– Эй, заговорщики! – гулко прокричала Алла, – Идемте теплый компот с вареньем пить!

И мы пошли. И я пыталась выполнить свое обещание. Сыпала сумасшедшими идеями, надеясь хоть в одной из них обнаружить здравое зерно. Благоразумная Лара разбивала мои планы вдрызг, а большелобая Алла, насупившись, молча слушала наши споры, всем своим видом выражая готовность в любом случае действовать.

– А что если повредить трубы!? – азартно предлагала я, – Найдем что-нибудь острое и продырявим трубу на сгибе. Целый дом останется без воды! Сантехники обязаны будут устранить неполадку, и полезут в подвал.

– Дельная идея! – сурово заявляла Алла, – Ради того, чтоб у этого гада, Хомутова, воды не было, я готова и сантехников сюда не пустить…

– Ну что вы такое говорите! – сокрушалась Лариса, – Попав сюда, мы совершили уже столько необдуманных поступков, что теперь пора взяться за ум. Во-первых, мы не сумеем продырявить трубу. Во-вторых, пока до сантехников дойдет, где может быть прокол, а сантехники дойдут до нас, может пройти очень много времени… А мы тут захлебнемся за это время…

– Не пили трубу, под которой сидишь, – подытожила я, все же оставляя предложенный вариант в поле размышлений, – А сотовый телефон вы к окошку подносить пробовали?

Свой сотовый я, конечно же, оставила в сумочке у Хомутова на кухне. Оставалось только надеяться, что литератор все же не окажется сообщником Кира, и, как ответственный гражданин, обеспокоится моим исчезновением и вызовет милицию. Хотя, кто в наше время добровольно вызывает милицию? Ребят из органов люди опасаются почти так же, как бандитов…

«Но может, Хомутов сообразит позвонить Георгию. Номер офиса забит у меня в памяти телефона»

– Был бы у меня телефон… – хмыкнула Лариса, – Я бы здесь не сидела. Хомутову Кир наверняка рассказывал, что я свой сотовый летом на даче потеряла… И никаких тайных выходов здесь тоже нет. В первые же часы своего заключения я излазила со своей зажигалкой каждый миллиметр этого помещения. Удивляюсь, как я не скончалась тогда от разрыва сердца. Ночь, подвал, ни одной живой души…

– А чего ты вообще сюда ночью поехала? – поинтересовалась я.

– Так ведь Хомутов написал же: «В полночь». Я, как и Алла, Очаг Искусства искала.

– Только у меня хватило мозгов сюда днем подъехать, чтобы сначала разведать обстановку.

– И много тебе этот ум помог?

– Ладно, договаривались же не ссориться, – снова забурчала Алла, – А вы про Очаг Искусства знаете? – спросила она меня.

Настало время долгих объяснений. Я представляла себе все верно. И Ларису и Аллу, после конфиденциального разговора с Кириллом, предлагающим прочитать Хомутовскую рукопись для более объемного понимания роли Героини в спектакле, мгновенно пленил живой и яркий стиль автора. За один присест одолев рукопись, обе актрисы никак не могли выбросить из головы легенду об Очаге Искусства.

– Ну, какая ж это легенда, если всё так внятно объясняется? – оправдывала ход своих мыслей Лариса, – И потом, у меня тогда состояние такое было… Хотелось учудить что-нибудь эдакое. Назло всем. Я тогда с парнем своим поссорилась. Будет знать, как отказываться вечером меня выгуливать! Шла по парку, случайно встретила одного знакомого. Артура. Он меня в кафешку затащил и все споить норовил. Настроение у меня именно такое было – напиться с первым встречным, натворить что-нибудь ужасное… Но он, этот Артур, такой все-таки зануда. Присмотрелась я к нему, и тошно мне от него сделалось. «Нет,» – думаю, – «Такие глупости я скорее себе, чем любимому назло совершу…Пойду лучше Очаг Искусства искать. Вполне достойное приключение… Любимый потом себе никогда не простит, что я одна по таким местам бродила.»

Я вдруг отчетливо почувствовала аналогию со своим выпендрежем перед Георгием: «Будет знать, как считать выбранное мною дело несерьезным!»

