Пока она медленно шла по проходу, полностью погрузившись в свои безрадостные мысли, княжна успела добраться до трона, присев на широкий подлокотник и взахлеб начав рассказывать улыбающемуся брату о том, что произошло. Колдунья отвлеклась от бездумного созерцания мраморных плит под своими ногами, почувствовав пристальный взгляд, устремленный на нее. Камлен краем уха слушал щебечущую сестру, оживленно жестикулирующую, а сам внимательно наблюдал за подходящей Ясниной, словно изучал ее. Колдунья заставила себя встряхнуться, улыбаясь ему, но ее наигранно-бодрый вид его не обманул. Взгляд фиалковых глаз стал задумчивым и мрачным, заставив чародейку в который раз подряд испытать неясное чувство вины. Пока она поднималась по многочисленным ступеням на возвышение, Азария с хитрющим видом склонилась к брату, что-то шепотом скороговоркой рассказывая ему на ухо. Брови мужчины поднялись вверх, он искоса посмотрел на довольно улыбающуюся сестру, которая и не думала отодвигаться, наоборот, еще теснее прижалась к его руке, словно ласковая кошка, требующая своей доли внимания и заботы. Затем перевел смеющийся взгляд на подходящую к ним с недовольным выражением на лице колдунью, которая несколько раз наступила на подол собственного платья, пока преодолевала широкие ступени, проклиная их про себя.

— А ябедничать не хорошо, — мрачно произнесла Яснина, прожигая невинно хлопающую большими глазами княжну, которая после ее слов приняла самый простодушный и безобидный вид, на который вообще только была способна, демонстрируя, что она вовсе не причем, а злая колдунья на нее просто наговаривает.

— Это была не ябеда, — Азария несколько секунд с задумчивым видом кусала нижнюю губу, словно придумывая объяснение, затем ослепительно улыбнулась ей, — а ввод князя в курс дела!

Камлен с удивленным видом повернулся к показывающей колдунье язык сестре, настороженно глядя на нее.

— Где ты набралась таких выражений?

— Вас с Лотом пару раз послушала, — княжна была сама невинность и честность.

— Все-таки, больше похоже на ябедничество, — князь с самым задумчивым видом пожал плечами, затем дернул обиженно насупившуюся сестру за золотое украшение, вплетенное в ее светлые волосы, заставив подпрыгнуть на месте.

— Камлен! Ты испортил мне прическу!

— Я вам не мешаю? — Устало спросила Яснина, стараясь скрыть улыбку. Ее поражала нежность, с которой князь относился к своей младшей сестре и ее ответное, не менее сильное чувство к нему. Камлен никогда не отмахивался от нее, всегда выслушивая то, что она хотела ему сказать. Колдунья ни разу не видела, чтобы он попросил ее прийти позже или просто проигнорировал. Довольно серьезный и сосредоточенный по характеру, как успела убедиться чародейка, в обществе сестры он становился мягче и добрее, всегда прощая ей любые выходки, и часто сам дразнил и подначивал ее.

Князь поднялся с трона, усмехнувшись над недовольно фыркающей Азарией, которая мгновенно перебралась на сидение, занимая освобожденное нагретое местечко. И начала поправлять сползающую на лоб высокую тиару, по обе стороны которой спускались золотые нити, украшенные драгоценными камнями, вплетенные в тонкие косы, одна из которых выскользнула из волос, нарушая хрупкое равновесие странного сооружения, поразившего колдунью еще утром, когда она впервые увидела княжну. Она перевела взгляд на остановившегося перед ней мужчину, немного запрокидывая голову, чтобы ей было удобнее смотреть на него. Камлен улыбнулся, заметив ее непроизвольный жест, подходя ближе. Колдунья закусила губу, разглядывая его высокую, широкоплечую фигуру, затянутую в белоснежный, расшитый золотыми нитями парадный костюм, который безумно шел ему, подчеркивая смуглую кожу, необычные глаза и яркую, броскую красоту. Наклонившись к ней, князь слегка коснулся губами ее уха, тихо произнося.

— Не стоит так смотреть на меня.

Яснина неосознанно шагнула к нему ближе, чувствуя тепло, исходящее от него. Скользнув ладонями по его рукам, обтянутым прохладной и гладкой тканью, она тихо спросила.

— Как именно?

Камлен немного отклонился, глядя ей прямо в глаза обжигающим взглядом. Колдунья невольно перевела взгляд на его крепко сжатые губы, закусывая свои. Он стал наклоняться к ее лицу, не отрывая от нее взгляда, заставив закрыть глаза. Восхищенный вздох, раздавшийся немного в стороне, заставил их быстро отпрянуть друг от друга. Яснина убрала руки, отпуская его, и смущенно отступила подальше, стараясь не смотреть на Азарию, которая даже забыла про свою погубленную прическу, с восхищением и живым любопытством наблюдающую за ними поблескивающими глазами.

