- Да, я видел – хрипя, подтвердил побежденный, - Все, что произошло с твоим народом, считай, произошло со мной. Мы породнились, пока сражались – он не умирал, но был серьезно ослаблен поединком.

- Эмм… - Бэннери слишком хорошо подумал о своем противнике. Пришелец в принципе старался не думать плохо ни о ком, даже при контакте с самыми заблудшими искал их светлые качества. Искал то, что нельзя найти, - Если хочешь так думать, то я спорить не буду. Думай, как знаешь…

Греховные помышления злодей отложил на потом, чтобы проявить зло в самый неожиданный момент.

“Конец тебе, Бэннери. Пора свидиться с мамочкой”

Такой момент настал.

Спаунплан наступал. Ханк скрывался от загадочного преследователя, пока была возможность. Но отыскать укрытие не удалось. Оставалось только прекратить бежать и принять вызов. От того, чем завершится встреча, зависела дальнейшая судьба воина без страха. И все же, не глядя на откровенно дурное предчувствие, он принял вызов.

“Сохранение чувства собственного достоинства важнее выживания”

ЛА приземлился в ста метрах от захваченной гостиницы, крылья свернулись винтом, гул моторов резко снизился, потухли прожекторы…

Ханк нервно выкрикнул:

- Кто бы ты ни был! – выдернул меч из колоды, - Я готов к любому сражению! – и…

- Привет – спокойно молвил Сайкс-младший, вышедший из открывшейся боковой двери спаунплана.

- Что? – Ханк выронил меч от поразившего его изумления. Мутант ожидал увидеть кого угодно, но только не мальчика, - Ты?..

Джерри кивнул.

- Почему ты здесь? – Ханк, отнюдь, не разучился волноваться за других, - Здесь же опасно, - но мальчик его встретил менее тепло.

- Ты нас предал. Мы тебе верили – в его взгляде читалась не столько злость, сколько понятная обида, - Я не дам тебе уйти – встав в оппозицию, Сайкс оказался куда более смелым, чем предполагал его экс-друг, - Не дам!

“И опять судьба меня ставит перед чертовым выбором. Самое гадкое в том, что его придется сделать”

Ханк вернулся к своему устоявшемуся образу “доброго, но вынужденного злиться”. Поначалу наемник держался достойно.

- Ты же понимаешь, что я свалю отсюда, так или иначе…?

Сайкс завозражал:

- Ничего подобного!

Ханк помотал головой.

- Я хотел как лучше – и, подняв с песка меч, сделал два шага вперед, - Либо прекратишь пылить, и мы оба вернемся в Нью-Йорк, расскажем нашим, с каким весельем провели время, либо… - небольшая пауза, протяжной вздох, - умрешь. Выбирай.

Джерри, как стоял, так и остался стоять. Ничего в поведении молодого храбреца не поменялось.

Вдруг сзади раздался долгожданный голос союзника:

- Дай-ка – из спаунплана выскочил Спаун. Парень отошел от него на три метра.

Ханк невидимо оскалился, крепче сжал рукоять меча.

- Угроза более слабым, чем ты, и есть вся твоя честь? – крикнул замаскированный миллиардер, - А?

Воин без страха недобро улыбнулся, чуть пошатался и громко ответил:

- Только гляньте, какие мы правильные! Какие честные… Может, ты еще себя слабым назовешь?

Не боясь смертельно опасного излучения, Спаун снял маску (которая, хоть и незначительно, но уменьшала шансы загнуться от радиации) и свой драгоценный поясок.

Теперь перед Ханком стоял уже не мститель-одиночка, матерый осквернитель криминальных общин, а самый настоящий Джон Вэйн - без блеска и гламура, без фальша, без образа подчеркнуто следящего за эстетикой внешнего вида плейбоя, из которого он вышел после смерти отца.

- Проверим?

Поединок обещал быть эпичным.

Радиоактивный человек повторил мысль вслух:

- Конец тебе, Бэннери. Пора свидиться с мамочкой! – и повторил громко. Причиной внезапного превосходства злодея послужила чрезмерная наивность Кэйла.

