За дверью послышались приглушенные проклятья. Таиться больше не было смысла. Обе стороны поняли это практически одновременно. Уже не заботясь о бесшумности, Андрей бросил борьбу с ножовкой, перевернулся на полу и спиной подпер дверь. Он раскинул руки в стороны и уперся ими в стены узкого коридорчика.

Долго ждать не пришлось. На дверь обрушился удар. Не такой сильный, как ожидал Андрей. Били чем-то тяжелым, но, похоже, не ногой. Может быть, топором? Или большим молотком? И били аккурат по замочной скважине. По-видимому, нападавший хотел поскорее вышибить замок. Тогда, учитывая слабость Андрея, удержать дверь ему будет практически невозможно.

Тонкое дверное полотно сотрясалось от ударов. Андрей подпирал его что было силы, но ноги скользили по паркету, не находя упора. «Гадство, – бормотал Андрей, – вот гадство. За что мне все это? Что я сделал?» Тут он вспомнил об Ане и понял, что теперь заслуживает того, что собирается сделать с ним Пров. Но почему ему вообще достались все эти поиски треклятого предка? Ведь он нечаянно погубил девушку, уже вовсю гоняясь за ее ненавистным папашей. «Зачем? За что?» – шептал Андрей, не зная в точности, к кому обращается, и вообще, имеет ли право после всего того, что с ним случилось и чему он стал причиной, задавать такие вопросы кому бы то ни было.

Дверь дрожала под ударами, но не сдавалась. Неужели у нападавшего не хватало сил на то, чтобы ее вышибить? Странно. Можно было ожидать, что могучий Пров снесет дверь одним ударом. Впрочем, это мало что меняло для Андрея. Разве что он получал отсрочку приговора. На сколько? На полчаса? На двадцать минут? А дальше? Пров все равно убьет его. Теперь он в этом не сомневался. Он пришел за ним. Так было предначертано судьбой. Вопрос даже не в том, сможет ли он сопротивляться. Если понадобится, Пров перережет ему горло той самой ножовкой, которой перепиливал замок. А тот, с червивым ртом, будет ждать. Потом он заберет Прова. Но не раньше, чем тот уничтожит Андрея. Они оба прокляты. И вдвоем уйдут туда, где им самое место. Андрей бросил держать дверь, с трудом встал на ноги и, отойдя на пару шагов, с безучастностью стал ждать конца.

Внезапно удары прекратились. В гостиничном коридоре послышались голоса. Андрей вернулся к двери и прислушался. По-видимому, шум все же привлек внимание кого-то из постояльцев.

– Совсем одурел? – хихикнул развязный женский голос. – Ключ забыл?

– Да оставь ты его, пусть ломает, – вступил в разговор мужчина, – пошли в койку.

– Не надо тут ничего ломать, – огрызнулась женщина, – сейчас администратору позвоню. Я здесь работаю.

– Ты в моей кровати работаешь, а не здесь, – рубанул ее спутник.

– Тебе не нравится? – визгнула проститутка. – Мне уйти?

– Я сказал: в койку, – рявкнул мужчина.

– Как скажешь, – вновь хихикнула дама.

В коридоре грохнула дверь. По-видимому, парочка ушла к себе. Держась рукой за стену, Андрей стоял возле двери своего номера. Что дальше? Штурм продолжится? Тут он сообразил, что нужно позвонить администратору. Пусть пришлют охрану, вызовут полицию. Теперь у него были веские причины поднять тревогу: его номер пытались взломать.

Андрей уже хотел двинуться в комнату, где на тумбочке возле кровати лежал лист бумаги с номерами гостиничных служб, когда до него дошло, что штурм так и не возобновился. Он простоял в коридоре еще какое время, тяжело, как прошедший дистанцию марафонец, дыша и прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Но там ровным счетом ничего не происходило. Инстинктом, который появляется только у жертв, он почувствовал, что за его дверью уже никого нет. Пров отступил. И сегодня ночью он вряд ли вернется. Разведка боем не удалась. Теперь он, по-видимому, изменит тактику и подкараулит Андрея в тот момент, когда тот меньше всего будет этого ожидать. Но это будет не сейчас. Это уж точно.

Утирая со лба пот, Андрей устало, как возвращающийся с ринга боксер, одержавший тяжелую победу по очкам, направился в комнату. Добредя до кровати, он рухнул на нее, словно подкошенный, и впал в оцепенение – нечто среднее между сном и обмороком.

