Потом Тэк услышал смех — а может, это был призрачный звук, оставшийся в его ушах после недавнего грома?

Нет, это был смех, громкий, нечеловеческий!

Через некоторое время послышался вопль ярости. Новая вспышка, новый грохот.

И снова огненная воронка закачалась рядом с каменным клыком.

Тэк лежал минут пять. Опять вопль, за которым последовали три вспышки и грохот.

Теперь там было семь огненных столбов.

Рискнуть подойти, обогнуть эти штуки и посмотреть на зубчатый пик с другой стороны?

А если он это сделает и если — как он чувствовал — тут каким-то образом замешан Сэм, то что может сделать он, Тэк, если сам Просвященный не управляет ситуацией?

Он не нашел ответа, но все-таки двинулся вперед, низко пригнувшись к мокрой траве.

Он прошел полпути, когда это произошло снова, и поднялось десять столбов; они отплывали и возвращались, как будто их основания укоренились в почве.

Мокрый и дрожащий, Тэк скорчился, собрал в комок все свое мужество и нашел, что его в самом деле маловато. Однако он поспешил вперед, держась неподалеку от странного места, пока не миновал его.

Он поднялся выше и позади этого места очутился среди множества больших камней. Они закрывали ему обзор, и он дюйм за дюймом лез вперед, не сводя глаз с пика.

Теперь он увидел, что этот клык — часть впадины. У его основания была сухая темная пещера, и в ней две коленопреклоненные фигуры. «Святые люди на молитве?» — предположил он.

И тогда это случилось. Ужасающая вспышка, какой Тэк еще не видел, прошла снизу вверх по камням — не сразу, не в одно мгновение, а возможно, в четверть минуты, словно зверь с огненным языком облизал камень, рыча при этом.

Когда Тэк открыл глаза, он насчитал уже двадцать пылающих башен.

Один из святых людей, жестикулируя, наклонился вперед. Другой захохотал. До Тэка донеслись слова:

— Глаза змеи! Теперь мой черед!

— Оставляем столько же? — спросил второй, и Тэк узнал голос Сэма Великодушного.

— Вдвое или ничего! — проревел второй и тоже наклонился вперед с теми же, что и у Сэма, жестами.

— Нина из Шринагина! — пропел он и наклонился, качаясь и жестикулируя.

— Священная семерка, — мягко сказал Сэм.

Второй завопил.

Тэк зажмурился и заткнул уши, предполагая, что может последовать за этим воем. И он не ошибся.

Когда пламя и грохот кончились, он взглянул туда, вниз, на жутко освещенную сцену. Он не трудился считать: было очевидно, что там теперь висело сорок пламенных столбов, отбрасывающих сверхъестественный свет — их число было удвоено.

Ритуал продолжался. Железное кольцо на руке Будды пылало собственным бледно-зеленым светом.

Тэк снова услышал слова:

— Вдвое или ничего!

И ответ Будды:

— Священная семерка.

На этот раз Тэк подумал, что перед ним разверзлась гора. Ему казалось, что изображение вспышки отпечаталось на сетчатке его глаз даже сквозь закрытые веки. Но он ошибся.

Когда он открыл глаза, он увидел целую армию светящихся грозовых столбов. Их блеск вонзался в мозг, и Тэк затенил глаза, чтобы посмотреть вниз.

— Может быть, хватит, Ралтарики? — спросил Сэм, и яркий изумрудный свет заиграл на его руке.

— Еще разок, Сиддхарта. Вдвое или ничего.

Дождь прекратился на минуту, и в сиянии огненных столбов на склоне Тэк увидел, что у существа по имени Ралтарики голова водяного буйвола и лишняя пара рук. Он задрожал, закрыл глаза и уши и, стиснув зубы, ждал.

Через минуту это произошло. Рев и пламя поднимались вверх, и Тэк, в конце концов, потерял сознание.

Когда он пришел в себя, между ним и камнем были только серость и слабый дождь. И у основания камня сидела только одна фигура; она не имела рогов, и рук у нее было не больше, чем у обычного человека.

Тэк не шевелился. Он ждал.

