-- Нормально.

-- Тебе комфортно с ним?

-- Ага.

-- Ну и хорошо.

Мы замолчали. Корни сжал термокружку между коленей и пялился на своё отражение в чае.

-- Знаешь, ничего нормального, -- хмуро выпалил он, яростно впившись пальцами в металл. -- Он тупой. Он идиот. Ему лишь бы поразвлекаться. Он вообще не старается, делает всё от балды!

Я удивлённо приподняла брови.

-- Вы не поладили?

-- Как с ним поладить?! У него вместо мозгов бубенчики, и они звенят, когда он пытается думать!

-- Может, тебе так кажется? Шэйн работал с Картером, и у него многое получалось.

-- Потому что Картер -- слабак, и с ним нужно было стараться. А со мной не нужно! Моя энергия -- почти готовое плетение! -- явно преувеличил свои таланты Корни.

-- В конце месяца нас всё равно перетасуют, так что...

-- Ага. Опять мне достанется какой-то идиот, -- огрызнулся парень.

-- Слушай...

-- Не надо, -- оборвал он.

-- Чего не надо?

-- Хватит меня успокаивать. Ни для кого не секрет, что все артефаки -- сплошные идиоты.

Корни злобно начал складывать еду в свой рюкзак.

-- Эй, может, не стоит обобщать? -- обиделась я, наблюдая за его резкими движениями. -- Всё-таки мы не ходим и не оскорбляем вас.

-- Все идиоты, -- повторил он членораздельно, закинул рюкзак на плечо и добавил: -- Кроме тебя, конечно.

С этими словами он оставил меня одну на ступеньке. Сам спустился ниже и быстро зашёл на этаж, оставив лицезреть лишь медленно закрывающуюся дверь.

Я некоторое время огорошено глядела перед собой, потом собралась с мыслями, вздохнула и тоже поднялась на ноги. Стрелки часов уже давно перевалили за семь утра, так что наш рабочий день был в самом разгаре. Я направилась к Картеру.

По иронии судьбы рядом с нашим столиком тусовался Шэйн. Они с магом дурачились. Пихали друг друга кулаками по плечам, смеялись. Мажорчик периодически изображал странные движения над нашей платформой для артефактов. В пятницу я не доделала плетение; наверное, из-за предстоящей битвы была несколько рассеяна. Незаконченный рисунок так и остался простаивать выходные.

-- Чем занимаетесь? -- дружелюбно спросила я, когда подошла ближе.

Парни прыснули со смеху. Картер аж раскраснелся.

-- Вижу, у кого-то утро действительно доброе, -- заметила я.

-- А вот почему бы и не доброе? Мы на битве столько деньжищ выиграли! -- похвастался Шэйн.

-- Для тебя это имеет какое-то значение? -- удивилась я.

-- Ну, как сам факт, -- важно сказал мажорчик. -- Всегда же приятно побеждать!

-- Так победил не ты, а я.

-- Ну и что! Победила ты, победил и я!

-- Ой, ладно, Шэйн, иди уже. Нам надо работать. И постарайся не раздражать Корни.

-- Это будет сложно, -- весело сказал парень и зачем-то подмигнул Картеру.

Я огорошено присела на свой стул и принялась разминать пальцы, при этом непринуждённо болтая:

-- Сегодня мы с тобой много работать не будем. Я попросила у Эвана чуть-чуть уменьшить нагрузку.

-- Ага, -- отозвался Картер.

Честно говоря, я ожидала услышать вопли радости и восторга, а не простое "ага". Посмотрела на парня. Тот в свою очередь внимательно глядел на меня.

-- Что? -- не поняла.

-- Ты ничего не замечаешь? -- уточнил он.

Я прошлась взглядом по нему, потом огляделась.

-- Нет.

-- Ну, ладно.

-- А что я должна заметить?

-- Ничего.

Я удивлённо приподняла брови, но допытываться не стала. Странный он какой-то.

Вздохнула, посмотрела на плетение. Вспомнила, что остановилась на линиях "С". Их у Картера искать было легче всего, так что работа предстояла лёгкая и не пыльная. Мысленно улыбнулась, вытянула правильную "паутинку" и направила её к нужному ушку.

На процедуру скрепления уходило буквально две-три секунды. Я привязывала линию и зачем-то скосила взгляд на весь рисунок. Где-то на подкорке сознания поняла, что с ним что-то не так. Для этого артефакта плетение должно быть другим.

Нет. Я не могла ошибиться.

Мои пальцы прикрепили линию к ушку, и в этот момент сердце ухнуло в пятки. Я осознала, что фатально просчиталась. "Паутинка" начала накаляться.

-- Чёрт! -- воскликнул Картер. -- Ложись!

Краем уха услышала, как он отодвинул стул и создал ещё какой-то грохот.

Я же смотрела на плетение и пыталась понять, как так получилось?! Я не могла ошибиться! Я никогда не ошибалась! Да, у меня нет нужного образования. Но я помню все плетения наизусть. Я без проблем нахожу нужные линии. Я победила в битве, где создавать артефакты приходилось на скорость.

То, что сейчас происходило... это не моих рук дело...

Мне нужно было срочно исправить ситуацию. Я схватила ту самую линию, что прикрепила к ушку несколько секунд назад, чтобы отвязать её обратно, но пальцы обожгло огнём. Не успела даже одёрнуть руку. Почувствовала, как кожа прилипла к раскалённому плетению. Вскрикнула от боли, попыталась отнять ладонь. В это время кто-то заорал:

-- Ложитесь!!! Быстрее!!!

Я не могла лечь! Моя рука... мои пальцы...

