, казалось, вот-вот подломятся.

– Эй, на судне! – крикнул он маме. – Эй, ты там, моя бабенция!

– Посмотрите на голову Макса! – пронзительно крикнула Марго. – Он истечет кровью!

Мы шатаясь взобрались под укрытие оливковой рощи и, пока мама, Марго и Теодор поспешно оказывали первую помощь Максу и Ларри, уложили капитана Крича под оливой, поскольку он, видимо, был не в силах держаться на ногах.

– Наконец-то в порту, – с удовлетворением молвил он. – Наконец-то в порту. Я еще сделаю из вас настоящих моряков, ребята.

Теперь, когда у нас было время собраться с мыслями, выяснилось, что капитан смертельно пьян.

– Право, Ларри, ты заставляешь меня сердиться, – сказала мама. – Вы все могли утонуть.

– Это битла не моя вина, – обиженно отозвался Ларри. – Мы делали все, что велел капитан. Но Дональд и Макс потянули не за те веревки.

– Какие указания он мог давать? – спросила мать. – Он ведь пьян.

– Он не был пьян, когда мы отплыли, – ответил Ларри. – Должно быть, у него на борту припрятан запас спиртного. Похоже, он и вправду слишком часто спускался в каюту, теперь-то мне ясно, когда я могу поразмыслить, что к чему.

– Не верь ему, нежная дева, – трясущимся баритоном пропел капитан Крич. – При сердце своем золотом он бросит тебя светлым утром, и груз будет в трюме твоем.

– Отвратительная скотина, – сказала мама. – Нет, в самом деле, Ларри, я положительно сержусь на тебя.

– Выпьем, ребята! – хрипло выкрикнул капитан Крич, махнув рукой в сторону взъерошенных Макса и Дональда. – Не выпивши, нельзя плыть под парусами.

Наконец мы обсохли, насколько смогли, отжали мокрую одежду и, дрожа всем телом, направились вверх по склону к машине.

– Что будет с яхтой? – спросил Лесли, поскольку судьба судна, казалось, нимало не волновала его владельцев, Дональда и Макса.

– Мы остановимся в ближайшей деревне, – сказал Спиро. – У меня там знакомый рыбак, он все устроит.

– Вот что, – сказал Теодор. – Если у нас есть спиртное, сейчас самое время подкрепить Макса. Он, наверное, страдает от потрясения после такого удара.

– Да, у нас есть бренди, – сказала мама и, нырнув в машину, извлекла бутылку и чашку.

– Милая девочка, – сказал капитан Крич, приковываясь блуждающим взором к бутылке. – Вот как раз то, что прописал врач.

– Это не про вас, – твердо сказала мама. – Это для Макса.

Мы разместились в машине как могли, устраиваясь на коленях друг у друга и стараясь как можно больше места предоставить Максу; лицо его теперь стало скверного серо-свинцового цвета, и его всего била дрожь. К неудовольствию мамы, она волей-неволей оказалась втиснутой бок о бок с капитаном Кричем.

– Садитесь ко мне на колени, – гостеприимно предложил капитан. – Садитесь ко мне на колени, и мы маленько пообнимаемся для сугреву.

– Еще чего, – строго ответила мама. – Я скорее сяду на колени к Дональду.

По пути к городу через остров капитан потчевал нас известными ему вариантами матросских песен. Между моими родными разгорелся спор.

– Я настаиваю, чтобы ты запретил ему петь эти песни, Ларри, – сказала мама.

– Как я могу запретить? Ты сидишь сзади, ты и запрети.

– Он твой друг, – сказала мама.

– Ах, какая жалость, одна лишь титя осталась, чтобы кормить дитя. Бедный маленький пидер в футболе не лидер, не вырастет сильный, большой.

– Он чуть не погубил всех вас, грязная скотина, – сказала мама.

– Собственно говоря, вина за все почти целиком лежит на Ларри, – заметил Лесли.

– Как бы не так, – негодующе ответил Ларри. – Вы не были там, а потому не можете знать. Попробуй разбери что-нибудь, когда тебе кричат привестись ближе к ветру или что-то в этом роде, а шквал завывает вовсю.

– В Чичестере живет одна девица, – с наслаждением вставил капитан Крич, – у нее и святой расшевелится.

– Кого я жалею, так это Макса, – сказала Марго, сочувственно глядя на него.

– Не вижу особой причины для таких симпатий, – сказал Ларри, чей глаз к этому времени окончательно заплыл и представлял собой густо-черную лоснящуюся кляксу. – Это он, дурак, виноват во всем. Яхта полностью подчинялась мне, пока он не поднял тот парус.

– Ну, я не считаю тебя моряком, – сказала Марго. – Если б ты был настоящим моряком, ты бы не велел ему поднимать парус.

– В том-то и дело, – огрызнулся Ларри, – что я не велел ему подымать парус. Он поднял его самовольно.

– Хорошее судно «Венера»... – начал было капитан, чей репертуар казался неисчерпаемым.

– Не спорьте об этом, милые, – сказала мама. – У меня ужасно болит голова. Чем скорее мы попадем в город, тем лучше.

В конце концов мы добрались до города, ссадили Дональда с Максом у их гостиницы, а все еще распевающего капитана Крича – у его и поехали домой, продрогшие и злые.

Наутро, чувствуя себя несколько разбитыми, мы сидели на веранде и доканчивали завтрак. Глаз Ларри теперь принял оттенки заката, которые могла бы передать только кисть Тёрнера. Тут к вилле с громкими гудками подъехал Спиро. Собаки бежали перед автомобилем, рыча и норовя укусить колеса.

– Я решительно против, чтобы Спиро подъезжал к дому с таким шумом, – сказал Ларри.

Спиро тяжело протопал на веранду и, как обычно, перездоровался со всеми.

– Доброе утро, миссис Даррелл. Доброе утро, мисс Марго. Доброе утро, мастер Ларри. Доброе утро, мастер Лесли. Доброе утро, мастер Джерри. Как ваш глаз, мастер Ларри? – спросил он, сочувственно хмурясь.

– Сейчас я чувствую себя так, словно мне до конца дней придется ходить с палкой слепого, – ответил Ларри.

– Я привез вам письмо, – сказал Спиро маме.

Она надела очки и вскрыла конверт. Мы выжидающе смотрели на нее. Ее лицо залилось краской.