— Никогда такого не видела, — восторженно выдохнула она, даже не думая смущаться, в отличие от них самих, — вас словно притягивает друг к другу какая-то сила. И у вас при этом ТАКИЕ взгляды! И я тоже так хочу!

— Мне уже проводить серьезную и нравоучительную беседу с Лотом или можно немного подождать? — Насмешливо поинтересовался у сестры Камлен, пряча улыбку.

— Ты этого не сделаешь! — Возмущение Азарии было так велико, что она даже подпрыгнула на троне от переизбытка чувств, потемневшими глазами глядя на брата, в которых ясно читалось смятение.

Глядя, как он неопределенно пожимает плечами, колдунья не выдержала.

— Ты же на самом деле не станешь этого делать? Твоя сестра уже не маленькая девочка, чтобы ты принимал за нее решения.

Камлен перевел на нее насмешливый взгляд, слегка нахмурив брови.

— Нет, конечно. Но это не мешает мне немного подразнить ее. К тому же для меня она навсегда останется именно такой.

Азария только собралась возмутиться, скрестив руки на груди, как раздался стук в двери. Вошедший слуга с поклоном остановился в начале зала, не поднимая головы.

— Подойди, — голос князя прозвучал устало, хотя до этого колдунья не заметила никаких признаков того, что его утомили бесконечные встречи, начавшиеся рано утром.

— Господин, прибыли талвийские послы. Они ожидают снаружи.

— Нарочно не придумаешь, — взгляд мужчины отразил охватившую его ярость.

— Я могу перенестись отсюда, используя переход.

— Возможно, это и к лучшему. Я не хотел, чтобы ты встречалась с этими магами, но пора уже расставить все по своим местам. Все теперь зависит только от тебя. Ты сама должна решить, хочешь ты видеть их или нет.

— Я останусь. Разве можно пропустить такой момент? Я не прощу себе, если не увижу их лиц, когда они войдут сюда.

И ее ожидания полностью оправдались. Слуга вышел, получив приказ пропустить послов в тронный зал. Азария торопливо подошла к ней, на ходу пытаясь справиться с непослушным украшением. Пожалев девушку, которая с самым несчастным видом придерживала спадающую тиару рукой, колдунья слегка повела пальцами в ее сторону. Мгновенное сияние скользнуло в воздухе, окружая выбившуюся прядь, заплетая ее в косу вместе с украшением. Княжна облегченно перевела дух, посылая ей полную горячей благодарности улыбку. Яснина улыбнулась ей в ответ, оборачиваясь на звук открывающейся двери, едва слышимый с такого расстояния. Она с трудом удержала легкую улыбку на лице, когда ее взгляд встретился с пораженным и откровенно шокированным взглядом идущего немного впереди остальных магов Харна.

— Владыка, госпожа, — Лот взмахом руки остановил группу колдунов немного в отдалении, склоняясь в поклоне. Князь небрежным кивком указал ему на место рядом с собой, с левой стороны трона, остающееся свободным. Склонив голову в знак признательности, колдун быстро поднялся по ступеням, останавливаясь рядом с сидящим на троне князем, который спокойным и безразличным взглядом осматривал магов, присланных Орденом, не проявляя даже признаков любопытства или нетерпения. Яснина могла только гадать, какие чувства обуревали его в этот момент, ведь ни одно из них не отражалось на его лице, совершенно непроницаемом и равнодушном.

Яснина слегка сжала руки, которые сложила перед собой, бросая взгляд в сторону магов, хранивших потрясенное молчание. Перед тем, как пропустить послов в тронный зал, стражи приказали им снять плащи, поэтому теперь колдунья прекрасно видела лица чародеев, хорошо узнаваемые. Каждый из них долгие годы верой и правдой служил Рогду, и, видимо, удостоился сомнительной чести нести свою службу и дальше. Колдун, который призывал покончить с Лотом, едва увидев его, смотрел на нее с выражением мрачного удовлетворения и плохо скрываемого презрения. Впрочем, они очень быстро исчезали, стекая с его лица, словно плохо сделанная маска, оставляя после себя неприкрытое изумление, расширившее его темные глаза и вытянувшее лицо. Остальные лишь недоуменно переглядывались между собой, не решаясь ничего произнести вслух, и, судя по всему, мало что понимая из происходящего. Жаль, Велислава этого не увидит. Ей бы непременно понравилась представшая их глазам картина.