А вот перс стал серьезнее некуда:

- Очнитесь, я говорю не об интернет-романах! Обсуждение их привлекательности оставим на потом…

- Тьфу! Хорошо… - Адвокат чуть не засмеялся, - Продолжайте!

Каким-то образом Вахид был осведомлен о недавних грешках бизнесмена.

- Ваша попытка уничтожить несколько континентов при помощи инопланетного источника радиации разозлила кое-кого очень влиятельного и деспотичного. И этот кое-кто точит на вас зуб.

Вахид щелкнул пальцами - подошла красавица в желтом платье и бросила на стол папку-регистратор с черно-белыми снимками.

Гранд выкинул последнюю шутку.

- Отчим девочки вздумал заявить в полицию?

Вахид что-то шепнул красавице и объяснил товарищу, в какой он “жопе”:

- Иранская разведка доложила о возможном возвращении одной живучей террористической организации, исторически связанной с хуанданом - даосским эликсиром бессмертия. По официальным данным остальных разведок, занимающихся подобными вопросами, террористы бездействуют, но мои ребята уверены, что они начинают проявлять активность. Кто-то в их рядах упомянул ваше имя.

Гранд не мог выразить, как сильно его заинтриговала данная новость, и начал судорожно просматривать фотографии, одну за другой…

- Бессмертие. Киноварь. Распространенный ртутный металл… - почесав переносицу бумажной салфеткой, удивленный сунул снимки обратно в регистратор, - Черт, я считал все эти слухи про источник вечной жизни мифом. А эликсир, оказывается, существует?.. – и вопросительно глянул на девушку.

Дама раскрыла свою личность, как и планировала – только после того, как Гранд узнал про пробудившуюся организацию. Вахид сделал то же самое.

- О, да, еще как существует! – ведь перс был одним из них. Членом этой самой террористической группировки, чьи следы запечатлены на фотографиях – древние иероглифы, вырезанные на камнях, - И сейчас опасность, про которую шла речь, стоит рядом с вами. Нам не терпится выполнить поручение господина.

Гранд понял…

“Вот я и допрыгался”

- А за что на меня взъелись? – он посмотрел на них, как на дураков, - У меня же не вышло…

- Попытки тоже караются – объяснил Вахид, - Глава организации считает, вы недостаточно долго живете, чтобы распоряжаться судьбой мира. Это понятно?

Адвокат надул щеки, напыжился, привстал над столом.

- Допустим, своим действием я оскорбил предводителя. Я это признаю, не глупый – преступник очень нервничал, что было заметно по его трясущимся пальцам, - Могу ли я откупиться? Просто намекните – богач посмотрел вначале на незнакомку, потом на Вахида, - Миллиарда хватит? Поверьте, я и не такую сумму способен достать.

Дева не сдержалась. Убить Гранда должен был Вахид, так как глава организации приходился отцом крошки и не очень-то хотел, чтобы родная дочь, чья кровь принадлежала древнему богатому роду, грязнила руки о “скотского американца”. Но лишила его жизни именно она - не выносящая, когда кто-то пытается купить отца.

Подойдя к Лэтсу, милашка не показала признаков ненависти, ожидая от него ответных грубых действий.

- Эй, цыпочка, как тебя зовут? – очередной причиной избавиться от толстяка послужило шутливое фамильярное высказывание.

Заехав ладонью по щеке, девушка сняла с себя тонкую позолоченную цепь, которую часто использовала в качестве смертельного оружия.

Гранд снова присел.

- Сучка, ты чего?

- Сдохни! – придя в ярость, террористка накинула украшение на его шею. Обмотала им и душила.

Перс никак не отозвался на хрипы…

Спустя два месяца. Симендиан.

Мистер Вэйн решил навестить старого знакомого и посоветовался с главврачом по поводу этой идеи. Несмотря на почти всевозможность за счёт физических навыков и ноу-хау, богач бы не стал пробираться к нему незаконно, если бы медик не одобрил.

- Как он? Могу ли я его увидеть?

