Наёмники осторожно перенеслись на серую сферу. Общее энергетическое поле Кряжей расширялось по мере того, как твари прибивались к спутнику, и в нём было нелегко заметить привлёкшие друзей импульсы. Они проступали незначительными колебаниями в ближайших слоях пространства и невнятно указывали на местоположение Оборотней. Постепенно колебания усиливались, будто кто-то бережно и аккуратно делал шаг. Энлиль и Энки замечали оставленные следы и неторопливо подбирались ближе к их эпицентру.

Источником искривления пространства выступала мелко изрешёченная взрывами лунная станция. На её широких посадочных площадках кубарем катались пятеро четверолапых сцепившихся Кряжей, напоминавших своим общим размером небольшую комету, а рядом с ними, едва обрастая физической оболочкой, появлялись Оборотни. Похожие между собой, темнокожие, мускулистые, до пяти метров ростом существа, имеющие общую линию происхождения и близкое родство видов, придирчиво обводили ярко-голубыми глазами помертвелый горизонт. Одно из них, полностью влившись в физическое воплощение, шагнуло на площадку. Оборотень что-то негромко, коротко крикнул тварям, и Кряжи послушно прекратили драться. Вслед за собратом явилось и второе существо. Они о чём-то переговаривались, поглядывая в сторону монстров и не заботясь о собственной безопасности. Сущности Оборотней не огораживались никакой защитой.

Энлиль обменялся мыслями с товарищем, предупреждая не трогать рабов, пока не объявятся остальные двое. Не упуская из виду темнокожих существ, наёмники ждали. Импульсы всех четверых по-прежнему исходили с поверхности спутника, но в отличие от первых двух, они оставались тихими и разреженными. Энлиль предложил разделиться, и Энки отправился на поиски укрывшихся Оборотней.

Командир не терял телепатической связи с товарищем. Сейчас они были связаны мысленно и энергетически, чувствуя друг друга так, словно являлись одновременно в двух телах. Так что, когда отдалившийся на тёмную сторону спутника Энки получил неожиданный хлыстовой удар, его последствия в равной степени отразились и на Энлиле. Скрутившись от прошибающего разум тока, командир быстро оборвал связь с другом, оказавшись правым в своём молниеносном решении. Когда от неё оставались лишь незначительные ещё не оборванные нити, объёмная сила Оборотней ухватилась именно за них, нанося парням одинаково разрушительные, колючие удары. Но уже подрезанная связь не выдерживала натяжения и постепенно разлеталась сама. Оборотням не удалось восстановить её положенную целостность. Находясь в их ослабевающих тисках, постоянно вырываясь, Энлиль видел, как многомерные сущности рабов поочерёдно хватались за ненадёжные соединения, обжигались от превосходящей их сконцентрированной энергии и ничем не могли помешать в разрушении трещащих податливых нитей. В это время Энки одаривали несопоставимо яростными, взвешенными ударами. Трое из четверых Оборотней гарпиями вились над его душой, и Энлиль ощущал какую-то часть боли загнанного в угол товарища. Вены вздулись на руках командира, скрепя зубами он крошил последние связи между собой и Энки, а вместе с ними уменьшалась и скованность его действий. Ещё одно последнее усилие освободило наёмника.

Выбравшись из тисков, Энлиль завертелся с яркостью и скоростью мысли. Находящийся при нём четвёртый Оборотень рассудительно сбежал, присоединившись к остальным существам. Но когда командир вскоре разыскал друга, существ подле него он не застал. Оставленный Оборотнями Энки был атакован спрутом и находился в щупальцах огромного монстра. Взвесившему мимоходом состояние товарища Энлилю следовало поспешно выбрать что-то одно – бросить Энки в тисках Кряжа и попытаться догнать Оборотней или разделаться с чудовищем. Не оценивая решения, командир предпочёл второе.

Свирепое чудовище окутывало сущность наёмника, сжимая её своими светящимися энергией конечностями. Энки уже практически не сопротивлялся, немного закрываясь от воздействия Кряжа, но его действия становились неуверенными и всё чаще ошибочными. Поняв это, Энлиль с остервенением вцепился спруту в его округлую чёрную голову, раздирая чудовищу цельный череп. Тварь захрипела, заметались свободные щупальца. Ткани трещали под напором наёмника, но спрут только упорнее сдавливал Энки, не прекращая молотить пространство.

