Едва судно выровнялось, как последовали аналогичные, более слабые толчки. Пошатываясь, корабль покидал радиус необычных колебаний, но, пролетев вдоль застав ещё около километра, судно вновь подверглось встряске. На сей раз пилот догадался отвести корабль назад, удаляясь от орбитальной сети.

От последних толчков барахлили некоторые устройства, отказывали второстепенные технологии. Автономный искусственный интеллект корабля запускал сканирование систем и попутный доступный его полномочиям ремонт. Повреждения были незначительными и легкоустранимыми. Едва разобравшись в работоспособности корабля, Хорс выудил взглядом своего зама и криком заглушил творящуюся на командной палубе суматоху.

– Доклад!

– Системы фиксируют множественные вспышки сжатой энергии на поверхности щитов, – быстро собрав данные, отвечал помощник.

– Новое оружие?

Сканеры внимательно отбирали детали, пронизывая интересующие Хорса участки. В обычном восприятии ничего не происходило, но стоило перейти на режим гамма-излучения, как проступающие в нём границы щитов сталкивались с невероятно мощными сжатыми выбросами энергии, прогибаясь вовнутрь сети практически на двадцать-тридцать метров.

– Это определённо оружие, – неуверенно заговорил один из экспертов, – но мы не фиксируем орудий.

– Найдите, откуда идут залпы! – потребовал адмирал.

Если пришельцы подвели к орбитальной сети боевые корабли, оснащённые ранее не известными технологиями, Хорсу требовалось знать их местоположение и предполагаемую численность. Ещё не поздно было задействовать часть авиации, устроить вылазку и попытаться вывести эти суда из строя.

– Это не корабли, – тем временем докладывал эксперт.

Не поняв сказанное, Хорс сам поспешил к проектору.

– Удары производятся не из трёхмерного пространства где-то между…

– Говорите проще! – прервал его адмирал.

– Они живые, – не найдя лучшего объяснения, выпалил эксперт. – Удары исходят от живых существ на уровне телекинеза…

Его кисть указывала Хорсу на объёмную, подробную картинку проектора, привлекая внимание адмирала-командующего к тому, что, якобы, по мнению учёного, могло без лишних слов всё объяснить и расставить по местам. Но Хорс видел только возникавшие ниоткуда мощнейшие вспышки и их убийственное воздействие на материю щитов.

– Их можно уничтожить?

Эксперт запнулся, заметив, что из его доводов никто ничего не понял.

– Невозможно. Нет. Это исключено, – сбивчиво заговорил он. – Они находятся на других планах пространства, а наши технологии рассчитаны на поражение исключительно трёхмерных, осязаемых целей.

Хорсу потребовалось всего пару секунд, чтобы вникнуть в изменившееся положение дел.

– Как это отразится на щитах? Они смогут через них пройти?

– Я бы не отрицал такой возможности, – неопределённо предположил эксперт. – Мы ведь не знаем, с кем или чем столкнулись. Что бы там ни было, уровень энергоподпитки сети не должен падать ниже восьмидесяти процентов.

– Что произойдёт при таком понижении?

– Материя щитов начнет терять плотность на уровне элементарных частиц, – ответил учёный.

– Немедленно рассчитайте новый запас прочности! – приказал Хорс.

Отдалившись от орбитальной сети на двести метров, адмирал-командующий следил за происходящим со своей палубы, сравнивая увиденное с полученной детальной проекцией. Щит оставался целым, но из-за прогибания его материи под колебательные удары попадали ближайшие к нему станции, заставы и коммуникационные соединения между ними. Всё, что находилось в десятиметровой близости от поверхности щитов, уже вышло из строя. Беззвучные сотрясения повторялись в неопределённом, сбивчивом порядке. Всплески то затихали, то единым наплывом возникали вновь, преобразуя орбитальную сеть в дрожащее желе. А по ту сторону извивались армады противника.

Хорс отметил их отступление от планеты на участках всплесков. Армии отходили, дислоцируясь на внешних, уже захваченных сетях. Оставленные ими участки становились неестественно чистыми, как широкие, пустынные коридоры. Но потом адмирал начинал замечать, что это пространство не такое и бездейственное, как могло показаться на первый взгляд. Всплески продолжали фиксироваться проектором, но Хорс всматривался только в панораму оголённого космоса.

