- Тебе нравится Пол? – как-то нервно спросила Гадеа.

- Ну... у меня было мало времени, чтобы хорошенько узнать его, – ответила я, стараясь быть как можно более дипломатичной.

- Конечно, но как он тебе?

Такая настойчивость была неспроста. Возможно, Гадеа уже заметила мою враждебность к ее парню. После фильма мы едва ли перебросились с ним парой слов, и во время спора с родителями я его не защищала. Скорее всего, она поняла, что я возненавидела этого типа.

- Ну... он твой парень, и все такое...

- Это из-за того, что он сказал тебе в кино до моего прихода? – прервала меня Гадеа. – Поэтому он и не нравится тебе?

Выходит, он сам ей сказал? Рассказал о том, что шепнул мне в кино про парочку геев? Я не могла поверить, что он сам признался сестре в том, что он гомофоб, и она при этом была такой спокойной.

- По-моему, нормально, что я не слишком доброжелательна к парню, который ненавидит гомосексуалистов.

- Он их не ненавидит.

- Гадеа, Пол – самый натуральный гомофоб.

- Вот еще, скажешь тоже! Он просто шутит. Мне тоже не нравится, когда он отпускает шуточки о гомосексуалистах, и сегодня я ему об этом сказала прямо. Не волнуйся, больше он не станет так шутить. И более того, потом я втолковала ему, что ты...

- Ты ему сказала?

- Да, сказала. Я считаю, что он должен это знать. Он чувствовал себя ужасно, когда узнал об этом. Пол передает тебе миллион извинений за свои шутки.

- То, что он сказал в кино, не шутки.

- Шутки, конечно, шутки.

Сестра повторила мне это множество раз, но я не соглашалась с ней. Я была уверена, что Пол действительно с презрением говорил о тех ребятах и обо все гомосексуалистах вообще. Это были не просто шутки, но Гадеа продолжала защищать его. Она говорила, что очень хорошо его знает, что он думает вовсе не так, как я себе внушила. Мне не хотелось больше спорить, и, чтобы закончить разговор, я сказала:

- Ладно, возможно, я его плохо поняла.

- Точно, Мери. Он не такой. Уверяю тебя, он классный парень, – стояла на своем Гадеа. – Разве я могла бы встречаться с гомофобом, тем более зная, что моя сестра – лесбиянка?

И тем не менее, она встречалась с гомофобом, хотя и думала, что не могла бы. Этот чувак умело разыграл свои карты. Он понял, что попал впросак, что раскрыл себя больше, чем должен был, и что его образ мыслей мог бы разрушить их отношения с моей сестрой. Моя реакция указала ему путь. Он понял, что моя напряженность по отношению к нему явилась плодом того, что произошло в кино. Теперь ему будет труднее выставлять напоказ свою гомофобию. Хуже всего то, что в глубине души я понимала, что отвратительна ему из-за своей сексуальной ориентации, и всякий раз при встрече ему придется притворяться. Интересно, удастся ли мне когда-нибудь сорвать с него маску?

27 сентября

Уже четверть шестого, а я все не сплю. Два часа я, не переставая, мысленно прокручиваю все

события, и не могу уснуть. Если бы я знала, что делать, чтобы все выходило гладко, как избежать страданий из-за людей, что меня окружают, то ни секунды не сомневалась бы в своих действиях. В эти рассветные часы в моей голове громоздилось множество проблем. Я чувствовала себя виноватой, хотя понимаю, что, я, скорее, невиновна. Мне причиняют боль простые слова, жесты и мысли, которые нападают незаметно. Я лежу на кровати, запутавшись в простынях, и смотрю в потолок, пытаясь найти выход, который укажет мне правильный ответ. Мне хотелось бы взглянуть на мир с бескрайней высоты небес, где никто не сможет ранить меня, причинить мне боль, но я продолжаю жить здесь – задумчивая, плачущая, более чувствительная, теряющая веру, которая в последнее время была со мной.

