Однажды, после крайне напряженного дня, Клаус вернулся домой к полуночи. Он сильно устал и был взвинчен. Выкурив несколько сигарет, он понял, что никак не может прийти в себя, и решил немного развеяться. "Надо вызвать Хельгу, - машинально подумал он, - по крайней мере, она меня отвлечет от всех этих неприятностей". Хайдель нажал на звонок и, услышав неизменный стук в дверь, сказал:

   - Войди.

   Хельга зашла, застыв, как обычно, при входе, и стала ждать приказа Клауса, нервно раздумывая над тем, для чего она могла понадобиться ему в такое время.

   - Сядь, - он встав с кресла и подошел к окну. - Мне хочется поговорить с тобой.

   Она молча опустилась на стул, внутренне чувствуя, что сегодня неприятностей ей избежать не удастся.

   "Интересно, - раздумывал Хайдель, глядя на горящие огни фабрики, - что она думает обо мне? Вряд ли она считает, что я только по доброте душевной разрешаю ей так беззаботно и вольготно жить в моем доме?" Вдалеке за окном мелькнула короткая вспышка и раздалась автоматная очередь, в нескольких окнах на фабрике погас свет. "Наверное, зря я позволяю ей так расслабляться, - продолжал думать он, крутя между пальцами незажженную сигарету. - В любом случае было бы полезно иногда ее немного ставить на место, хотя... Хотя в принципе она очень старательно исполняет все то, что я навязываю ей в качестве правил поведения". Клаус поискал в кармане зажигалку, но, не найдя ее, раздраженно сказал Хельге:

   - Ты что, не видишь, что я хочу закурить? Дай мне огня!

   Хельга быстро подошла к креслу, на подлокотнике которого лежала зажигалка, и, взяв ее, молча протянула Клаусу.

   - Зажги, - сказал он, наблюдая за тем, как ее глаза стали медленно приобретать оттенок опавших листьев.

   Хельга исполнительно высекла пламя и замерла перед Клаусом. Он медленно прикурил, глядя на то, как сильно дрожит ее рука, и решил, что сегодня, возможно, именно такой день, когда нужно подводить итоги. "Надо заставить ее допустить ошибку, - подумал он, разглядывая стройную фигуру Хельги. - Только нужно это сделать очень плавно. Так... Как будто случайно". Он еще не знал, чего он, собственно, хочет на самом деле, однако груз дневной раздраженности и недовольство обстоятельствами подталкивали его к чему-то недоброму, что обычно он оставлял там внизу за колючей проволокой.

   - Ты боишься меня? - спросил он, внимательно глядя Хельге в глаза.

   - Да, - ответила она тихо.

   Хельга впервые стояла так близко к Клаусу, и от этого ей становилось еще страшнее. Она прекрасно видела его настрой и понимала, что этот разговор был начат именно с той целью, которой она больше всего боялась. "Сейчас он заставит меня ошибиться, - думала она, дрожа всем телом. - А после этого... Неизвестно, что будет после этого..." Ее страх нарастал с каждым мгновением, и спустя несколько минут она уже находилась в состоянии панического ужаса.

   - А чего именно ты боишься? - продолжил Хайдель после минутного раздумья.

   - Я... - Хельга на секунду закрыла глаза и поняла, что не может вздохнуть. - Я боюсь всего...

   - Уточни, - Клаус смаковал ее полуобморочное состояние.

   Хельга обреченно закусила губы, и, понимая, что у нее нет времени на размышления, ответила:

   - Я боюсь, что вы перестанете быть ко мне добрым.

   Хайдель прищурился и, бросив сигарету в пепельницу, застыл, скрестив на груди руки.

   - Добрым? Ты столько раз повторяла это слово... Что я и сам почти начал верить в эту дурь... А тебе не кажется, что ты слишком расслабилась здесь?

   Хельга не знала, должна ли она отвечать на этот вопрос, и поэтому решила промолчать, однако Клаус, говоря все это, был настроен услышать ее ответ.

   - Я, кажется, спросил у тебя кое-что! - резко сказал он.

   - Я, да... То есть нет... Я не знаю, что ответить... - пролепетала Хельга, в отчаянии сжимая перед собой руки.