Зеддериан не смог ужиться внутри Героймена. Героймен добровольно отверг эту врожденно тёмную силу. Ожидаемо пропал м иммунитет пришельца к излучению камня. Души нескольких миллиардов жителей Зеддера вернулись обратно к ходячей метаморфозе – к Ферноку.

Радиоактивный Человек набрался былой мощи: голос превратился из жалобного в металлический, по-прежнему ярко засветился выглядывающий из щелей свет.

- Камень видел ту войну. Камень все помнит. Камень наблюдал рассвет и закат твоей планеты! – в руке образовался зеленый энергетический шар, монстр мог его телепатически перемещать, - Камень приказывает избавиться от последнего представителя рода Бэннери! – и он запустил шар в Героймена.

Спаун знал, Ханк превосходит его по физическим параметрам, и все равно затеял бой. Джерри, наблюдавший за поединком двух мастеров, очень жалел, что не мог принять участия и вступиться за мстителя.

“Эх, вот бы мне подрасти”

Мечник явно недооценивал врага – подхихикивал, бросался шутками. Это продолжалось до тех пор, пока (Ханк размахивал мечом) Спаун, довольствовавшийся лишь кулаками, не продемонстрировал умение наносить высокие удары ногами. Он продвинулся вперед и, подпрыгнув, грязной подошвой разбил супостату очки.

Ханк приостановился, убрал с лица мелкие осколки…

- А ты хорош для обделенного суперсилой шизофреника, Вэйн - но недооценивать врага не прекратил, - Чем дольше упорствуешь, тем мучительнее будешь умирать. Появятся сложности с сопровождением в рай, которые без боли не решишь… - после недолгого перерыва, как и предполагалось, бой продолжился.

Второй этап – несколько необдуманных атак, все те же непроизвольные взмахи. Казалось, Ханк напрочь позабыл о тактике, и ярость бесповоротно поглотила разум мутанта. Спаун же, не обладающий способностью регенерации, просто не позволял себя ранить – ловко двигаясь, резво меняя позицию, мститель делал наемника еще более агрессивным, еще более беспомощным…

“Тибетские монахи утверждали, успех заключается в балансе злости и умиротворенности. Одно не должно значительно перевешивать другое, иначе боец обречен – он думал и одновременно дрался, - Первые два месяца, как и любой новичок, явившийся из большого города, я считал их убеждения абстрактными и слабосодержательными. Но потом, на третьем месяце обучения, я просветлел”

Когда Ханк, скорее, зацикленный на мыслях о предстоящей казни Вэйна, нежели на бое, отхватил по лицу во второй раз, гнева поприбавилось.

“Злость – беспомощность в непривычном виде. Дерясь, нельзя увлекаться самообманом. Гнев, по мнению моих учителей, не входил в число базовых чувств, так как, по их же мнению, являлся завуалированной формой трусости”

Поразительно, но раздумья не мешали Джону защищаться. Напротив. Они очень помогали ему.

“После Тибета, подарившего легкое абстрагирование от стандартной жизни, мне не больно хотелось возвращаться домой. Я на какой-то момент потерял родственную связь с городскими трущобами”

Самоанализ улучшает реакцию.

Героймена парализовала знакомая боль. Пришелец уже испытывал ее, находясь в пленении у Джерго, на Грув-стрит и совсем недавно, до того, как зеддериан предпринял попытку ужиться в нём.

- Боль… - Кэйл скрипел зубами, но мысли о возможном губительном исходе лишь усугубляли, поэтому пытался прогнать их. Первое время попытки были тщетными, а потом наступило безразличие из-за мучений.

И, практически умирая, Кэйл увидел мать и отца. И тот отрывок из прошлого, когда Шрейден хотел убить его, но умер сам, пронесся перед глазами.

- Мой ребенок, единственный сыночек, я люблю тебя… - Энна – супруга Айдока добровольно подписалась остаться с Кэйлом без мужской опоры, чтобы в одиночку встретить надвигающееся зло и пожертвовать собой ради мальчика.