Уклонившись с десяток раз, Энлиль пропустил вначале касательный, а затем и прямой удар, и те оказались неестественно мощными для Кряжа. Слетев на лунную поверхность, наёмник утратил контроль. В мыслях царил беспорядок, разум его гудел. Перевернувшись на спину, Энлиль непростительно долго пытался телепортироваться, скрыться от проворно приближающегося к нему чудовища. Опередив ещё один удар Кряжа, наёмник неуклюже дёрнулся в слои пространства. Секундного замешательства хватило, чтобы спрут успел выхватить и спеленать его сущность. Не успев перетерпеть горящую резь от хлыстов Кряжа, разум командира наполнился иной сдавливающей болью, настолько всеобъемлющей, что впервые за долгие дни Энлиль вновь скатился к уровню смертного и закричал. Однако его живое стенание заглушилось мерзкой присоской твари. Щупальца спрута сдавливали наёмника, отираясь вокруг него коконом, подмяв того под своё огромное слизкое тело. Сквозь мучительную пелену командир слышал такие же примитивные физические хрипы товарища.

Переваливаясь клубком по поверхности спутника, спрут испускал необъяснимую для себе подобных энергию и надавливал её неумело, словно до того подобная власть не оказывалась в его распоряжении. Мощь Кряжа огнём света разлеталась вокруг его грязной души. От её осадков трещала тектоника давно остывшего спутника, плавились и бурлили его хромово-метановые океаны, крошились твёрдые кратеры. Конечности спрута змеями шебуршились внутри этого клубка, неразборчиво и неэкономно выбрасывая всё большие всплески энергии. Сбивчивость твари ненароком помогла наёмникам. Ненадолго одно из щупальцев случайно сползло с головы Энлиля, оголяя на время не только его физическое тело, но и захваченный разум. Слизкая конечность поплелась обратно, намереваясь сильнее придавить жертву, но короткой передышки оказалось достаточно. Наёмник вцепился в неё зубами, присосался к бурлящей в спруте силе, не обращая внимания на звериное поведение своего тела. Разум же Энлиля, пользуясь неосторожным упущением монстра, как и проснувшаяся в нём яростная натура, крутился и метался внутри сущности Кряжа. Выхватывая из твари его мерзкую, но действенную энергию, думая, как эта тварь, практически становясь ею, командир медленно расшатывал и отталкивал от себя давящие зажимы. Щупальца спрута ещё сплетались вокруг наёмников, но само существо уже не было подвластно самому себе. Оно погибало на энергетическом уровне, теряя силы, уступая свою энергию.

Через мгновение, учуяв слабость Кряжа, в процесс ввязался Энки. Сообща наёмники выедали монстра изнутри, впитывали его, вынуждено терпя гнилость и вонь этой твари. Добравшись до сердцевины сущности спрута, друзья сплочённым ударом перерезали её в основании. Щупальца гиганта теперь охватывали и сжимали только самого себя. Подчинённое существо методично хлестало собственное израненное тело, сдавливалось и кукожилось. Наёмники оставались в разорванном разуме Кряжа. Пока тварь умирала, Энлиль наскоро обшаривал её блёклую сущность. Энки тянул его подальше от страшного зрелища, но наёмника не оставляла колющая его ум догадка.

– Они ещё здесь, – передал он короткое послание товарищу.

Энки мутило от необычного убийства Кряжа. Вонючая гнилая субстанция разливалась внутри наёмника, но Энлилю становилось ещё хуже. Вобрав большую долю от мрака чужой души, командир с трудом подавлял в себе позаимствованные вместе с чужой энергией повадки Кряжа. Импульсивно и злобно он рылся в остатках сущности этой твари, и когда разыскал требуемое, Энки не успел вмешаться.

Командир по-звериному, без слаженности и запинки налетел на укрывшихся в тенях терзаемой сущности спрута Оборотней. Энки же наблюдал за происходящим как будто со стороны. С его губ слетал похожий на рычание смех, когда же Энлиль добрался до третьего Оборотня, у наёмника случился приступ. Его душа начинала отторгать впитанную черноту.