ЛЮБКА-ЛЮБОЧКА
Утром — Любкой,
Ночью — Любочкой…
Отряхнув с души золу,
С виноватою улыбочкой
Проходила по селу.
Шла неспешно,
Будто с ведрами,
Выводя за шагом шаг,
И покачивала бедрами
По привычке,
Просто так.
Обзывали Любку шлюхою.
Злые женщины порой.
Начинали слово буквою
Из алфавита второй.
Мужики с недоброй шуточкой
Свой дневной вершили суд.
Шла и знала:
Ночью Любочкой,
Утром Любкой назовут…
Шла отпетая, небрежная,
Под лузгу недобрых ляс,
Всю себя, нахально грешную,
Выставляла
Напоказ.
Отметая ночи ложные,
На меже вблизи села,
На другие непохожая
Ночь у Любочки была.
В играх звездного свечения,
С перепевом петухов
Ночь любви и очищения
Ото всех былых грехов.
Ночь, не сделавшая просева,
Ночь, не вспомнившая зла.
Ничего с души не сбросила,
Все с собою понесла.
Тихо, полная смирения,
Понесла в рассветный дым
Новое сердцебиение
Рядом,
Рядом со своим.
Сын приспел.
Нужны и метрики.
Вот, припав теплом к теплу,
С белым ситцевым конвертиком
Мать ступала по селу.
Мать ступала.
В знак прощения
Приподняли старики
Троеперстно, как крещение,
Лаковые козырьки.
Мать ступала.
И глумливые
Смолкли бабы у дверей,
Даже самые ревнивые
Стали к Любочке добрей.
Эти добрые и дружные
В мальчике
Из доброты
Все простили б,
Даже мужние,
Даже мужние черты…
Шла,
Впервые некоримая,
И несла, забывши все,
На судах неоспоримое
Оправдание свое.
"Все открыто, все наружу…"
Все открыто,
Все наружу,
Но уже шепчу, скорбя:
Закрывай, Василий, душу,
Не выстуживай себя.
Стали глубже норы лисьи,
Стал пышнее ворс лисят…
Листья...
Листья...
Листья...
Листья
Золотой пургой летят…
Кружат…
Кружат…
Кружат...
Кружат
В слезной скуке ноября.
Закрывай, Василий, душу,
Не выстуживай себя.
"Голова моя, головушка…"
Голова моя,
Головушка,
Недомога и разлад.
Будто вызревшее полюшко
Поприбил мне кудри град.
Помню,
Любовались озимью,
Отмечали рост и стать.
Значит, беден,
Значит, осенью
Пышной свадьбы
Не играть.
Думал,
Жизнь переиначится,
Зашумит рекой в разлив.
И тоскуется
И плачется
На есенинский мотив.
НАДПИСЬ НА КАМНЕ
Мне тяжело.
Люди со мной
Становятся честными.
Они разговаривают,
Как на исповеди,
Особенно женщины,
Которых мог бы любить.
Мне всех тяжелей.
Я похож на бога,
Но не настолько великого,
Чтобы прощать.
"Думал, прошлое не забудется…"
Думал, прошлое не забудется,
Думал, близкою станет мне.
Задержала меня распутница
На чужой,
Не той стороне.
К сердцу боль
Присосалась пиявкою,
И оно мне стучит: беги!
Топь болотная,
Громко чавкая,
Крепко держит за сапоги.
Закричал бы я, утопающий:
Мне, товарищи, нелегко.
Но нельзя мне позвать товарищей
Все товарищи далеко.
Все товарищи
Неподдельные,
Охраняя покой семьи,
Как, бывало, князья удельные,
Правят женами
И детьми.
И прошу я
Не их, а вербочку,
Задрожавшую у ноги:
— Помоги мне, тонкая веточка,
Помоги!..
"Плачь. Пусть слеза прольется…"
Плачь.
Пусть слеза прольется,
А ты себе живи.
Тебе легко живется
И в жизни
И в любви.
Страдай.
Твое страданье,
Увы, невелико.
Рыдай.
Твое рыданье,
Как у детей,
Легко.
Но все твои печали,
Как воды по весне,
Подземными ручьями
Изроют душу мне.