(4) Приблизительно в девятом часу несколько дальше Бовилл, вблизи того места, где находится святилище Доброй Богини, с ним встретился Публий Клодий, возвращавшийся из Ариции. Дело в том, что он держал речь перед декурионами Ариции. Клодий ехал верхом; за ним, по тогдашнему обычаю путешествовавших, следовало около тридцати рабов налегке, вооруженных мечами. Кроме того, вместе с Клодием было трое спутников, один из которых, Гай Кавсиний Схола, был римским всадником, а двое других, Публий Помпоний и Гай Клодий, — известными людьми из плебса. Милон ехал на повозке с женой Фавстой, дочерью диктатора Луция Суллы, и со своим близким другом, Марком Фуфием. (5) За ним следовала большая толпа рабов, среди которых были также и гладиаторы, а в их числе двое известных, Евдам и Биррия. Именно они, идя медленно в последнем ряду, и затеяли ссору с рабами Публия Клодия. Когда Клодий с угрозами обернулся на этот шум, Биррия пронзил ему плечо копьем. Когда из-за этого возникла стычка, сбежалось много людей Милона. Раненного Клодия отнесли в ближайшую харчевню в бовилльской округе. (6) Узнав, что Клодий ранен, Милон, понимая, что он будет в еще более опасном положении, если Клодий останется жив, и рассчитывая получить удовлетворение от его убийства, даже если ему самому придется подвергнуться наказанию, велел вытащить Клодия из харчевни. Предводителем его рабов был Марк Савфей. Скрывавшегося Клодия выволокли и добили, нанеся ему множество ран. Тело его оставили на дороге, так как его рабы либо были убиты раньше, либо прятались, тяжело раненные. Сенатор Секст Тедий, который возвращался из деревни в Рим, приказал поднять его и отнести в Рим на своих носилках; сам он снова вернулся туда же, откуда выехал. (7) Тело Клодия было доставлено в Рим до наступления первого часа ночи; подонки плебса и рабы огромной толпой обступили с громким плачем тело, выставленное в атрии дома. Возмущение всем случившимся усиливала Фульвия, жена Клодия, которая, с нескончаемыми воплями, указывала на его раны. На следующий день, с рассветом, собралась еще более многочисленная толпа, причем очень многие известные люди были задавлены, среди них — сенатор Гай Вибиен. За несколько месяцев до того дом Клодия на Палации был куплен у Марка Скавра. Туда же прибежали народные трибуны Тит Мунаций Планк, брат оратора Луция Планка, и Квинт Помпей Руф, внук диктатора Суллы по дочери. По их наущению неискушенная чернь отнесла на форум и положила на ростры обнаженное и испачканное грязью тело — в таком виде, в каком оно лежало на ложе, — чтобы можно было видеть раны. (8) Там, на народной сходке, Планк и Помпей, поддерживавшие соперников Милона, разожгли ненависть к нему. Под предводительством писца Секста Клодия народ внес тело Публия Клодия в Курию и сжег его, использовав для этого скамьи, подмостки для суда, столы и книги письмоводителей; от этого огня сгорела Курия и пострадала примыкающая к ней Порциева басилика. Толпа сторонников Клодия осадила также и дом интеррекса Марка Лепида (ибо он был избран в курульные должностные лица) и дом отсутствовавшего Милона, но была отогнана от дома Милона стрелами. Тогда они принесли к дому Сципиона и к дому Гипсея, а также и к загородному имению Помпея ликторские связки, похищенные ими из рощи Либитины, причем одни из них провозглашали Помпея консулом, другие — диктатором.

(9) Поджог Курии вызвал среди граждан гораздо большее негодование, нежели то, какое было вызвано убийством Клодия. Поэтому Милон, который, как думали, добровольно отправился в изгнание, в ту ночь, когда Курия была подожжена, возвратился в Рим, ободренный тем, что его противники навлекли на себя ненависть, и с такой же настойчивостью стал добиваться консульства. Он открыто роздал по трибам по тысяче ассов на каждого гражданина. Через несколько дней народный трибун Марк Целий созвал для него сходку и даже сам выступил перед народом в его пользу. Оба они говорили, что Клодий устроил Милону засаду.