   - Не знаешь, что ответить? - почти шепотом сказал Хайдель, а после намного громче добавил. - А что я могу с тобой за это сделать, ты знаешь?

   - Да.

   - И что же?

   - Вы можете меня убить, - с трудом выдавила из себя Хельга.

   - И только-то? - он недобро рассмеялся. - Ты думаешь, что это для тебя самое худшее?

   - Нет, я знаю, вы можете многое...

   Клаус на секунду взглянул в окно, за которым черными силуэтами виднелись бараки и смотровые вышки, и, снова посмотрев на Хельгу, сказал:

   - Я думаю, что самое остроумное было бы отправить тебя обратно в лагерь. Так... Просто ради контраста.

   Случайно переведя взгляд на стол, Хайдель заметил, что трубка на телефонном аппарате висит несколько косо, и автоматически, желая ее поправить, сделал резкое движение рукой в сторону телефона.

   К этому времени Хельга уже находилась в том редком состоянии, которое подчас характеризуется словами "полумертвый от страха", и весь этот диалог заставлял ее все сильнее приближаться к той черте, дальше которой лежит только безумие. Она ярко представила себе, что ее ждет впереди, если Клаус действительно захочет отправить ее назад за колючую проволоку, и от этой мысли ей стало невыносимо трудно дышать. "Это хуже, чем смерть", - подумала она, чувствуя, что почти теряет сознание, и в этот момент увидела, что Клаус потянулся к телефону. "Он хочет позвонить туда! И отдать приказ о моем возвращении!" - как вспышка молнии пронеслось у нее в голове, и вслед за этим она почувствовала, что больше ее ничто не сдерживает и не остановит. "Пусть он не дает мне права голоса, пусть не разрешает говорить - теперь мне терять уже нечего", - отчаянно подумала она, желая всеми возможными способами остановить эту лавину страха.

   - Нет!!! - взвыла она, падая перед Клаусом на колени и обхватывая руками его сапоги. - Что угодно, но только не обратно! Я знаю, что вы можете сделать со мной все, что пожелаете... Но я заклинаю вас - не отдавайте меня назад в этот кошмар... Лучше смерть, боль, что угодно, но рядом с вами... Оставьте меня здесь, и я буду стараться как никогда раньше. Я сделаю все, чтобы вы были мной довольны, все, только не прогоняйте меня из своего дома...

   Клаус, который обычно в таких ситуациях не только не терял спокойствия, но даже, наоборот, испытывал чувство некоего азартного удовлетворения, несколько изумился, увидев столь неожиданно прорвавшуюся у Хельги бурю эмоций. "Должно быть, я действительно сильно напугал ее", - подумал он и, внутренне отмечая, что от всей его дневной усталости и раздражения не осталось и следа, решил, что сегодняшний спектакль можно считать законченным.

   - Встань! - ледяным голосом приказал он. И, глядя, как Хельга мучительно старается спрятать от него заплаканное лицо, добавил, - Иди к себе, я никуда тебя не отправляю.

   Хельга, с трудом ощущая изменившуюся для нее реальность, молча поднялась с пола и, понимая, что в этой ситуации любое сказанное ею слово может оказаться чревато последствиями, быстро покинула комнату.

   Оставшись один, Хайдель сел в кресло и задумался. "То, что она так боится возвращения туда, - это понятно, - рассуждал он, затягиваясь сигаретой. - Но отчего теперь для нее смерть стала предпочтительнее жизни в лагерном бараке - это вопрос. Раньше она придерживалась явно другого мнения". Он посидел так еще некоторое время, пытаясь разобраться и проанализировать все произошедшее за последний час, и, выкурив пачку сигарет, решил наконец, что все предельно ясно. "Завтра я проверю свою догадку, - подумал он, вставая, - а теперь, пожалуй, мне пора спать".

   Глава 11

   На следующий день Клаус постарался вернуться домой не слишком поздно. Разыскав на кухне итальянца и отдав ему необходимые распоряжения относительно ужина, он поднялся наверх и, сев в кресло, немного задумался. "Интересно, в каком она находится состоянии после вчерашнего разговора? Хотя... О чем бы она ни думала в течение всего этого дня, сейчас она наверняка готова к тому, что я ее вызову и о чем-нибудь спрошу. Так что не буду зря терять время и скажу ей то, что собирался", - решил он и позвонил.