«Эх, Жорочка, а ты там наверное волнуешься теперь, места себе не находишь. Это я все игралась! На самом деле, вовсе не хотела доставлять тебе такие переживания… Если выберусь отсюда, обязуюсь даже извиниться за самодеятельность», – мысленно провозгласила я и вдруг почувствовала острый приступ жалости к себе. Ну как можно было попасться! Ведь я знала, что это ловушка! Нет, с такими глупыми мозгами, мне в жизни не придумать, как отсюда выбраться…

– В общем, – продолжала Лариса, – Я в этот очаг Искусства поверила. А что? Все оправдано с научной точки зрения. Сосредоточение определенных энергетических сил. Обычный эгрегор. История ведь знает массу примеров, когда такие места действительно находились, и работали, и выполняли желания… – девочка говорила зло, как бы насмехаясь над самой собой, – Естественно, мне страсть как захотелось воспользоваться.

– Фи, – непроизвольно скривилась я, – И почему мы не видим ничего постыдного в желании проэксплуатировать чудо?

– Как почему? – тонко вскинула белесые брови Лариса. Чувствовалось, что она много думала на эту тему, – Хомутов правильно написал: потому что мы давно признали собственное несовершенство. Все мы произошли от животных, все мы, по сути, животные… «Хочу, чтоб у меня все было, а мне для этого ничего не надо было делать,» – это наши родные, животные инстинкты. Можно мучительно бороться с ними, а можно смиряться и…

– Превращаться в стадо управляемых баранов, – отчего-то завелась я, – Не забудь, именно благодаря этим родным животным инстинктам, тебя смогли заманить в ловушку… И даже не в этом дело… Просто как-то нечисто это стремление получать, не отдавая.

Когда-то давно я случайно наблюдала проповедь одного американского священника, нацеленную на привлечение молодежи в их церковь. Основной мыслью проповеди было, дословно: «Ребята! Дух Христа работает и по сей день!» В контексте подразумевалось «работает на нас».

«Это ж как надо примитивизировать людей, чтобы надеяться такой дешевой спекуляцией заинтересовать их?» – подумала тогда я. Потом оглянулась по сторонам и обнаружила несметное количество почитающих слушателей… И так противно мне сделалось тогда.

– Я знаю, – тихо произнесла, Лариса, – Теперь знаю. Не из-за того, что теперь боюсь ловушек… Просто, потому что было время все обдумать. Верить нельзя из корысти или страха. От этого у Веры обламываются крылья.

Неожиданно Алла захохотала.

– Извините, – подмигнула она нам, – Ларка так серьезно говорила, а мне представилось, что она сейчас скажет: «От этого у Веры обламываются когти». Представляете?

Обстановка разрядилась, а я подумала, что Алла не так проста, как хочет казаться. И вообще, вдолбленное мне Кириллом и театральной суетой вокруг ролей, мнение, мол, Алла с Ларисой – ярчайшие представители элитарной породы глупых идиоток, давно уже казалось мне чистой воды вымыслом. С этими девочками было приятно и интересно общаться. Я была действительно рада, что нашла их.

– Хватит философствовать, – продолжала вторая Героиня, – Я, например, сюда без всяких инстинктов, просто из любопытства шла. Посмотреть, действительно такое место в нашем городе есть или врёт писака. Ну, настолько все приметы сходились, что глупо было не проверить.

– М-да… Нет равных силе слова, – пробормотала я.

И вдруг, осознав происходящее в полной мере, я почувствовала себя восхищенной. Это ж надо было так все просчитать!? Ай, да Кирилл…Я одновременно и восхищалась и боялась этого человека. Теперь я понимала, почему Ксения была так напугана. Быть любимой таким человеком – равносильно игре с огнем.

– Ксения! – вдруг вслух произнесла я, и оживилась, – Девочки, радуйтесь! Сам преступник вскоре придет нас освобождать!

– Бредит на нервной почве, – прокомментировала мои слова Лариса.

Алла цыкнула на неё и вся превратилась в слух.

Пришлось рассказать актрисам о моем разговоре с Ксенией, об уликах против Кирилла, о том, кто на самом деле подстроил весь этот бред.

– Нет! Этого не может быть! – на Ларису было жалко смотреть. Она попросту отказывалась верить мне, – Ведь Кир же был нам другом…

– Гений с тяжелым характером. Хам. Но все равно «свой», – вторила сокамернице Алла, – «Из наших.» Из тех, кто яростнее всех вступится за тебя, если внешний мир начнет атаковать…