Даллас вздрогнул и затравлено заглянул ему в глаза. Похоже что не верит, но секрет Луиса заставил его усомниться.

— Я… я не знаю…

— Не знаете, но склоняетесь к тому чтобы поверить, так как не имеете ни малейшего понятия, как объяснить, то что я делаю, — констатировал Луис. – Я прав?

— Ну да, наверное.

— Так вот, детектив, я сейчас скажу вам, то что вы так хотели узнать, вот только, вряд ли это вам понравится. Я – ясновидящий. Я узнаю о событиях заранее, а так как моя профессия фотография, то это мой способ заработать на жизнь.

Говоря это, Луис неотрывно смотрел на Далласа. Лицо у полицейского окаменело от услышанного, но было видно, что он поверил. Сразу и безоговорочно.

Луис снова взглянул на небо, а когда пауза стала затягиваться, спросил:

— Вы довольны?

— То есть ты… вместо того, чтобы помочь, предупредить — делаешь фотографии? – выдавил Даллас.

— Я не супергерой, чтобы спасать попавших в беду. Я просто фотограф, — безмятежно ответил Луис, готовясь к тому, что возможно сейчас ему попытаются набить лицо.

— Но ведь ты фактически убиваешь людей! Скольких ты бы мог спасти…

— Никого я не убиваю! Смерть это то, что приходит за нами, а значит, наше время истекло. Кто я такой, чтобы влезать в её планы? – жёстко отрубил Луис. – Я лишь делаю свою работу, и не мешаю Смерти делать свою.

— Это всё бред, если ты можешь предотвратить, ты должен…

— Ничего я не должен! И с чего ты взял, что это бред? – для пущего эффекта Луис убрал свою вежливость подальше. Он решил настолько подавить Далласа новыми знаниями, чтобы раз и навсегда отбить охоту влезать во всё это. – Если есть такие люди как я, а я такой не один, поверь, то почему бы не существовать и всему остальному? Ведьмы, привидения, вампиры, зомби в конце концов! Откуда ты знаешь есть они или нет? А если всё это есть, то почему бы не быть судьбе, предопределению, карме? И почему ты не хочешь поверить, что если человек умирает, значит его время настало? Время уйти?

Луис так распалился, что к концу своей тирады почти орал. Несколько проходящих мимо человек, в недоумении оглянулись и ускорили шаг, едва заслышав о чём речь.

А Даллас сидел уперевшись взглядом в землю, подбородок был упрямо выдвинут, и Луис понял, что смог убедить его в чём хотел, да не совсем. И он угадал, что сейчас услышит:

— Деньги… Ты делаешь это из-за денег. У тебя такой дар, а ты тратишь его на это… Ты мне противен, — тихий голос пробрал Луиса до дрожи, в нём было столько омерзения и презрения, что становилось понятно, Далласа заклинило именно на этом. Он довольно спокойно воспринял наличие в мире сверхъестественного, но вот такой подлый способ наживы, он как полицейский понять не мог.

— Ну что ж поделаешь, детектив. Такова жизнь, — он пожал плечами, гадая, что предпримет полицейский дальше. Свою задачу Луис выполнил. Сказал максимум безопасной правды и выбил у Далласа почву из-под ног. А тема денег в итоге тоже сыграла Луису на руку. Коп теперь больше будет думать об этом, чем о разных потусторонних вещах.

— Это не правильно, — казалось, полицейский не слушал, что ему говорил Луис, он как заведённый повторял одно и тоже. – Не правильно, нет, не должно так быть…

— Вы услышали, что хотели детектив, я вас не принуждал следить за мной, — Луис снова вернул себе вежливый тон, почувствовав, что беседа подходит к концу. Даллас вёл себя на удивление спокойно, это настораживало фотографа, но с другой стороны, чего он хотел? Он же не каждый день сообщает людям столь грандиозные новости, откуда ему знать, как они реагируют в таких ситуациях. По крайней мере Даллас не стал бить его или пытаться арестовать. Хотя и мог, причём в данной ситуации первое было предпочтительнее второго. Его бы, конечно, отпустили, Даллас ничего не может доказать, но привлекать к себе нежелательное внимание Луису не хотелось. Ему хватало внимания одного полицейского.

Который, к слову, резко поднялся со скамейки, напоминая о себе. От неожиданности Луис отшатнулся, все-таки мысли о возможном поколачивании дали о себе знать, но быстро вернул себе прежнюю невозмутимость.

