— Не совсем, — ответил Андерсон, отмечая моё волнение, на которое я перестала обращать внимание. — Можно ещё одну вашу аналогию для простачка?

— Хмм, — я смутилась и слегка посинела, Андерсон явно увидел моё отношение к нему. Но потом задумалась над тем, как дать ему представление о последних открытиях профессора Лоу. — Представьте, что вы вышли прямо сейчас, сели на транспорт и после получаса блуждающих путешествий остановились, вышли и взяли забор воздуха в каком-то совершенно обычном для Цитадели месте. Вернулись обратно, подвергли образец непонятным всем окружающим действиям, а затем выловили в нем одну молекулу. Представили?

— Представил, доктор, но это какой-то бред, — отреагировал Андерсон.

— Совершенно верно, а теперь представьте, что эта молекула единственная на Цитадели, которая имеет нужную вам аномалию, — подвела я собеседника к главному. — Как вы думаете, сколько времени и сил ушло бы у другого исследователя на поиск это молекулы, капитан?

— Кажется, начинаю понимать, что вы имеете в виду, доктор, — пожевал губами Андерсон.

— Может быть, но, скорее всего, не понимаете масштабов. Когда профессор получил первые результаты, в шоке от сопоставления его метода и результата были абсолютно все, включая Герберта, который делал непосредственно всю механическую работу, но не имел понимания профа.

— Простите, но кто такой Герберт, доктор? — уточнил у меня Андерсон. — Вы второй раз упоминаете его.

Я нетерпеливо ответила:

— Это вы меня простите, капитан. Герберт Фримен — доктор квантовой физики и руководитель экспериментальной лаборатории Проекта Соломон, это если очень-очень коротко.

— Понятно. Значит, по-вашему, профессора постигла догадка, которая позволила ему миновать все, хмм… традиционные стадии изучения, так? — уточнил Андерсон.

— Не только по-моему, в этом со мной солидарны все, включая профессора. При этом мне кажется, что у Сергея были либо точные внешние сведения, либо соответствующий артефакт протеан, полученные, скорее всего, в ходе его профессиональной деятельности. Именно это стало базисом всего исследования, проведённого профессором.

— А у самого Сергея вы не спрашивали? — улыбнулся Андерсон.

— Мне, как и всем нашим сотрудникам, хватает деликатности не спрашивать у шефа то, что он сам не считает нужным рассказывать, — обиделась я. — Тем более, что он добывает сведения тяжёлым и опасным трудом.

— Прошу прощения, доктор, я всё понял, — Андерсон извинялся, но глаза у него смеялись. Что смешного было в моих словах, было непонятно. Определённо военные Альянса имеют своеобразный шарм.

Разговор с Андерсоном завершился ровнее, чем начался. Скоро у меня рейс на Новерию, однако со мной связался Киррне и сообщил, что через двадцать часов на Цитадель прибудет саларианский ученый Мордин Солус с личными целями. Из разговора с ним я сделала вывод, что Киррне на Солуса повлиять не может, но он не только ученый, а ещё и в какой-то степени коллега Волкова.

Поразмыслив, я решила задержаться на Цитадели и попробовать привлечь Солуса к работе. Проекту нужно как можно больше людей, которые могут достичь понимания с разнородными людьми проекта, это мнение подтверждалось и общением с Андерсоном.

Матриарх Лиданья, капитан дредноута «Путь предназначения», пространство Цитадели.

— Итак, уважаемые офицеры флота, нам предстоит совершить перегруппировку сил и приготовиться отразить атаку с неизвестного направления, — начала я заседание штаба. — Какие будут предложения?

— Госпожа капитан, какие предполагаются силы противника? — возник первый ожидаемый вопрос.

— Неизвестно, — усмехнулась я.

— С какого направления предполагается атака? — был задан второй ожидаемый вопрос.

— Неизвестно, — спокойно повторила я свой ответ.

— Матриарх… это учения? — на фоне возникшей абсолютной тишины старпом Таеллинерис выразила общее недоумение, остальные этот вопрос задать не решились.

Оглядев свой штаб серьёзным взглядом, я ответила:

— Неизвестно.

