– Почему это должно вдруг измениться? – спросил он. – Я бы с удовольствием обнял тебя в полночь.

– Ах, я уже буду спать, – ответила я.

Но на самом деле я не спала. Я лежала без сна на диване в гостиной, и даже луна не смотрела на меня.

– Мне не хотелось бы быть невежливым, – сказал мой отец по пути домой. – Но почему у этого ребёнка косые глаза?

– Нет у неё никаких косых глаз.

– Конечно, есть. И она темнее, чем надо. Я же не слепой.

– У неё есть тайские гены.

– А я уже подумала, что у неё, может быть, косоглазая мать, – сказала моя мать.

Да ладно, бывает и хуже.

Я осторожно пощупала грудь. К сожалению, узелок был на месте.

– Поздравляю с днём рождения, Констанца, – прошептала я. И немного поплакала.

Деревянный лесовик из Шварцвальда оказался довольно симпатичным.

– Он точно как фрау Хемпель! – воскликнул восхищённый Юлиус. Мы с ним решили поставить лесовика в саду под деревом, чтобы фрау Хемпель могла его видеть.

Мои родители действительно уехали домой сразу после завтрака, они торопились вернуться к моему брату, хотя делали вид, что соскучились по коровам.

Юлиус подарил мне пять своих самых красивых каштанов и картинку с розовым воздушным шариком. Шарик был в горошек и с жёлтыми лентами.

– Это ты! – сказал Юлиус.

– О, сейчас я вижу. Это мои глаза, жёлтые ленты – это волосы… очень красиво, мой дорогой!

От Нелли я получила три купона. На первом было написано: «Один раз добровольно пропылесосить (внизу)», на втором – «Один раз добровольно вытащить посуду из посудомойки», а на третьем значилось: «Один поход со мной в кино (фильм ты можешь выбрать сама)».

– Какие чудесные подарки. – сказала я. Первый купон я тут же реализовала. Пока Нелли пылесосила гостиную, мы с Юлиусом готовили пунш для детей и беременных женщин. Яблочный сок, корица, гренадиновый сироп, свежевыжатые лимоны и фруктовый чай. Пунш получился даже вкуснее, чем можно было судить по рецепту. Огромную кастрюлю тыквенного супа я сварила ещё накануне. К супу подавались хлеб и масло с травами, а на десерт – сырная тарелка и четыре вида яблочного пирога. Поскольку погода стояла солнечная, мы решили праздновать на террасе и в зимнем саду, поэтому я подумала, что настал подходящий момент для первого глинтвейна зимы. По крайней мере для всех небеременных взрослых. К красному вину, долькам апельсина, корице, коричневому сахару и трём пакетикам специй я решительно добавила бутылку коньяка и остатки виски. Плюс литр фруктового чая и немного апельсинового сока.

Нелли попробовала чайную ложку получившегося напитка, закашлялась и сказала, что от него из ушей будет валить дым. Я тоже попробовала и решила, что алкоголь почти не чувствуется. На всякий случай я добавила туда пару ложечек сахара.

Первым пришёл поздравить меня Кевин Клозе, на сей раз в виде исключения без сопровождения. Он подарил мне чудесную мускатную тыкву.

– Ох, мой дорогой мальчик, ты не должен был тратить на меня деньги, – сказала я.

– Не беспокойтесь, я её сорвал с грядки у наших соседей, – успокоил меня Кевин. Они с Нелли снова помирились, поскольку Кевин извинился. Нелли не ненормальная, она просто другая, сказал он, и Нелли сказала, что она может с этим жить.

Я пригласила гостей к позднему завтраку, поэтому к двенадцати часам уже все собрались: Анна с Джо, Яспером и Джоанной, Антон с Эмили, Труди, Гитти Хемпель со своей дочкой Марией-Антуанеттой, а также Пэрис и Лоренц. Я долго думала, стоит ли их приглашать, но Пэрис очень бы обиделась, если бы она почувствовала себя исключённой, и к тому же мы нуждались в ней как в консультанте по закупкам для нашего магазина.

Лоренц в присутствии Антона чувствовал себя очевидно неуютно, и поэтому я ему тут же вручила огромную порцию глинтвейна.

– Сегодня прекрасная погода, – сказал Лоренц Антону, на что тот ответил:

– Да, действительно прекрасная. – Затем он начал разговаривать с Джо о ремонте в нашем магазине, а Лоренц сел в шезлонг и закрыл глаза.