Доктора Бартоломью, погибшего от руки Радиоактивного Человека, заменил не менее опытный в области психиатрии Уиттмор Стрейзанд – вечно заикающийся сутулый инсультник с немного смешным голосом.

- М-м-м-м-ожно! О-о-он не о-о-о-п-п-пасен!

- Спасибо! – поблагодарил Джон (миллиардер еле дождался, когда врач договорит).

В отделении, куда поместили Ханка, на данный момент кроме него не было никого. Вчера выпустили последнего заключенного.

Вдруг Джона остановил человек в белом халате. Еще один “док”.

- Здравствуйте, кто вы?

- Генри Ноксвил. Я заместитель Стрейзана.

- Угу – одобрительно кивнул Вэйн.

- Что-то хотели?

- Да. Вы можете описать мне его состояние.

Вэйн и Ноксвил подошли к камере Ханка. Доктор все думал, с чего бы начать. Заметив некий трепет со стороны посетителя, он заговорил о его дисциплине.

- Состояние на удивление гармоничное. Даже чересчур. Без перебоев, психов и попыток к побегу.

Богач спросил:

- То есть, заключенный исправился?

- Я не знаю всю историю, видите ли – объяснил “док”, - Когда его только привели к нам, заключенный просил, чтобы его убили, раскаивался в чём-то. А потом, как успокоился… так больше никогда ни о чём не просил. С тех пор сидит в одном положении и смотрит в одну и ту же сторону, видимо, максимально отдалился от реальности.

Посетитель получше разглядел тесное, но хорошо освещенное обиталище мутанта, заметив, что практически вся стена камеры, даже стеклянная дверь, были расклеены фотографиями беловолосой девушки. Именно на нее Ханк и пялился выпученными глазами, не убирая взгляд.

- Что с ним? – шепнул Джон, дабы не нарушить крепкий “покой” заключенного.

- Я не помню точно и могу ошибаться – какими бы монстрами ни были жители Симендиана, Ноксвил всегда пытался разглядеть в них долю человечности. А в случае с Ханком и не надо было пытаться, - Он, вроде, рассказывал Стрейзану историю о подруге, которую вынужденно лишил жизни. Не помню имя. Говорил, мол, видит её каждый день, наяву и во сне, а эти фотографии якобы укрепляют духовную связь с убитой.

Джон построил собственную версию по поводу состояния Ханка:

- То есть, видит то, что хочет? Нарочно обманывается?

- А вы знаете… - врач покумекал, - Ведь так многим легче. Намного легче. Любая выдумка нужна для отрицания правды.

- Не соглашусь. Я вот привык смотреть правде в глаза. Хотя…

“Я же ночной мститель. Я Спаун. Какая у меня может быть правда?”

Мда… - Ноксвил, который явно куда-то торопился, живенько глянул на часы, - Я вас оставлю с ним. Двадцати минут хватит?

Плейбой всегда самостоятельно определял, сколько времени нужно для определенного действия:

- Хватит и десяти.

- Хорошо, мистер Вэйн. Бывайте...

Ханк сидел в позе со скрещенными ногами, по-турецки, и, как сказал доктор, беспрерывно смотрел в одно место. Правда, неясно, на какую фотографию именно, и было ли это фотографией?

Джон хотел высказать ему все, что думал по поводу произошедшего на Салар де Уюни. У него не возникло стремления выяснить всё на месте, а теперь, когда такая возможность вновь подвернулась, он не упустил её.

- Там, в пустыне, где мы схлестнулись, я произнес одну вещь, затронул философскую тему – слышал Ханк или нет, Вэйну было все равно. Джон мечтал выпустить это из себя, - Я сказал, что твои муки будут душевного характера. Имелась в виду, конечно же, совесть, которая, по-видимому, и заставляет тебя молчать, смотреть на эти фотографии. Не так ли? – никакой реакции от заключенного не поступило, но посетитель все равно продолжил, - И, отнюдь, не Симендиан твоя тюрьма, не камера удерживает тебя. Если бы очень хотелось, я уверен, ты бы сбежал отсюда в первый же день заключения – он говорил поистине мудрые вещи, - Но твоя тюрьма - ты сам, - и на сим закончил, - Я все сказал…