Светик злилась, на кого — непонятно, злилась вообще, понимала, что это нехорошо, старалась сдержать раздражение, особенно на работе, но иногда оно прорывалось. И видела, что женщины тоже злятся. Одиночки. И стараются, если представляется возможность, сделать больно другой, что, по их мнению, счастливее устроилась.

Придет, к примеру, какая-то в компанию, смотрит, а там незнакомая или малознакомая с кавалером заявилась. И вот эта, первая, ставит своей целью увести того кавалера. Хоть чем-то, но досадить счастливой. Укусить ее побольнее. Доказать, что и она ничуть не хуже. Наоборот. Гляди, пришел с тобой, со мной уходит. И начинает ухаживать за ним, и это на глазах у всех. А то и мужа зацепит чьего-то, не шибко стойкого. Если не уведет, то телефон дать-взять успеет. Все это, как правило, скандалами заканчивалось. Светик подальше сторонилась от подобных курьезов. Приревнует какая, попробуй тогда отцепись. А что, случалось видеть всякое. Глаза бы не глядели на такое…

«Бог весть, что происходит, — с грустью думала Светик, — прямо осатанели бабы. Это все потому делается, — печалилась Светик, — что нас гораздо больше, чем мужчин. Вон статистика опять свидетельствует: женщин больше. И откуда развелось. Было бы меньше, куда с добром, по пяти на каждую приходилось бы — выбирай по вкусу. Тогда б, верно, мужчины между собой перессорились…»

Светик купила кольцо и стала носить его, выходя в город, надевая на левую руку. А на работе снимала. Она знала, многие так делают. С кольцом Светик чувствовала себя немножко спокойнее и увереннее. Разведена, и все — кому какое дело. У вас нормальная жизнь, а у меня… И отстаньте, пожалуйста, с расспросами. Ничего, ей и одной славно. Ради бога, не беспокойтесь…

В первый год еще когда работала Светик в институте, кто-то из женщин их отдела, отдыхая в Прибалтике, привез показать небольшую газету «Рекламное приложение», где печатались различные объявления. Был в газете той раздел «Знакомства», в которой одинокие люди объявляли о своем желании найти подругу, друга для совместной жизни. Газету читали с интересом необыкновенным, она обошла все отделы, разговоров хватило на неделю. Светик попросила газету домой, на один вечер. Читали с матерью. Мать качала головой, вздыхала горестно — дожились…

«Миловидная двадцативосьмилетняя женщина, историк (рост 165 см, блондинка), хочет стать верной подругой мужчины мужественной профессии». Ниже подробный адрес, фамилия.

«Такая же, как и я, — подумала тогда Светик, — рост мой, блондинка. Видно, дошла до ручки, раз дала объявление».

Дальше. «Скромная, с неплохим характером женщина, образование высшее…» А вот… «Мужчина (43 года, рост 175 см, не был женат, характер уравновешенный, непьющий, некурящий, свободное время проводит на природе) желает встретить будущую супругу, не старше тридцати лет, симпатичную, стройную, трудолюбивую, с мягким характером». Подробный адрес, фамилия.

Объявления из номера в номер занимали целую колонку, газета выходила раз в неделю.

«Вот такое мне вполне подходит, — думала Светик, перечитывая еще раз объявление мужчины, — ему бы я написала. Попробовала бы, во всяком случае. А может, я бы не подошла ему, не понравилась. Благодать им, ей-богу, — завидовала Светик, — дал объявление и сиди себе, жди. Не переживай, не мучайся в поисках — сам придет. Слышно, дома встреч открылись в некоторых городах. Люди идут туда с единственной целью — познакомиться, найти необходимого человека. Дом встреч. Еще десять — пятнадцать лет назад все это звучало бы необычайно дико, сейчас же стало как бы нормой».