— Это репеллент, — сказал Яма, протягивая Тэку баллон с аэрозолем, — отпугивает демонов. Я советую тебе на будущее основательно опрыскивать себя, если ты намерен странствовать так далеко от монастыря. Я думал, что этот район свободен от ракш, иначе я дал бы его тебе раньше.

Тэк принял флакон и поставил перед собой на стол.

Они сидели в апартаментах Ямы и закусывали. Яма откинулся в кресле со стаканчиком вина Будды в левой руке и с полупустым графином в правой.

— Значит, тот, кого называли Ралтарики, и в самом деле демон? — спросил Тэк.

— И да, и нет, — сказал Яма. — Если под демоном ты понимаешь злобное сверхъестественное существо, обладающее большим могуществом, вечной жизнью и способностью на время принимать любую видимую форму, — тогда нет. Это общепринятое определение, но в одном отношении оно неправильно.

— Да? В каком же?

— Он не сверхъестественное существо.

— А во всем остальном?

— Да.

— Тогда я не понимаю, какая разница — сверхъестественное оно или нет, если оно злобное, обладает большим могуществом, вечной жизнью и способно изменять свою форму по желанию.

— Нет, разница большая. Различие между непознанным и непознаваемым, между наукой и фантазией — вот что существенно. Четыре направления компаса — логика, знание, мудрость и непознанное. Некоторые клонятся в этом последнем направлении. Другие идут дальше. Склониться перед одним, значит, потерять из виду три. Я могу покориться непознанному, но не непознаваемому. Человек, склонившийся в этом последнем направлении, либо святой, либо дурак. Мне не нужен ни тот, ни другой.

Тэк пожал плечами и выпил глоток вина.

— Но демоны…

— Познаваемы. Много лет назад я экспериментировал с ними, и я был одним из четырех, спускавшихся в Адский Колодец, если ты помнишь, после того как Тарака напал на Бога Агни в Паламайдсу. Ты не Тэк из Архивов?

— Я был им.

— Значит, ты читал о самых ранних контактах с ракшами?

— Я читал отчет о тех днях, когда их связали…

— Тогда ты знаешь, что они коренные жители этого мира, что они здесь были до прибытия человека из исчезнувшей Уратхи.

- Да.

— Они созданы были более из энергии, чем из материи. Судя по их традициям, они когда-то имели тела, жили в городах. Однако их поиски личного бессмертия повели их по путям, отличным от путей человека. Они нашли способ сохранять себя, как стабильные энергетические поля. Они покинули свои тела, чтобы жить вечно, как силовые вихри. Но чистого разума у них нет. Они несут в себе свое полное эго и, рожденные от материи, всегда вожделеют к плоти. Хотя они могут на время принимать плотскую внешность, они не могут вернуться в нее сами. Много веков они беспомощно дрейфуют по этому миру. Появление человека вывело их из состояния покоя. Они принимали формы его кошмаров, чтобы вредить ему. Вот потому они были побеждены и связаны задолго до Ратнагарис. Мы не могли уничтожить их совсем, но не могли и позволить им попытки захватить механизмы воплощения и тела людей. В конце концов они были пойманы и заключены в большие магнитные бутылки.

— Однако Сэм освободил многих из них, чтобы они творили его волю, — сказал Тэк.

— Да. Он создал и хранит пакт кошмаров, и поэтому некоторые еще бродят по планете. Из всех людей они уважают, вероятно, только одного Сиддхарту. А с остальными людьми у них один общий порок: они готовы играть по любым ставкам и платить — игорные долги у них вопрос чести. Так и должно быть, иначе они лишились бы доверия других игроков и потеряли бы свою единственную радость. Могущество их велико, и с ними играли даже принцы, надеясь выиграть их услуги. Так пропадали целые королевства.

— Если, по твоему мнению, Сэм играл с Ралтарики в одну из древних игр, то какие были ставки?

Яма допил вино и снова наполнил стаканчик.

— Сэм — дурак, — сказал он. — Нет, не дурак. Он игрок. Тут есть разница. Ракша управлял меньшими группами энерго-существ. Сэм с помощью своего кольца отдал новый приказ страже огненных элементалей, которых он выиграл у Ралтарики. Эти элементали — страшные, безмозглые создания, и у каждого сила громовой стрелы.

Тэк допил свое вино.