- Я должна идти. Потом поговорим.

Сестра кивнула мне, и я вышла из комнаты. От разговора с Гадеа у меня остался кисло-сладкий привкус, и из дома я вышла в растрепанных чувствах. Мне не нравилось, что мы злились друг на друга и что, несмотря на нашу утреннюю беседу, между нами сохранялось определенное напряжение. Теперь же, наоборот, после этого краткого разговора, все улучшилось. Гадеа – очень умная девушка. Я всегда восхищалась ею, и поэтому мне казалось странным и одновременно непонятным, как она не видела того, что происходило на самом деле. Любовь застит людям глаза.

Однако я, пожалуй, должна отвлечься от этой темы. В школе меня ждало решение разных других проблем. И первая из них: разговор с Бруно.

Мне повезло – я встретила Бруно по дороге в школу, он шел немного впереди меня. Я прибавила шаг, чтобы догнать его и остановить. Кажется, он ничуть не удивился, увидев меня.

- Привет, – выдохнула я, запыхавшись после бега и стараясь восстановить дыхание.

- Чего тебе нужно? – резко спросил он.

- Поговорить с тобой. Ты получил мое сообщение?

Бруно ответил не сразу. Он обошел меня и продолжил свой путь к школе. Я пошла за ним и пристроилась сбоку.

- Ну, получил, – так же сухо ответил он, наконец.

- И что ты думаешь?

- То же самое, что думал вчера.

- Я не могу вернуться к ней. Неужели ты этого не понимаешь?

- Не понимаю.

- Брось, Бруно, не будь таким упрямым, – сказала я, пытаясь заставить его понять, что он ошибался. – Ладно, пусть ты этого не понимаешь, но ты не должен выбирать между мной и Паломой. Мы же с тобой давние друзья, так неужели из-за Паломы мы перестанем дружить?

Кажется, эти слова подействовали на Бруно. Он остановился перед входом в школу и впервые серьезно посмотрел на меня.

- Сейчас Паломе нужен кто-то, кто будет рядом с ней.

- Вот и отлично. И лучше всего будет, если этим человеком станешь ты.

- Вчера... я был у нее, – тихим голосом признался он. – Зашел ближе к вечеру. Ей очень плохо и душевно, и физически. Сегодня она не придет в школу.

- Не придет?

- Нет.

Бруно пояснил, что вчера вечером, когда он пришел к ней домой, у Паломы был сильный жар, и ее несколько раз вырвало. Родители думали, что она подцепила какой-то вирус, или съела что-то плохое. Однако Бруно считал, что это было связано с нервами, и случилось из-за меня.

- Скорее всего, ее родители правы, она подцепила какую-то заразу.

- Не думаю, Палома больна не из-за какой-то там вирусной заразы.

- Врач приходил?

- Она не хочет видеть никаких врачей.

- Но если она больна...

Бруно очень серьезно посмотрел на меня. Я отлично знала этот взгляд. За годы нашей дружбы я видела его много раз. Бруно смотрел так, когда ему было плохо, или он был чем-то сильно обеспокоен, когда кто-то приставал к нему, и он мучился из-за того, что ему делали или говорили другие.

- Помнишь, что ты сказала мне вчера? – встревоженно спросил он.

- О чем?

- О том, что ты считаешь, что Палома может совершить какую-нибудь глупость, и ей нужен врач.

- Помню, и продолжаю так считать.

- Так вот... я тоже так считаю, после того, как поговорил с ней, хотя я думаю, что ни один врач не сможет ей помочь.

В этих словах звучала безграничная печаль и смирение. Даже глаза Бруно стали застывшими, когда он это говорил. Что Палома сказала Бруно, чтобы он думал подобным образом и все воспринимал в подобном свете?

В эту самую минуту прозвенел звонок на урок, и нам пришлось поторопиться, чтобы не остаться за порогом класса. Мы вошли в класс и направились к задним партам. Там уже сидели Эстер, Рауль и Валерия. Вал с серьезным видом посмотрела на меня и сделала знак, который я расценила, как необходимость поговорить со мной.

Это был второй незаконченный разговор за утро. Бруно изрядно меня обеспокоил. Должно было случиться что-то очень нехорошее для того, чтоб мой друг изменил свое мнение, предчувствуя, что даже терапевт не поможет девчонке, в которую я была когда-то влюблена.