Пэрис сразу же решила взять в оборот Анну, чтобы поговорить с ней о беременности, но Анна была не в настроении, потому что Мими и Труди улетали завтра в Милан, а она нет.

– Что ты думаешь по поводу «Можно и без пелёнок»? – спросила Пэрис. – Я её прочитала, и она меня очень убедила.

– Это что, такая книга?

– А ты её не знаешь? Там речь идёт о том, что дети, которых туго не пеленают, начинают раньше контролировать свои выделения и намного свободнее взрослеют. Кроме того, внутренняя связь между матерью и ребёнком становится глубже.

– Потому что ребёнок писяет и какает прямо на руки матери? – спросила Анна. – Непостижимо, как это люди издают всякую чушь.

– Ах, я действительно подумываю о том, чтобы обходиться без пелёнок, – сказала Пэрис. – На моём форуме некоторые практикуют такое, и они говорят, что это чудесный опыт.

– Да, – сказал Анна. – Для тех, кому это нравится, это действительно супер. Послушай, Пэрис, ты не можешь этого знать, но есть дети, которые какают каждые полчаса, а у тебя их будет двое… И это будут не хорошенькие кругленькие заячьи катышки, это будет яблочное пюре. Коричневое И вонючее.

– Удивительно, что ты как акушерка… – сказала Пэрис.

– Ах, я давно должна была забросить эту работу, – ответила Анна. – Лучше бы я вместо неё написала пару книг. «Можно и без болей». Или «Можно и без консультантов по вопросам беременности». Или «Можно и без детей». Глупо предоставлять другим возможность делать большие деньги.

– Жаль, что вы обе не можете попробовать моего вкусного глинтвейна, – сказала я.

– Да, мне тоже жаль, – ответила Анна. – Можешь мне поверить!

– Вчерашний вечер с родителями прошёл хорошо, – сказал Антон.

– Ты так думаешь? – Я удивлённо уставилась на него.

– Да, конечно, всё было очень непринуждённо, – ответил Антон. – Хотя можно подумать, что твои родители не считают тебя такой великолепной, какая ты есть.

– Да, вполне можно так подумать.

– Но родители всегда такие, – сказал Антон. – Они много критикуют своих детей и мало их хвалят. Готов поспорить, что они с восторгом рассказывают о тебе твоему брату.

Я готова была поспорить, что он этот спор проиграет, но я всю дорогу косилась на монстрообразный пакет, который принёс Антон. В такой пакет влезла бы и стиральная машина. Может, это она и была?

– Можно развернуть? – спросила я.

– Конечно! – сияя, ответил Антон. Но когда я развернула, то мне действительно захотелось, чтобы это была стиральная машина. Вместо этого меня ожидала сумка на колёсиках с полным набором принадлежностей для гольфа. И купон на годовое членство в Антоновом гольф-клубе.

– Чтобы ты больше не играла со старыми клюшками Мими, – радостно сказал он. – Профессиональное снаряжение для профессионального игрока.

– Ох, даже не знаю, что сказать, – ответила я. На эти деньги он мог купить мне крупный бриллиант. Вместе с кольцом. Это для примера. Но откуда Антон мог знать, что снаряжение для гольфа не значится в списке моих желаний? Бедняга по-прежнему думал, что игра в гольф доставляет мне удовольствие.

Тем не менее я охотно бы его поцеловала, но Эмили, как обычно, висела на его рукаве. В качестве подарка она протянула мне картинку. На картинке был изображён жёлтый заяц, который сидел под пальмой на острове посреди моря.

– Какой красивый рисунок. У него есть символический смысл?

Эмили покачала головой.

– Это просто картинка, которая была у меня дома, – сказала она. – Поздравляю с днём рождения.

Я выпила чашку глинтвейна, чтобы смыть своё разочарование. Кроме Гитти Хемпель, преподнёсшей мне купон на посещение курса «Рождественские рамки своими руками», который она сама и проводила, мне больше никто ничего на подарил. Даже Труди, которая обычно дарила мне купоны на рейки или энергетический массаж. Не то чтобы я любила купоны, но купон всё-таки лучше, чем совсем ничего. На сей раз я бы даже не стала жаловаться, если бы она снова мне принесла какую-нибудь странную книжку. «Умный секс – как надо дышать в момент вагинального оргазма». Это было бы всё же лучше, чем совсем ничего. Конечно, я не стала спрашивать, почему мои друзья в этом году мне ничего не подарили, но я чувствовала себя немного обделённой. В конце концов, я ещё не достигла того возраста, в котором у человека вроде как всё есть и он ничему не радуется.