После долгого лежания в Красногорском военном госпитале он неожиданно оказался в должности главного военного эксперта — заместителя министра по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (МЧС).

Болезненно переживающему уход из Минобороны Кондратьеву такое свое положение явно не нравилось. И он наряду с Громовым и другими генералами решил поискать счастья на ниве политической жизни России. Кондратьев был включен в список кандидатов избирательного блока «Дума-96» и вступил в борьбу за депутатский мандат в Брянской области, где родился и где был почетным гражданином.

В ходе предвыборной борьбы неожиданно выяснилось, что опальный генерал имеет «опасные» для Кремля политические взгляды. Об этом можно было судить по его политической платформе.

Из предвыборной листовки кандидата в депутаты Государственной думы генерал-полковника Георгия Кондратьева:

«Хотите перемен к лучшему — голосуйте за Георгия Кондратьева!

Товарищи! Пора прекратить:

— развал государства

— уничтожение армии

— вымирание народа

РОССИЮ СПАСУТ:

— новый парламент

— новое правительство

Я ИДУ В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ, ЧТОБЫ:

— прекратить войну в Чечне

— воссоединить Россию, Украину, Белоруссию и Казахстан

— дать землю тем, кто ее обрабатывает и не допустит ее распродажи

— восстановить отечественную промышленность

— сохранить Вооруженные Силы

— вернуть социальные гарантии социалистического общества

— защитить бесправное здравоохранение и образование

— остановить преступность

— не допустить колониальной зависимости России от США и других капиталистических государств

— принять закон об уголовной ответственности за задержку выплаты зарплаты

— добиться выполнения Чернобыльской программы в полном объеме».

Был бы я брянцем, обеими руками поддержал такую программу…

Интересно, что программа Кондратьева очень во многом была схожа с программой его оппонентов-коммунистов. И это легко разгадывалось: Брянская область последние годы была форпостом КПРФ и Кондратьев наверняка учитывал это. Но не успели первые листовки Кондратьева появиться в Брянске, как по каналам военной разведки на Лубянку пошла срочная шифровка: генерал якобы призывает к смене правительства!

Было совершенно очевидно, что генерал стремился использовать и фактор своей известности в городе и области. Были у Кондратьева и другие расчеты. Поскольку Брянская область сильно пострадала в чернобыльской катастрофе, то от него, как от замминистра по чрезвычайным ситуациям, могла во многом зависеть помощь землякам в ликвидации последствий.

Но на пути генерала к депутатскому мандату неожиданно встала серьезная преграда. Его противники на выборах — Ю. Лодкин, О. Шенкарев и другие опубликовали в газете «Брянский рабочий» (22.11.95) обращение к жителям Брянской области, в котором обвинили Кондратьева в том, что он не имеет морального права баллотироваться в Госдуму, так как руководил расстрелом Белого дома в октябре 1993-го.

Кондратьев подал на авторов обращения в суд «за оскорбление чести и достоинства» и после трех многочасовых заседаний выиграл его.

И все же его позиции были сильно подорваны. Его попытка пробиться в большую политику закончилась провалом.

Так драматично складывалась судьба крупного военачальника, которому в свое время прочили большое будущее.

Блистательно проявивший себя на войне в Афганистане, Кондратьев попал затем на «войну не по правилам» на собственной земле. Он долгое время разгребал кровавую грязь межнациональных конфликтов и гражданских войн в республиках бывшего СССР.

Прозрение, пришедшее к нему в начале чеченской войны, стоило генералу должности. И хотя он все еще часто повторял: «Я — солдат!» — уже мало кому было не понятно, что Кондратьев в декабре 1994-го стал думающим солдатом. Такой солдат власти был не нужен.

Власти нужен был безропотный исполнитель ее воли, способный по первой же команде «мочить» кого угодно. А поскольку Кондратьев к тому же вел речь о «новом правительстве», его отодвинули подальше от армии — на разгребание завалов землетрясений и катастроф.

В МЧС он чувствовал себя капитаном боевого корабля, которого незаслуженно списали на мелкое каботажное суденышко й вместо выполнения привычных ему боевых задач поручали перевозить арбузы и помидоры…

Мне было искренне жаль этого человека, судьба которого была поломана политикой…

Он никогда и никому не говорил о сжигающем его чувстве вины, но его упорные попытки хоть как-то искупить ее были более чем очевидны. На свои сбережения он возвел в Подмосковье часовенку. Мне довелось быть на ее освящении.

Белесый дымок из кадила священника струился над золотым генеральским погоном, сливаясь с серебристой сединой грустного и одновременного торжественного «виновника» события.

Журналист, стоявший за моей спиной, тихо спросил:

— Это тот самый, который….

— Уже не тот самый, — ответил я…

ЭХО

…В ноябре 1995 года в «Независимой газете» было опубликовано интервью с министром обороны России. Корреспондент повел речь о том, что в стране активно ведутся разговоры об отмене или переносе выборов. И спросил у Грачева:

— По одной из версий, оппозиция может вывести на улицу недовольный народ, и возникнет ситуация, похожая на октябрь 1993 года. Как будет действовать армия?

Министр обороны ответил:

— Что касается армии, то она будет весьма признательна, если все будет конституционно. Ну а если что-то произойдет, то армия будет действовать в зависимости от складывающейся ситуации.

Конституционно или неконституционно при этом будет действовать армия — Грачев не уточнил…

…Октябрь 1993-го продолжал напоминать о себе непредсказуемыми событиями в судьбах людей, участвовавших в «битве за конституционный порядок» и находившихся по разные стороны баррикад. Он продолжал напоминать о себе откровенной ложью и лицемерием «победителей» и злыми призывами «побежденных» к поиску правды. Эту правду некоторые бывшие приспешники президента начинали превращать в ходовой товар тогда, когда надо было спасти свою карьеру или шкуру.

Осенью 1995 года нависли тучи над карьерой так и не ставшего Генпрокурором РФ Алексеем Ильюшенко. И как бы подавая недобрый знак Ельцину о том, что его, главного правоохранника страны «опасно» трогать, Ильюшенко неожиданно устами одного из своих подчиненных выпускает намек президенту из-за стен Генпрокуратуры: один из следователей ГП Леонид Прошкин вдруг объявил, что анализ событий 3–4 октября 1993 года показывает, что «виноваты были обе стороны».

А за полтора месяца до этого (21 июля 1995 года) газета «Коммерсантъ deily» огорошила россиян еще более увесистой сенсацией:

«…Генпрокуратура завершает расследование дела о событиях в Москве 3–4 октября 1993 года. На основании собранных ею доказательств можно сделать вывод, что многие из погибших стали жертвами отнюдь не сторонников Верховного Совета, как сообщалось в прессе, а солдат внутренних войск и Минобороны, которые стреляли по всякому движущемуся предмету.

По словам замначальника следственного управления Генпрокуратуры Леонида Прошкина, итоговое постановление следствия об октябрьских событиях «будет страшным документом». Собраны более 400 томов доказательств, которые позволяют восстановить картину происшедшего…»

Тут стоит вспомнить, что· когда «виновники» октябрьских событий 1993 года после отсидки в «Матросской тишине» и в Лефортово были выпущены на свободу, разгневанный Ельцин намеревался снова немедленно засадить их за решетку. Зрел громкий политический скандал. Его погасил бывший спикер Госдумы Иван Рыбкин, который сумел пойти на своеобразный «бартер» с президентом: Ельцин не будет настаивать на возвращении участников октябрьских событий в тюрьму, а Дума откажется от идеи создать комиссию по расследованию октябрьской трагедии….