Была почти середина октября, потому слишком холодно для пляжа, так что мы просто прогуливались по песчаному берегу с закатанными до колен джинсами.

– Что делаешь в следующую субботу? – Так как о встречах всегда меня спрашивал он, я решила хотя бы раз разорвать шаблон.

Он улыбнулся.

– Звучит так, словно я вот–вот узнаю.

– У нас будут танцы в Форбсе. Будешь моей парой?

Секунды тишины все нарастали.

– Слушай… если не хочешь, то просто скажи. Никто не умрет.

– Я хочу провести следующие выходные с тобой. Но не думаю, что вечеринка в Форбсе хорошая идея.

– Почему?

Он продолжал идти, сосредоточив взгляд на пене, которая разбивалась о наши ноги и ласкала щиколотки.

– Лучше держать меня подальше от твоей жизни в колледже. По крайней мере, пока.

– Не знала, что отношения с тобой подразумевали встречи строго вне кампуса.

– Не беспокойся. Ничто со мной никогда не будет строго вне кампуса.

Я понятия не имела, о чем он говорил. Когда он, наконец, поднял взгляд, я почувствовала в нем новую решимость.

– Я не могу быть таким, каким тебе бы хотелось, Теа.

– Откуда ты знаешь, чего я хочу?

– Поверь, я знаю. И у тебя есть право хотеть этого. Но я не могу быть таким.

– Тогда зачем мы здесь? – Рита была права: жди удачи с кем-то из Плюща.

– Потому что должен быть компромисс. Ты же хочешь, чтобы у тебя был парень, правильно?

Парень. Ярлык ограничительного проклятия. Для меня все было четко определено: в Болгарии вы либо вместе, либо нет, полутонов не существовало (во всяком случае, среди моих друзей). Здесь же чье-то сердце завоевывается постепенно: сначала вы вместе проводите время, потом сближаетесь, видитесь, встречаетесь, выходите куда-то, заявляете эксклюзивные права… Придерживаться всех этих нюансов развития отношений было целой наукой. Теперь мне было интересно, на какой отрезок этого пути решил поместить меня Риз.

– Я пойду на танцы, если это так много для тебя значит, но это ничего не изменит.

– Что тебе кажется, я пытаюсь изменить?

– Не знаю. Полагаю, меня? Я не тот, кого… – он сделал глубокий вдох, отвел взгляд в сторону и выдохнул, – называют однолюбом.

Не нужно было спрашивать, что он имел в виду.

– Не то чтобы я хотел бы быть с кем-то еще, это не так. Я невероятно сильно, отчаянно увлечен тобой. Ты же знаешь это, верно?

– Но?

– Но… Я не могу давать обещаний, которые не сдержу.

«Не сдержу», а не «которые могу и не сдержать».

– Решение за тобой, Теа.

Я пыталась убедить себя, что остаться с ним безопасно. Что я могла бы воспринимать это как фантастическое приключение и не влюбляться, особенно в того, кто четко дал понять, что он ни за что не влюбится в меня.

– Итак? – Губами он коснулся моей щеки. – Мы продолжаем или нет?

– Что, если я скажу «нет»?

– Тогда я буду спрашивать до тех пор, пока не добьюсь нужного мне ответа.

Я знала, что он не шутит. Также я знала, что есть много причин, чтобы уйти. Но была одна вещь, что мне так нравилась в нем – он не был трусом. В отличие от Джейка, он не относился к тем, кто сдается и исчезает, когда нуждается в ком-то.

НЕДЕЛЯ ПРОШЛА БЫСТРО. Из–за приближающихся промежуточных экзаменов я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме игры на фортепиано и колледже. Риз же, с другой стороны, имел в его распоряжении нескончаемое количество времени. Видимо, у него не было работы (или необходимости в ней). Не было и упоминаний о родителях. И теперь, когда его брат сбежал на Манхэттен, он один жил в гигантском доме.

Ни один из нас больше не заикался ни о танцах, ни о любой другой теме, затронутой на том берегу, проще было представить, что того разговора никогда и не было. Но, конечно же, он был. И если Риз настаивал на том, чтобы оставаться на расстоянии от моей социальной жизни в колледже, то я собиралась вернуть в нее других.