— Уже уходите, детектив?

Даллас волком глянул на него и Луис подумал, что быть ему таки с синяком сегодня. Но, к счастью, коп не собирался заниматься рукоприкладством, избавив Луиса от необходимости отбиваться гипсом. Вместо этого он соизволил ответить:

— Ты прав, я услышал, что хотел. Доволен ли я? Нет, потому что узнал, что на свете существует такая мразь, как ты. И что самое обидное, я, человек, который клялся защищать справедливость, ничего не могу с тобой сделать. Сейчас я уйду, и буду жить дальше с этим знанием. Да, мне будет тяжело, но у меня по крайней мере чистая совесть. А ты… Когда-нибудь ты осознаешь, что сотворил. И тогда, я тебе не завидую.

— О себе лучше думайте, детектив, у вас работа тяжёлая, — усмехнулся Луис, продолжая пребывать в роли законченного подонка. – А я как-нибудь разберусь.

Бросив на него последний тяжёлый взгляд, полицейский развернулся и пошёл прочь.

Луис провожал его глазами, до тех пор, пока он не скрылся за деревьями, после чего протяжно вздохнул и, поднявшись со скамейки, направился домой.

Настроение было окончательно испорчено, и наслаждаться прогулкой больше не хотелось. Сегодня он избавился от навязчивого преследователя и обзавёлся новым врагом. Луис был уверен, что Даллас больше ничего не будет предпринимать на его счёт, но само наличие осведомлённого о его действиях человека, угнетало.

Зима вступила в свои права, но это отразилось в основном на календаре, нежели на погоде. Снег выпадал всего пару раз и почти сразу таял. Холоднее пяти градусов и вовсе не было. Для их широт это была обычная погода, никого это не удивляло, но все мечтали о снеге, который украсит город к приближающемуся Рождеству.

Все готовились к празднику, магазины устраивали рождественские распродажи, и с утра до ночи были забиты жаждущими прикупить подарки покупателями. На улицах появились светящиеся гирлянды, а на главной городской площади – большая ёлка.

Не обошёл этот предпраздничный ажиотаж и Луиса. Едва дождавшись снятия гипса, он отправился по магазинам и чуть ли не боем отбил у другого покупателя чрезвычайно редкую подборку комиксов.

С подарком для Трейси было сложнее, но Луис вовремя вспомнил, что как-то в разговоре она обмолвилась, что ей очень нравятся вазы в японском стиле.

В итоге вопрос с подарками решился и довольный Луис, как шпион, боясь попасться на глаза соседям с будущими дарами, завалился домой. Потом он вспомнил, что помимо него к Трейси приглашён доктор Браун, с которым у неё, похоже, всё было вполне серьёзно. Чертыхнувшись, Луис пообещал себе, что завтра прикупит что-нибудь и ему.

Чак, так, оказалось, зовут Брауна, оказался неплохим парнем, и где-то с месяц он уже наведывался домой к Трейси, постепенно став там своим.

К удивлению Трейси, Деннис принял его, не стал грубить и даже периодически интересовался, зайдёт ли сегодня Чак.

Неизвестно, как бы обстояло дело в другом случае, но Чаку повезло в том, что Луис решил поговорить с Деннисом относительно ухажёра матери. Прекрасно понимая, что мальчик не хочет делить её любовь с каким-то чужим ему человеком, Луис долго ломал голову, как лучше объяснить ему ситуацию, пока его не посетила гениальная идея. Уж насколько ему было неприятно говорить о коте, но тот стал наилучшим примером.

Луис привёл мальчику доводы, основываясь на его любви к Лами, сказав, что как он любит и кота и маму, так и она любит и Денниса и Чака. Это разная любовь, и как Деннису будет плохо без кота, так и Трейси без Чака.

В качестве последнего примера Луис спросил, кого бы Дени выбрал – Трейси или Лами. Получив горячий ответ, что конечно маму, Луис пояснил, что и Трейси всегда выберет его, Денниса, несмотря на свою любовь к доктору Брауну.

Сравнивать Чака с котом было, конечно, странновато, и Луис надеялся, что тот никогда об этом не узнает, но зато весьма эффективно. Представив, как бы ему было плохо без Лами, Деннис проникся, и пообещал фотографу не устраивать истерик и скандалов, как раньше.