День ото дня всё становится еще запутаннее и сложнее; мои проблемы вцепляются в меня, и

время становится вечностью. Зачем нам нужно столько времени, если мы живем без светящихся улыбок? Почему мы не можем идти вперед без необходимости быть кому-то нужным? С каких пор мы настолько слабы, чтобы принимать выбранный не нами курс?

Сколько вопросов я задаю своей бедной подушке, на которой едва замечаю влажные следы от

слез, которые иногда текут по моему лицу.

Плач приносит облегчение, хотя плач от неудач ослабляет чувства.

Правильность поступка зависит не только от самого человека, и говорить правду нам не всегда

легко. Правда причиняет боль; иногда она скрывается в таких густых зарослях слов, что до нее нельзя дотянуться, чтобы достать ее оттуда. Так стóит ли всегда говорить правду?

Знаю, что я не идеал. Я, скорее, ошибка природы, чем ее достижение. Я не претендую на то, что

всегда права, и не стремлюсь к тому, чтобы близкие люди всегда и во всем со мной соглашались, я просто стараюсь быть порядочной и честной.

То, что я делаю, я делаю открыто, от души. Я никем не манипулирую, и у меня нет двойных

намерений. Если я храню секрет, то только потому, что он должен быть сохранен. Если я признаюсь в прегрешениях, то только потому, что должна исповедаться. Без лишних оценок, без неизвестных подписей.

Мне нужны решения. Ответы. Мне нужно разобрать пазл и снова сложить его, правильно

уложив фрагменты. Мне необходима песня с веселым припевом и фильм с прекрасным финалом.

Мне нужно быть счастливой сразу и во всем. Бодро просыпаться по утрам и засыпать по ночам,

не страдая бессонницей. Видеть во сне неосуществимое близкое и наслаждаться снами, уводящими меня от реальности.

Это и есть счастье, то, чего мне не хватает в жизни. Не лить больше слезы от разочарований,

а плакать от радости.

Глава 19

Одна из вещей, которую я решила сделать, пока мне не спалось, это помириться с Бруно, так что сразу после завтрака первым делом я послала ему сообщение:

Привет, добрый день. Мне не хочется быть с тобой не в ладах. То, что произошло у меня с Паломой, рано или поздно должно было произойти. Увидимся в школе и поговорим об этом.

Бруно мне не ответил, да я и не ждала, что он ответит. Но так, по крайней мере, он знал, что я собиралась уладить вчерашние разногласия. То, что он защищал Палому, или считал, что я должна была остаться с ней, не было основанием для нашей вражды.

Прежде чем я ушла в школу, из своей комнаты меня позвала сестра.

- Уже уходишь? – спросила она. Гадеа до сих пор была в пижаме.

- Да, хочу прийти в школу пораньше, нужно сделать кое-что.

- Ладно. Удачного дня.

- Спасибо, и тебе тоже.

Помолчав немного, сестра с улыбкой посмотрела на меня. Я понимала, что это было далеко не все, и Гадеа хотела сказать мне что-то еще.

- Послушай, Мери...

- Что?

- Прости меня за вчерашнее, – сказала она, опустив голову. – Я не должна была ни в чем тебя обвинять, и Пол не должен был отпускать свои шуточки о гомосексуалистах, даже если он ничего не знал о твоей сексуальной ориентации. Я понимаю, что ты рассердилась.

Мне не хотелось снова возвращаться к теме так называемых шуточек ее парня. То, что я слышала, не было шуткой! Для меня это было очевидным, но снова спорить об одном и том же было глупо. К тому же, я хотела побыстрее прийти в школу, чтобы перед началом уроков поговорить с Бруно.

- Проехали, я уже забыла. Ты тоже прости меня, если я сделала что-то не так или сказала что-то плохое.

- Не переживай, все забыто, – тихо сказала Гадеа, несколько успокоившись. – Сейчас я поговорю с мамой и тоже извинюсь перед ней.

- Про папу не забудь.

- Я пошлю ему сообщение, чтобы встретиться с ним, если наш завтрак остается в силе.

Похоже, за ночь сестра успокоилась, и я была этому рада, вот только никак не могла перестать думать о том, что она продолжает встречаться с этим лживым недоумком – типом, который презирал людей за их сексуальную особенность.