Плетение не должно было быть таким красным, но за несколько секунд оно буквально побагровело.

Взрыв оказался сильнее, чем кто-либо мог ожидать.

Глава 8

У неё были каштановые волосы с тёмными корнями. Это означало, что крашеные пряди отрастали, а нанести краску ещё раз она не могла. Почему? Наверное, не было денег. Или просто не успела. Или из-за этой странной штуки, что крепилась к её сердцу.

-- Кардиостимулятор, -- спокойно сказала она, заметив мой недоумевающий взгляд.

-- А ты кто? -- хрипло спросила я. Горло обожгло огнём. Слюны не хватало. Жутко хотелось пить.

-- Лили, -- представилась она.

Думает, мне это хоть что-то разъяснило?

-- Где я? -- спросила, чтобы понять, что вообще происходит.

-- Не знаю. -- Она внимательно посмотрела мне в глаза. -- Все по-разному реагируют на наркоз.

-- Чего?

-- У тебя операция, -- грустно пояснила Лили. -- Первый раз, да?

-- В смысле?!

-- У меня уже третья, -- продолжила она. Мы находились в какой-то странной комнате с мягкими стенами. Девушка прошлась вдоль одной из них, проведя пальчиком по белой поверхности. -- Нас в этой больнице много таких. Под наркозом каждому своё видится, а кому-то вообще ничего.

-- У меня глюки?

-- Типо того, -- хмыкнула она.

Мне было совсем не до смеха. Я огляделась. Мозг отказывался воспринимать происходящее, как само собой разумеющееся.

-- А когда закончится моя операция?

-- Без понятия, -- ответила Лили. -- А что с тобой случилось?

-- Без понятия, -- кисло буркнула я.

-- Так посмотри, -- серьёзным голосом предложила она и кивнула на меня.

Я огорошено перевела взгляд на пол, и только потом осознала, что пялюсь не туда. Начала оглядывать себя. На мне была огромная больничная рубаха -- такая же, в какую меня нарядили в больнице Йорса, но только с длиннющими рукавами, доходящими мне аж до колен.

Я начала закатывать их, но казалось, словно они были бесконечными. Я закатывала и закатывала, но ткань не заканчивалась. Её даже не становилось меньше.

В какой-то момент я замерла. Сглотнула. Подняла взгляд на Лили, которая наблюдала за мной с любопытством и некоторой печалью.

-- Что это значит?

-- Не знаю, -- пожала она плечами. Я не смогла определить, врёт или нет.

-- С моими руками что-то случилось?

-- Не знаю.

-- А кто знает?!

-- Очнёшься, и врачи тебе всё скажут. Кстати, ты везучая. Тебя оперирует наш Мистер Мечта.

-- Что? Кто? -- Я совсем запуталась. Мозг, казалось, готов был вскипеть.

-- Заведующий хирургическим отделением. Марк Дэппер.

Дэппер?!

Перед глазами всплыли воспоминания обо всех прочитанных статьях. Я так любила "Берлингер", так хотела туда попасть, что изучала информацию не только о новых разработках, но и о сотрудниках компании.

Родители Эвана -- потомственные врачи. Он должен был стать одним из них, но пошёл против семьи.

-- Боже... -- хрипло прошептала.

-- Многие мечтают, чтобы он покопался в них. Если понимаешь, о чём я, -- весело рассмеялась Лили.

-- Кажется, мне плохо, -- я сглотнула. Схватилась за горло. Дыхание внезапно перехватило.

-- Это нормально.

-- Я умираю?

-- Нет.

-- Что со мной?

-- Действие наркоза заканчивается.

-- А-а-а... -- Я жалостливо провыла, опускаясь на колени. Боль пронзила всё тело, лишая сил стоять на ногах.

-- Да, так тоже бывает. Поначалу ты будешь жалеть, что не умерла на операции. Но ты держись, -- попросила Лили. -- Если уж попала к нам в больницу, то будь сильной.

Казалось, словно после этого разговора прошло несколько часов. Я не сразу вспомнила о том, какие глюки умудрилась схватить.

В памяти накрепко засели лишь две вещи: темнота и боль.

Я ничего не видела, только чувствовала. Меня словно проткнули иглами по всему телу. С меня сдирали кожу, отрывали ногти, резали горло, вытаскивали из меня кости, ломали их и вставляли обратно.

Когда я очнулась, то поняла, что ощущения были ложными. Моё тело осталось прежним. Вроде бы.

Надо мной горел холодный голубоватый свет, что заставило глаза слезиться с непривычки. Палата выглядела очень респектабельно: в приятных бежевых тонах, с креслом в углу и цветочком на столе. За дверью слышались злые, истеричные голоса.

-- Какое у тебя право называть её своей дочерью?! Ты тварь! Ты последняя мразь! Это из-за тебя она лежит тут! Стажировка! Она ребёнок! Как ты мог не сказать мне?! Как ты вообще посмел врать мне в лицо?! Скотина! Ты решил меня дочери лишить?! Отомстить захотелось?! Ты всё подстроил! Ты специально её под нож отправил!

Я обречённо закрыла глаза. По щекам покатились слёзы -- полагаю, я не плакала, просто после долгой темноты глазам было тяжело воспринимать мир, и они слезились.

Голоса из приглушённых внезапно превратились в поразительно громкие, а потом вновь затихли. Хлопнула дверь.

-- Эрин? -- услышала очень, ну просто очень знакомый голос.

Открыла глаза и сквозь пелену разглядела своего руководителя. На нём был спортивный костюм -- мешковатые штаны и толстовка. Бегал? Сейчас? Интересно, а тут он как оказался? Решил ненадолго заглянуть, пока была свободная секунда?