"Тишина, тишина…"
Тишина, тишина…
Тишина, как во сне.
Как во сне, голубые снега.
Спит мой город,
Его по весне
Беспокойная будит река.
По веселой весне,
Нарушая покой,
В кручу берега,
Как по груди,
Вдарит мутной волной,
Двинет белой шугой,
Затрещит,
Загремит:
— Выходи!..
Выйдет девушка,
Вынесет сердце свое,
Скажет речке она:
— Не топи!.. —
И наполнится девичье сердце
Ожиданием первой любви.
И охватит озябшую
Сладкая жуть,
Всю ее — с головы и до ног.
И поднимется грудь,
И опустится грудь,
И послышится девичий вздох.
Опьянеет она…
Побледнеет она…
Вешний день по душе и седым,
Только стал замечать,
Что приходит весна
Раньше всех
Вот к таким молодым.
"На трамвайной дороге плакат…"
На трамвайной дороге плакат:
"Осторожнее — листопад!"
Опадают
И скверы и рощи,
Мокнут листья
В дождливой тоске.
Что трамваю!
Душе моей проще
Поскользнуться
На желтом листке.
Под стальные
Трамвайные оси,
На холодную гладь колеи,
Точно так же вот
Каждую осень
Опадали надежды мои.
А по веснам,
Похожим на юность,
Когда солнце
Ласкало и жгло,
Сколько старых надежд
Не вернулось,
Сколько новых надежд
Не пришло!
И, тревоги уже
Не скрывая,
Повторяю немножко не в лад
Те слова,
Что прочел из трамвая:
"Осторожно, душа, — листопад
"Сопротивляясь темной силе…"
Сопротивляясь темной силе,
Ее жестокости тупой,
Мы друг за друга заплатили
Ценою слишком дорогой.
Шли,
Не искали, где полегче.
Того, что взяли, не спасли.
Шли долго, и до нашей встречи
Мы юности
Не донесли.
Дорога та
Полжизни длилась.
Она такой глухой была,
Что терпеливая наивность
Отстала
И не догнала.
В любви попутной
Спозаранку
Забылась где-то чистота,
И горделивую осанку
Сменила
Просто прямота.
Бывало,
Что слабели силы,
Когда шагали через боль,
Оглядываясь на могилы
Тех, с кем делили
Хлеб и соль.
И все потери,
Все утраты,
Все, что лишь в памяти таю,
Мы жизни отдали в уплату
За позднюю любовь свою.
Не говори,
Что отлюбили,
Что сердцу
Время на покой.
Мы друг за друга заплатили
Ценою слишком дорогой.
ВТОРОЙ ОГОНЬ
Любовь горела,
А не тлела.
И все же, к радости моей,
Не до золы она сгорела,
Но, как береза,
До углей.
Она,
Ничем не оградима,
Перемежая страсть и гнев,
Вся изошла огнем и дымом
И вся распалась,
Почернев.
Погибла?
Нет.
Вернее прочих
Я знаю цену угольку
И каждый черный уголечек
В душе холодной берегу.
В моей душе,
Как в горне грубом,
Небесполезно им лежать.
Лишь только б огонек…
Да губы…
Да губы,
Чтобы подышать.
Не гибнут страсти.
Над враньем
Опять смеюсь.
Пусть не лукавят.
Любовь горит
Вторым огнем.
В таком огне
Железо плавят.
"Как хорошо, что за крутыми…"
Как хорошо,
Что за крутыми
За гребнями
Далеких гор
Меня, забытого другими,
Ты вспоминаешь
До сих пор!
О, вспоминай!
В строках послушных
О нежных чувствах
Святословь.
Люби меня!
Средь равнодушных
Мне так нужна
Твоя любовь!
Бывало часто,
С жизнью споря,
Слабел я, горе затаив,
Мне чудились
В минуты горя
Цыганские глаза твои.
И было в них
Так много света,
Огня, как в золотом вине.
Как хорошо,
Что где-то, где-то
Ты вспоминаешь
Обо мне!