Я была так занята своими мыслями, что даже не обратила внимание, что Лаура наблюдала за мной с передней парты и с нетерпением ожидала, чтобы я посмотрела на нее. Когда я все же посмотрела в ее сторону, мне не удалось прочитать по губам, что она пыталась мне сказать. Я пожала плечами, давая ей знать, что не разобрала ее слов. Тогда она взяла мобильник и прислала мне сообщение.

Эй, красивенькие глазки, за тобой должок. Ты что-нибудь придумала?

Я прочитала сообщение и отрицательно качнула головой. За все утро я ни разу не подумала об этом. В моей голове и без того было слишком много вещей. Я собиралась ответить Лауре, но в класс вошел учитель математики.

- Понимаете ли вы, – начал свою речь математик, кладя учебники и конспекты на стол, – что через несколько месяцев вы исчезнете из моей жизни, и большинство из вас навсегда? Вы поменяете школу на институт, у вас будут другие учителя. Другие люди будут рассказывать вам о важных, удивительных и чудесных производных, или вы раз и навсегда избавитесь от них. Вам больше не придется терпеть ни меня, ни мои подстегивающие вас монологи. И что же? Мы огорчены из-за этого? Если честно, то нет. Ни вы, ни я не расстроились.

Некоторые рассмеялись, оценив шутку этого необыкновенного учителя, который провел с нами изрядную часть нашей жизни. Но меня эта шутка заставила задуматься о быстротечности времени и о постоянных переменах в жизни, и не только потому, что это объяснял нам наш любимый и обожаемый учитель математики. Друзья и приятели теперь были не такими, как несколько лет назад. Даже самые близкие, рядом с которыми я выросла. Моя компания, мои “непонятые”, уже не были теми юнцами, что создали наш клуб. Жаль, но все мы стали другими. Мне никогда не вернуться туда и не стать такой как раньше. Ни-ког-да! Возможно, это были последние проявления того, что еще оставалось от “клуба непонятых”.

Заключительный этап переломного момента в истории моей жизни.

Глава 20

Я хотела на первой же перемене снова поговорить с Бруно и спросить, каково его впечатление о состоянии Паломы, и почему он сказал, что врач не сможет ей помочь, но Вал вытащила меня из класса, чтобы я пошла с ней в туалет, и мне пришлось пойти.

- Что мне делать? – нервно спросила она, пока мы шли по коридору. – Я больше не могу так. Даже Рауль заметил, что со мной что-то происходит.

- Поговори с ним.

- Нет! Ты что? Мне пока нечего ему сказать.

- Он – славный малый, и к тому же он твой парень. Он тебе поможет.

- Я предпочитаю ничего не говорить ему, Мери, – упорствовала Вал. – Рауль сейчас начинает писать сценарий короткометражки, а если я что-то скажу ему, это отвлечет его от работы.

- Если ты беременна, это в любом случае его отвлечет. К тому же, одно не противоречит другому. В такой момент он может быть рядом со своей девушкой и писать.

- У него своих проблем достаточно, а тут еще я влезу с этим.

- Он – твой парень, и насколько я понимаю, половина ответственности за случившееся лежит на нем.

- Я ничего не стану говорить ему, пока это не подтвердится. Из той истории, в которую я вляпалась, это единственное, что я сейчас четко себе представляю.

Как я ни настаивала, Валерия не собиралась говорить с Раулем о возможных вариантах их необдуманного поступка. Вал не хотела беспокоить его без окончательно подтвержденного повода. Мы вошли в туалет и остановились перед зеркалом.

- Ладно, Вал, проехали. Ты пойдешь вечером в аптеку за тестом?

- У меня денег нет. Придется, наверно, просить у мамы.

- Я бы тебе одолжила, да сама на мели, как и ты. За душой – ни гроша.

- Это просто кошмар какой-то, – простонала Валерия, брызгая себе водой в лицо.

В зеркале я увидела отражение лица подруги и осознала, что Вал уже не та робкая, стыдливая девчонка, которую я знала. После случая с Элизабет, она неожиданно и как-то сразу повзрослела. Она стала абсолютно другой девушкой, которой сейчас снова предстоит преодолевать серьезное испытание.