(10) Между тем избирали одного интеррекса за другим, так как комиции по выбору консулов не могли состояться из-за тех же столкновений между кандидатами и присутствия тех же шаек вооруженных людей. Поэтому сенат сначала принял постановление о том, чтобы интеррекс, народные трибуны и Гней Помпей, который как проконсул находился в окрестностях Рима, приняли меры, дабы государство не понесло ущерба; что касается набора, то — чтобы Помпей производил его во всей Италии. После того как Помпей с необычайной быстротой обеспечил защиту, двое юношей, которых обоих звали Аппиями Клавдиями и которые были сыновьями Гая Клавдия, брата Клодия, и поэтому начали судебное преследование за смерть своего дяди, как бы по побуждению со стороны его брата потребовали от Помпея выдачи им для допроса рабов Милона, а также и рабов его жены Фавсты. Выдачи этих же рабов Фавсты и Милона потребовали двое Валериев, Непот и Лев, и Луций Геренний Бальб. В то же самое время Целий потребовал выдачи также и рабов Публия Клодия и его спутников. Выдачи рабов Гипсея и Квинта Помпея потребовал …

(11) …Милона защищали Квинт Гортенсий, Марк Цицерон, Марк Марцелл, Марк Калидий, Марк Катон, Фавст Сулла. Квинт Гортенсий произнес короткую речь и сказал, что те, выдачи которых как рабов требуют, — люди свободные, так как Милон тотчас же после резни отпустил их на том основании, что они спасли ему жизнь. Это обсуждалось в дополнительном месяце. (12) Приблизительно через тридцать дней после убийства Клодия Квинт Метелл Сципион заявил в сенате жалобу на Марка Катона в связи с этим убийством Публия Клодия и назвал ложными утверждения, какие Милон приводил в свою защиту… Он сказал, что Клодий выезжал для того, чтобы выступить с речью перед декурионами Ариции, что он отправился с двадцатью шестью рабами; что Милон внезапно, в пятом часу, по окончании заседания сената, поспешил навстречу ему в сопровождении более чем трехсот вооруженных рабов и напал на него врасплох в пути выше Бовилл; что Публий Клодий, получив там три раны, был доставлен в Бовиллы, а харчевню, где он укрылся, Милон взял приступом; что Клодия выволокли чуть живого, … убили на Аппиевой дороге и сняли с умиравшего перстень; что Милон, зная, что в усадьбе в Альбе находится маленький сын Клодия, явился в усадьбу, а так как мальчика заблаговременно спрятали, то Милон стал допрашивать раба Галикора, у которого отрубали один член за другим; что он, кроме того, приказал зарезать управителя и двоих рабов; что из рабов Клодия, которые защищали своего господина, было убито одиннадцать, а из рабов Милона ранено только двое; что Милон за это на другой день отпустил двенадцать рабов, которые особенно постарались, и по трибам дал народу по тысяче ассов на каждого гражданина для того, чтобы они подтверждали слухи в его пользу. (13) Говорили, что Милон послал сказать Гнею Помпею, усиленно поддерживавшему Гипсея, который раньше был его квестором, что он откажется от соискания консульства, если Помпей находит это нужным; но Помпей ответил, что он никому не советует ни добиваться, ни отказываться, что он ни советом, ни предложением своим не станет предвосхищать волю римского народа в осуществлении им своей власти. Говорили также, что Помпей, дабы не навлечь на себя ненависти, запрашивая об этом деле, вел переговоры через Гая Луцилия, который был другом Милона ввиду своей дружбы с Марком Цицероном.

(14) Между тем, так как усиливались толки о том, что Гнея Помпея надо избрать диктатором, что иначе нет возможности искоренить зло в государстве, оптиматы сочли более безопасным избрать его консулом без коллеги, а так как в сенате решение этого вопроса затянулось, то на основании постановления сената, принятого по предложению Марка Бибула, в дополнительном месяце за четыре дня до мартовских календ Помпей был избран в консулы при посредстве интеррекса Сервия Сульпиция и тотчас же приступил к исполнению обязанностей консула. (15) Затем, через два дня, он внес предложение об издании новых законов. В силу постановления сената он объявил два закона: один — о насильственных действиях, который имел в виду именно резню на Аппиевой дороге, поджог Курии и осаду дома интеррекса Марка Лепида, другой — о домогательстве; они предусматривали более тяжкое наказание и сокращенный порядок судопроизводства; ибо оба закона требовали, чтобы сначала выслушивали свидетелей, а затем в один и тот же день обвинитель и обвиняемый произносили речи, причем обвинителю следовало предоставить два часа, а обвиняемому — три. (16) Изданию этих законов попытался воспротивиться народный трибун Марк Целий, ярый сторонник Милона, говоря, что предлагается привилегия, направленная против Милона, и что правосудие уничтожается. А когда Целий стал порицать закон более резко, Помпей дошел в своем гневе до угрозы, что он будет защищать государство оружием, если его к этому принудят. Но Помпей боялся Милона, а, может быть, притворялся, что боится его. Он ночевал чаще всего не в своем доме, а в загородном именье, в верхних садах, вокруг которых к тому же стоял в карауле большой отряд солдат. (17) Однажды Помпей неожиданно даже распустил сенат, как он сказал, из боязни прихода Милона. Во время следующего собрания сената Публий Корнифиций сказал, что Милон носит под туникой меч, привязанный к бедру. Он потребовал, чтобы Милон обнажил бедро; тот немедленно поднял тунику. Тогда Марк Цицерон воскликнул, что также и другие обвинения, которые возводятся на Милона, все подобны этому.