— Что-нибудь известно, госпожа капитан? — задала второй вопрос Таеллинерис.

Я немного прошлась по рубке. Сев в кресло капитана, сделала объявление:

— От нового СПЕКТРа Совета получены сведения, что на Цитадель готовится нападение гетов и неизвестного противника…

Небольшая пауза позволила добиться тишины, и, когда шепотки полностью прекратились, я продолжила:

— Предполагаемая задача противника — захват контроля над Цитаделью, поэтому наша задача проста — помешать противнику.

На большинстве лиц присутствующих читался плохо скрываемый скепсис. Ухмыльнувшись про себя, я добавила:

— Хочу напомнить, что наш флот должен не только эффективно отражать реальные угрозы, но и обеспечивать спокойствие Цитадели при мнимых. — Вроде дошло. — Итак, ваши предложения, уважаемые офицеры.

Встала второй офицер-тактик штаба, несущая службу недавно, около десяти лет. Кстати, дочь юстициара и турианца, особа дисциплинированная.

— Говорите, Лила, — подбодрила её я.

— Госпожа капитан, я предлагаю компактное размещение флота в непосредственной близости от Цитадели. Стыковочной службе в таком случае предписать осуществлять работу через нас во избежание столкновений с мирными бортами. Построение — предбоевой ордер для максимальной быстрой развертки и выполнения ваших приказов при обнаружении угрозы, и, кроме того, весь флот будет рядом с «лагуной», — закончив короткую речь, тактик опустила голову в ожидании моего решения.

Выждав некоторое время, я убедилась, что предложение Лилы одобряется всеми офицерами. В такой ситуации действительно изысков не придумаешь. А «лагуна» — единственное место возле Цитадели, где можно дать бой.

— Ваше предложение принимается, — кивнула я тактику, — обеспечьте расчёт местоположения с учётом рекомендаций боевой ВИ-системы. Приказ по флоту, заступить на дежурство в условиях повышенной боевой готовности.

— Да, госпожа, — ответила за всех Таеллинерис.

Отслеживая разворачивающуюся ситуацию, я для себя обнаружила, что, если бы этой угрозы не существовало, то её следовало придумать. Манёвры, которые совершали корабли флота, в большинстве своем были неуклюжи и чреваты столкновениями. И, хотя мне не хотелось нести не боевые потери, я не вмешивалась в процесс, давая капитанам пропотеть самостоятельно.

Только у турианцев и хуманов есть традиция регулярных флотских учений. Почему мы не следуем подобным традициям, было известно, но для меня малоприемлемо.

Большая часть матриархов занималась либо общегалактическими вопросами, либо сугубо индивидуальными. Потому вопрос флота и армии у нас, азари, оказался без внимания. Флот давно превратился в декоративную игрушку. Служба во флоте была лишь карьерной ступенькой для многих азари, и лишь единицы отдавали себе отчёт в том, что господство в космосе — это власть над галактикой, потому что тот, кто будет владеть космосом, будет контролировать масс-ретрансляторы.

Слава Богине, турианские примархи всегда были ответственны и неагрессивны. Реши они покончить со всеми нами, сделали бы это без труда. Что говорить, сложившийся баланс устраивал всех, пока на галактической арене не появились хуманы.

Новички в галактике, едва вышедшие в космос, имея отсталую технику, они эффективно противостояли Иерархии во времена Войны Первого Контакта. Инцидент, к счастью, был завершен благополучно благодаря вмешательству азари, и с ними наладили дипломатические отношения, затем ограничили Фариксенским Соглашением. Иначе неизвестно, к чему эта война бы привела, ведь, если хуманы не были бы уничтожены сразу, то я бы не поручилась за то, что сейчас происходило в галактике, потому что скорость их развития… м-да. И лично я не верила в то, что хуманы успокоились.

По моим личным меркам, проходя путь от дикарей до современного состояния, хуманы теснили все расы, где оказывались, подминая под себя ресурсы, территории. Тысячи лет в Траверсе культивировались свои традиции пиратства, медленно зрели и формировались порядки, отстраивалась Омега, где сейчас обустроилась Т’Лоак, но, стоило там появиться хуманам, как весь порядок оказался нарушен.