– Четыре часа тридцать одна минута, – доложили ему.

Адмирал ничего не ответил, лишь смутно услышав равносильный смертельному вердикту отчёт. Внимание командующего полностью перешло на оставленные вражескими кораблями участки сети. Ему мерещились огромные размытые глыбы, немного похожие на бесформенные туши каких-то тварей. Рассмотрев ожившее колебание, странное, проступающее в темноте перемещение, Хорс настойчиво дёрнул головой, спроваживая свою фантазию.

Отвернувшись, он переспросил ответ.

– Четыре часа тридцать минут, – поправил себя помощник.

– Отступаем через четыре условных часа, – быстро решился адмирал. – И дайте связь с Аккадом!

Другого выхода он не видел. Даже загубив все свои ресурсы и резервы, он всё равно не мог выторговать ценное для Аккада время.

– Давайте! Что встали! – подгоняя персонал, крикнул он. – Усильте вдвое охрану пультов управления!

Центры управления шестой орбитальной сетью находились внутри нескольких наземных установок, и их повреждение могло резко сократить даже и без того переоцененный временной запас. Ещё задолго до введения технологий защиты Галлии в действие Хорс подробно ознакомился с её особенностями и помнил о свойствах материи щитов – те, в случае соблюдения положенной энергоподпитки, выступали непроницаемым панцирем как в трёхмерном плане пространства, так и в иных подпланах, но адмирал не хотел рисковать. Если в сражение вступил противник, ему во многом не понятный и пугающе неуязвимый, то Хорс уже не мог полагаться на прежнюю тактику и веру в полную непроходимость щитов.

– Усильте охрану вчетверо! – подумав, переменил решение он.

Пусть лучше он лишится части маневровой, ударной авиации, перекинув её сторожить центры управления, чем в один прекрасный момент услышит доклад о заведомо проигранной атаке на эти центры.

Выслушав результаты исполняемых приказов, адмирал спустился с палубы, опасаясь вновь взглянуть через панораму смотровой площадки. Голова его была полна стремительно рождающимися размышлениями, как поступать дальше, но перед глазами командующего до сих пор стояли образы увиденного им в темноте ужаса, и Хорс не собирался убеждаться в том, были ли они наиграны или реальны.

Уловив сигнал от связиста, адмирал коротко передал доклад на Аккад.

– Вынуждены отступить через четыре условных часа, – заговорил он. – Галлия будет сдана.

Эн-уру-гал умело и проворно разводил небольшой костёр в выдолбленном в поле овальном, неровном углублении, оборудованном таким способом, чтобы отчасти направлять потоки горячего воздуха в нужном направлении. Нехитрым способом он обогревал сооружённый из чего попало небольшой шатёр, в котором находился Хранитель Дильмун. Сам же бывший телохранитель уже позабыл, когда добровольно погружался в сон. Это за него решали приступы, а их Эн-уру-гал проводил только в одном положении – прикованным к стене. Посему парень не очень-то беспокоился о своих удобствах.

Остывший с сумерек костёр легонько разгорался, начиная бережно тлеть и выдавать тепло. Эн-уру-гал добавил в него несколько плотно скомканных лоскутков синтетической ткани, заготовил следующую порцию и удовлетворённо протянул руки к разлетающемуся с воздухом жару. Что-что, а выживать последний наследник Империи умел, чему научился с ранних лет, и даже в подобных жестоких условиях Железных ущелий умудрялся обходиться скудным и малым. Он лучше многих арестантов Небесной Цесны знал, как добыть жизненно необходимую воду, как укрыться от холода, что употребить в пищу и чем врачевать некоторые болячки. Вопреки тому, что ссыльная планета считалась в большей степени жарким, пустынным краем, холодный период случался в некоторых её регионах стабильно раз в десять лет. Зимы выдавались редко бесснежными и всегда затяжными, практически годичными, так что мороз ущелий, его хмурая непогода не были для парня чем-то новым и неожиданным.