Дома встреч, объявления… А в Москве ни домов подобных, ни «Рекламных приложений». Раз уж начали, вводили бы во всех или хотя бы в крупных городах. Каждому понятно, что тянуть дальше некуда: вопрос превратился в проблему. Человек не может создать семью — вот тебе на. Казалось бы, чего проще. Ан нет. Дошло до того, что государство начало помогать: вот вам дома встреч, вот газета. Знакомьтесь, влюбляйтесь, живите на здоровье. И это хорошо, с одной стороны. Будь в Москве «Приложения», Светик из номера в номер давала бы объявления. Это лучше, чем ходить вечерами на танцы в парк культуры и отдыха. И в то же время, сколько всего в этом ненормального, ненатурального, лишенного той простоты, того естества, что искала и ждала Светик. Но люди уже стараются не думать об этом, они перепробовали все и теперь дают объявления. Кого не коснулось, тот, пожалуй, не поверит никогда, что в многомиллионном городе человек может быть одинок. А на самом деле — так оно и есть. Вот вам город, вот вам человек. Он мечется, он ищет, он не находит. Он в страхе, что в старости придется остаться одному. И тогда он начинает изыскивать любые возможности, идет на крайности. Он дает объявления, спешит в дом встреч, в гости, куда ему вовсе неохота, но где его обещали познакомить. Он ищет себе человека в поездах, самолетах, пароходах, домах отдыха, гостиницах. Он пользуется услугами сводни. Да мало ли чего приходится делать ему.

А Светик стала ездить на полянку. Врачи советовали ей бывать как можно чаще за городом, в тишине, потому что уличный шум, которого раньше она вроде бы и не замечала, теперь стал действовать на нервную систему, раздражать с утра. Из разговоров разведенок услышала Светик однажды, что там-то посуху и теплу собирается люд, семейных не бывает, одинокие, кто откуда, то есть не с одного учреждения или предприятия. Отдыхают, играют в волейбол, знакомятся. Места красивые, недалеко. Можно в эту субботу поехать, посмотреть. А чего стесняться. Ерунда какая! В субботу позвоним тебе, сиди утром дома…

Кто-то из них привез Светика, а потом она сама стала приезжать. Места Светику понравились: лес, поля, пруд. Пруд в стороне, правда. Где-то, говорили, недалече протекала речушка, но Светик туда не ходила. С дороги сворачивали в лес, где было несколько полян, соединенных между собой небольшими прогалами. На каждой поляне своя группа. Светик всегда останавливалась на большой. Ни семейных, ни молодежи на полянах не было. Приезжали — кому за тридцать, за сорок. Но и откровенно пожилых Светик ни разу не видела. Привозили волейбольные мячи и сетки, привозили бадминтон, шахматы. Поглядеть — прямо спортивная площадка. Равно было почти и женщин и мужчин, будто специально отбирались. Играли, присматривались друг к другу, знакомились. Усаживались группами по пять-шесть человек, обедать. Не замечала Светик, чтоб кто-то из мужчин выпивал явно или украдкой. Держались, желая показать себя с лучшей стороны. А может, и непьющими все были. И не курили — берегли легкие…

Время от времени образовывались пары. К электричке уже шли вдвоем и из вагона выходили вдвоем. Глядишь, через месяц пара исчезла. Да и вообще состав менялся: одни уходили, другие приходили. Надоедало, теряли надежду или искали новые места. Знакомые приводили своих знакомых. Посмотришь в мае — все почти новые, почти никого, с кем прощался осенью. Зимой же сюда Светик ездила, ну, еще несколько человек. Тех, с кем Светик познакомилась на полянке в первое лето, никого уже не было. Иногда Светик встречала кого-то из них в городе, но никогда они не останавливались, не здоровались, испытывая какую-то неловкость друг перед другом — знали, зачем приезжали на полянку. А многие просто забылись. Когда случались такие встречи, Светик целый день ходила грустная, ничего не хотела делать, как будто часть души твоей кто-то отнял…

Уходили, а Светик продолжала приезжать. Ради здоровья — прежде всего, ну и с определенной надеждой. Она чувствовала по себе, как ей необходим подобный отдых: игра, прогулки, купание, сон в лесу на свежем воздухе. «Набираюсь сил на зиму, — говорила она. — Зимой редко выезжаешь, то пурга, то мороз жжет».

Обдумав все подробно, она остановилась на одном: ей нужен человек, старше лет на десять и никак не больше, разведенный (что поделаешь — холостяки редки), с квартирой и без детей. Главное — с квартирой. Но — без детей. Чужих детей Светик не собиралась растить. Свои, даст бог, народятся. А чужой, он чужой и есть. Неизвестно, что из него получится, неизвестно, как станет относиться к тебе, покуда будет жить рядом, не начав самостоятельной жизни. Да и потом. Чужого не шлепнешь лишний раз, не скажешь резкого слова. Вообще-то дети при разводах с матерями остаются, но разные бывают случаи. Разведенный, бездетный, не очень старый…