Вложить свой паспорт в пиджак соседа не составляло большого труда. Карпов понимал, что личными документами ему все равно не придется пользоваться. А вот если успели узнать, что он вылетел в Симферополь, и связались с местной милицией, то паспорт Лапцевича может сыграть роль громоотвода. В аэропорту надо выйти из самолета раньше спящего соседа.

Карпов скрылся

Ветров с Майским и возвратившимся из отпуска Тростником ехали домой к Карпову. Тростник, потрясенный смертью товарища, задумчиво смотрел в окошко. Молчал и Ветров. Хотелось быстрее обезвредить убийцу, поднявшего руку на Мишу Осипова. Но дома Карпова не оказалось. Хозяин квартиры с удивлением рассказал о его поведении. Значит, Карпов бежал. Майор по радио доложил Матвееву о случившемся. Оставив в квартире Тростника и Майского, поехал в Управление. Едва он успел зайти к дежурному, как по громкоговорящей сети передали:

— Майора Ветрова вызывает начальник Управления.

Ветров взбежал по лестнице на второй этаж. У Романова были уже Матвеев, Савич, несколько руководящих работников. Матвеев докладывал о принятых мерах по задержанию Карпова.

— Товарищ генерал, — по селектору послышался голос начальника дежурной части майора Прямого. — Звонят наши товарищи из аэропорта. Они установили, что сорок минут назад Карпов вылетел дополнительным рейсом в Симферополь.

Генерал взглянул на заместителя, и тот молча вышел из кабинета.

«К телетайпу направился, — догадался Ветров. — Теперь не уйдет».

Стояла напряженная тишина, каждый думал о Карпове. Наконец в кабинет возвратился полковник Матвеев.

— В Симферополе обещали организовать встречу самолета.

— Что предприняли в отношении остальных участников группы? — спросил генерал.

— Пока поставили посты наблюдения и перекрыли все выезды и выходы из города. Нам сейчас, Виктор Алексеевич, главное — голову не потерять. Ведь если бросимся хватать уже нам известных преступников, то где гарантии, что не упустим других, не менее опасных.

— Да, в такой ситуации поспешность не нужна. Притом если и возьмем Логацкого и других, но не обнаружим никаких улик, то чем будем припирать их? Как вы считаете.

Савич, записывавший что-то в блокнот, поднял голову:

— Думаю, Виктор Алексеевич, Карпов уехал не с пустыми руками. Видимо, у него с собой оружие, а возможно, и удостоверение Осипова.

— В отношении Карпова вопросов нет. Остальных брать будем, когда выявим всех до одного, когда добудем необходимые доказательства их вины, когда будем знать, где хранятся оружие и другие вещи. Но надо всем помнить, — генерал сделал паузу и поочередно посмотрел на каждого из присутствующих, — что мы не можем допустить, чтобы эта группа или кто-то из нее совершила новое преступление.

Карпов уходит

Самолет пошел на снижение и вскоре покатился по бетонке Симферопольского аэродрома. Карпов в числе первых оказался у выхода. Взглянул вниз — и холодный пот покрыл лоб. У трапа, рядом с девушкой, одетой в форму аэрофлота, стояла группа мужчин в штатском. Конечно, это не встречающие: ни цветов, ни растерянных улыбок. Сомнений нет, милиция.

Карпов пропустил пять-шесть пассажиров и, с трудом переводя дыхание, пошел вниз. Протянул девушке билет и паспорт. Краем глаза увидел, как один из мужчин из-за ее плеча прочитал фамилию на паспорте.

— Проходите, пожалуйста, — улыбнулась девушка.

Входить в стоящий рядом автопоезд нельзя. Пешком направился к аэровокзалу. Карпов не видел, как в числе последних пассажиров сошел сосед и раскрыл его паспорт. К нему подошли двое, и один из них, предъявив милицейское удостоверение, сказал:

— Гражданин Карпов, пройдите, пожалуйста, с нами!

Мужчина удивленно уставился на них.

— Какой я вам Карпов? Я Лапцевич, и почему вы меня задерживаете?

Его посадили в подъехавшую прямо к трапу «Волгу» и повезли к зданию аэровокзала.