Так что когда Бен приехал, чтобы захватить меня на обещанный турнир по «Скрабблу», я не стала думать дважды.

– Ты нашел себе пару для сегодняшних танцев?

Он покачал головой.

– Я бойкотирую вечеринку.

– Больше нет.

– Нет? – Когда до него начало доходить, что я говорила, он улыбнулся, и у него появились ямочки. – Я думал, что бойкотирую.

– Так и было. Но это колледж, верно? Мы должны оставаться частью группы.

Он пообещал, что «рай для заучек» больше будет похож на чистилище: перегретая игровая комната, пустые доски для игры на любой поверхности, включая пол, и пицца «Пепперони», чтобы занять тебя пока не наступит твоя очередь.

Бен объяснил правила до того, как мы присоединились к игре, выступив против его двоих друзей, пока остальные наблюдали. Сначала все шло великолепно. Затем кому-то в голову пришла идея, что следующую игру мне следует сыграть без партнера по команде. Выдвинутые условия соревнования по «Скрабблу»: участник, для которого английский не родной против участника, являвшегося самопровозглашенным ходячим словарем.

Став центральной фигурой представления, я достала семь деревянных фишек и начала их переставлять. Слова из четырех букв складывались легко: «ДАМА», «МОДА», «АНОД». Затем я придумала из пяти букв: «ДАМАН».

– Ты способна на большее. – Бен смотрел на фишки, больше не имея возможности помогать мне.

Должно было быть слово из шести букв. И когда я обнаружила его, то пожалела, что вошла в эту комнату. Или вообще согласилась играть. Да и вообще услышала об игре «Скраббл».

Я поместила фишки на доску, надеясь, что никто не заметит, как тряслись мои пальцы. Осталась только буква «О».⁹

– Игра! – Мой противник, старшекурсник, специальностью которого была классика, не терял ни секунды. – Должно быть «МЕ», а не «МИ».

Хоть однажды мне пригодились знания по латыни из старших классов школьной программы, я вспомнила кое-что интересное: оба звука «эи» и «э» эквивалентны греческому звуку «αí». При транскрибировании ¹⁰данного слова с греческого на английский допустимыми являются оба варианта.

Но не по правилам игры «Скраббл» – официальный словарь отрицал правильность моего написания. Пока Бен рылся в телефоне и доказывал всем, что слово минада существует, до меня дошло, что я составила, и не могла оторвать от доски глаз. Каким образом я выбрала именно эти буквы? На этот раз передо мной оказалась не ваза и не тема курсовой работы. Я просто погрузила руку в мешочек с деревянными фишками и без задней мысли достала именно эти семь букв.

– …что, технически, против правил, но ты все равно можешь попытаться.

Видимо, Бен разговаривал со мной, так что я заставила себя обратить на него внимание.

– Прости, могу попытаться что?

– Предпринять еще одну попытку. С теми же буквами.

Я перемешала фишки. С устремленными на меня пристальными взглядами мне меньше всего хотелось спорить по поводу выхода из этой ситуации.

– Как жаль, что тебе не хватает пары букв, чтобы получились лучшие друзья девушек, – пошутил кто-то за спиной, подглядев мои буквы.

И благодаря этой шутке я сразу же заметила другое слово, не имевшее ничего общего с диамантами. Зато имевшее отношение к паре созданий из одной старой легенды, которая предположительно должна была быть только мифом:

В этот раз в стороне осталась буква «А».

Возникло ощущение, будто комната сжимается вокруг меня. Менада… Даемон. Это те же самые слова. Почти те же самые, кроме этих сменяющих друг друга букв «А» и «О».

Альфа и Омега. Начало и конец.

Вот оно, каламбур, который не смог расшифровать Джайлс! Но как со всем этим связана моя сестра? Может, так и раскрывались древние загадки сами собой ‒ в заполненной игровой комнате, в идеальную нормальную ночь в колледже, перед толпой поедающих пиццу студентов?