33.

Звонок впился в уши Андрея, как сверло бормашины в больной зуб. Он бесконечно буравил его голову, точно хотел добраться до мозга. Андрей метался на кровати, стараясь отогнать от себя этот назойливый шум, но у него ничего не получалось. Звук вцепился в него и не отпускал. Он висел на нем, проникая все глубже и глубже, зарываясь в него болезненным буравчиком.

Наконец Андрей очнулся от забытья. Телефон надрывался. Андрей поспешно схватил его. Кто это? Опять Пров? Отвечать ли? Андрей старался выровнять дыхание, а телефон тем временем продолжал заливаться неистовыми трелями. В его звуках уже как будто появилась некая хрипотца, когда Андрей все же нашел в себе силы нажать кнопку.

– Андрей, это вы? – проскрипел голос на том конце провода.

– Да… я… – сглатывая давящий горло ком, пробормотал Андрей.

– Это Поморцев, – скрипнула трубка.

– Да, Николай Сергеевич… я вас узнал… – вновь пробормотал Андрей, кивая головой, как будто собеседник мог его видеть.

– Не разбудил? – поинтересовался Поморцев.

– Что вы, – прохрипел Андрей и добавил вполне искренне:  –  Я так рад, что вы позвонили.

– Дело вот в чем, – проскрипел краевед, – такое дело, знаете ли, молодой человек…

Он словно тянул время, не решаясь подступиться к главному, тому, что являлось целью его звонка.

– Старикам непросто бывает заснуть, – продолжал лавировать в словесном море Поморцев. – Бессонница, знаете ли. Хотя откуда вам это знать – вы еще не в том возрасте. Впрочем, не в бессоннице дело. Честно сказать, ваш звонок меня встревожил. Я был не совсем искренен с вами…

И тут только Андрей понял, что Поморцев пытается извиниться за то, что в прошлый раз повесил трубку.

– Николай Сергеевич, – взмолился он, – я действительно очень рад вас слышать. Я, если не забыли, сам просил вас перезвонить. И ждал вашего звонка. Надеялся, что вы мне поможете.

– Не знаю, как насчет помочь, – проскрипела трубка, – но, по-моему, происходит что-то очень нехорошее…

Андрей утвердительно замотал головой, полностью разделяя мнение собеседника и одновременно не решаясь прервать его.

– Да, нехорошее, – продолжил Поморцев. – Так вот, я был с вами не совсем искренен. В том смысле, что ни во время вашего визита, ни прошлым вечером, когда вы позвонили, не рассказал вам всю информацию.

Андрей машинально посмотрел на часы. Было около шести. Ночь удалось пережить.

– Я не считал это важным для вас, – скрипел голос в трубке. – Мне казалось, что это имеет большее значение для меня. Дело в том, что судьбы наших двух семейств некоторым образом пересеклись на Прове. Страшным образом пересеклись. Не в пользу, скажем так, репутации вашего прапрапрапрадеда. И я не хотел вас смущать. Боялся, что вы воспримите это неправильно. Вы разыскивали предка – к чему было омрачать ваше мнение о нем…

– События, при которых я стал его разыскивать, – в очередной раз невольно подстраиваясь под архаичный стиль речи краеведа, вставил Андрей, – настолько необычны, что… – он совсем запутался. – Словом, поверьте мне, я нисколько не удивился бы любой самой неприятной информации о нем. Тем более не обиделся бы на того, кто мне ее предоставил.

– Да, теперь я понимаю, – проскрипел Поморцев. – Я понял это по тем вопросам, которые вы задавали мне вчера вечером по телефону. Но сразу не решился доверить вам свои сведения. Я действительно был зол на то, что вы меня разбудили. С годами мне так непросто стало заснуть… Но я отвлекся. Так вот, после нашего разговора я стал думать, вспоминать, порылся кое в каких бумагах. И с учетом того, что вы мне наговорили, сделал вывод, что происходит что-то непонятное. Я не могу всего объяснить. Также, думаю, как и вы. И мне показалось, что нам следует объединить наши знания и попытаться сложить мозаику.

– Вы… – почти захлебнулся от радости Андрей, – Николай Сергеевич, вы даже не представляете, как я рад вашим словам. Я понимаю, в то, что я вам наговорил во время нашего прошлого телефонного разговора, трудно поверить…