Скрылся и Логацкий

Люся сидела в квартире. Петька со своими дружками погорел. Вот-вот могут прийти за ним. Надо подготовиться. Встала, тщательно осмотрела квартиру. Кроме коньяка, которого осталось бутылок двадцать, и десятка банок кофе, ничего подозрительного не было. Оружие муж куда-то запрятал.

Подошла к окну и задумалась. Может, не говорить, что звонил Карпов? Пусть берут его, тогда и квартира будет свободной? Но тут же в груди шевельнулся страх: а вдруг Карпов сообщит, что звонил мне? Нет, надо дождаться и сказать.

Взяла с полки книгу. Попыталась читать — не смогла. Подошла к магнитофону, включила. Квартиру заполнила рвущая слух музыка. Люся налила полстакана коньяку, выпила, закурила сигарету. Нет, не получилось жизни с Петром. Не хотелось признаваться, что доля вины в этом и ее. Больше беспокоило другое. Если муж исчезнет, то на его помощь рассчитывать не придется. А Люся хотела бросить работу. Теперь об этом даже мечтать не приходится. Может, устроиться официанткой? Подруга Рая, работавшая в ресторане, давно уговаривала перейти к ним.

В двери щелкнул замок.

— Никто не приходил? — спросил Петр.

— Звонил Карпов. Сказал, что вы погорели. Он уехал из города, просил тебе передать, что вы можете встретиться у какого-то Левы.

Лицо Петра побледнело, глаза от страха расширились. Ни слова не говоря, бросился в ванную и выскочил оттуда, держа в левой руке пистолет, в правой — целлофановый мешок, в котором лежали коробки с патронами.

— Дай быстрее документы! Они в серванте. Если меня будут спрашивать, говори, не знаешь, где я. Никого из моих друзей не знаешь и не видала. Я найду тебя сам. Не трепись языком, — поучал он жену, лихорадочно натягивая на себя пиджак и распихивая по карманам патроны. — Если кто из наших будет спрашивать, скажи, пусть сматываются. Я сейчас забегу к Буслу, Гере и Махно. Если кого не найду и он придет сюда, скажи, жду на даче. Они знают, где она. Только смотри не проболтайся! А то ведь сама знаешь…

— Что я тебе, дура какая? Сама знаю, — ежась от страха, огрызнулась Люся.

Петр, не прощаясь, вышел из квартиры. Сюда он больше не вернется. Но это не волновало его. Голова занята другим: предупредить остальных.

Логацкий петлял по улицам, проскакивал через проходные дворы, подъезды. Забежал домой к одному из знакомых по базару — Кольке Шульге. Дал адреса Бусла, Герцовича, Костылецкого и Черепнина:

— Понимаешь, мы одно дело заделали, и всем надо немедленно смываться. Самому идти к каждому опасно: могут засечь лягавые. Ты же ни в чем не замешан. Если и засекут, то скажешь, что к другу поболтать пришел. Тебе ничего не сделают.

— А что передать?

— Скажи, пусть смываются. Буду ждать на даче.

Шульга ушел. Логацкий взял такси и поехал на окраину города. На одной из улиц вышел из машины, в гастрономе накупил полную «авоську» продуктов, в основном консервов. Он решил перебраться на дачу, которая принадлежала тетке жены, уехавшей с мужем в отпуск. Логацкий знал, где лежит ключ, и в последнее время вместе с друзьями частенько навещал этот тихий уголок. Ехать поездом или на машине к даче он не решился и, взвалив на спину тяжелую сетку, направился полем за город. Лучше сесть в автобус на ближайшей остановке.

Прощание

Гроб с телом Осипова поставили в клубе городской милиции. С утра здесь звучала траурная музыка. Сотни людей входили и выходили из клуба. Работники милиции, дружинники, друзья, знакомые пришли проститься с Михаилом. Ветров и Савич долго стояли у гроба, вглядываясь в лицо товарища.

Рядом с утопающим в цветах гробом на стульях сидели родители Михаила. Сухонькая старушка-мать, одетая во все черное, тихо плакала и гладила рукой по волосам сына. Опущенная голова, крепко сцепленные руки отца выражали скорбь; страшное несчастье свалилось на его седую голову.

Ветров хорошо знал родителей Осипова. Он не раз заходил к ним, беседовал. Родители гордились сыном.