Что, неужели все? – восторженно спрашивала блондинка, по-мальвиньи всплескивая руками.

Все! – трагическим шепотом заявлял Артем, – Все, типа, девушки рано или поздно бросают меня. Я ведь ужасная личность.… Это, типа, мой рок. Карма. Ирония судьбы.

Ну конечно, чем еще Тёмка мог пытаться завлечь юную леди, как не рассказом о своих комичных любовных неудачах. На тему охмурения противоположного пола у нашего неугомонного соседа давно имелась проверенная теория. Чувство противоречия (мол, а я вот не такая, как все) и исконно женские инстинкты пожалеть обиженного толкнули в наигранно неуверенные объятия Артема уже не одну самоотверженную жертву.

Вот, например, – Тёмка уже вошел в раж, и перебивать его сейчас казалось кощунственным, – Провожаю это я, типа, одну даму домой. Юлькой её звали. Впрочем, и сейчас зовут, наверное. Типа, неделю уже домой провожаю, а она на чай так ни разу и не пригласила! Смотрим, а прямо возле Юлькиной двери подъездные хулиганы, типа, гадости выцарапали. Ну, там, “Юля дура” и всё такое… Правдивые хулиганы попались, как потом выяснилось.

Тёмка на секунду запнулся, соображая, что же врать дальше.

Типа, – подсказала смеющаяся блондинка рассказчику. Судя по всему, ей было уже намного лучше. Никаких признаков слабости её голос не выражал.

Что? – не понял Артем, потом смекнул, что гостья не из глупышек, и тут же перестроился на ироничный лад, – А, ну да. Типа, выяснилось. Не в том соль! Так вот, Юлька мне возьми, да заяви: “Закрась, Артем, эту надпись. Раз ты за мной ходишь, то репутацию мою блюсти должен” Это я за ней хожу? Это я, типа, должен? Да еще тоном таким сказанула… Приказным, типа. А сама дверью хлопнула и, вся в расстроенных чувствах, домой плакать убежала.

Ну а ты?

Я? Выполнил все в точности. Не поленился. Пошел, типа, домой, взял краску, и закрасил. Надпись, как и просили. Именно надпись. Прошелся кисточкой непосредственно по очертанию букв. А Юлька обиделась. Я говорю: “Что приказывали, то и выполнил” А она в слезы. Видеть, говорит, тебя больше не хочу.

Жестоко, – блондинка старалась скрыть улыбку, – Бедная девушка. Ты хоть извинился?

А зачем? – Артем хитро подмигнул, улыбаясь, – Она мне за эту неделю, знаешь, как надоела? Что я ей – маляр, типа, стены в подъезде перекрашивать.… Нашлась, типа, командирша…

Никогда, я уверена, рассказанная история не происходила в Тёмкиной жизни. Но сочинял он вполне уверенно, и даже, кажется, искренне обижался на никогда не существовавшую в природе Юльку. С детства Тёмке были присущи неудержимая страсть к фантазированию и актерский дар.

Ради настоящей любви можно и маляром побыть. Каждой девушке хочется, чтобы ради неё совершали подвиги… – задумчиво и очень серьезно проговорила блондинка.

Я ощутила себя старой воспитательницей, подслушивающей уверения о взаимной любви, произносимые детками старшей группы. Стало как-то неловко от всех этих глупостей.

Каждой? И тебе? – лихо включился Артем, – Если что, ты только скажи. Я с окна выброситься могу. Слава богу, этаж первый…

Не надо. Ты клумбы помнешь. Там цветы очень красивые…

Я набрала было воздух в легкие, чтобы обратить на свое наличие внимание, но Тёмка не дал вставить и звука.

Тебе понравились? Это я их выращивал. Ну, типа, вместе с Катериной и дядей Жориком, конечно.… Но, почти сам. В общем, я тебе их, типа, дарю. Хочешь?

И часто ты чужие цветы девушкам даришь? – насмешливо поинтересовалась блондинка. – Потому тебя и бросают?

Нет. Не поэтому, – насупился Тёмка, – По разным причинам. Вот одна, например…

Блондинка заранее звонко расхохоталась. Артем снова начал речь.

Не в моих правилах было ломать людям идиллию. Не в моих правилах было перебивать рассказчика на полувзлете. Не в моих правилах было посвящать в семейные неприятности посторонних. Но, с другой стороны, все уже случившееся за последнее время, тоже было не в моих правилах. Ничуть не обращая внимания на сей факт, оно все же случалось. Значит, настало время менять правила.

Твердо решив призвать гостей в свидетели и помощники, как только Артем закончит рассказ, я отправилась в спальню переодеваться для выезда в город. Уж в чем я была уверена, так это в том, что не стану сидеть тут, сложа руки, пока Георгий там непонятно чем занимается.

“Что же такое могло произойти? Кому могло прийти в голову нападать на Жорика? И что мне, спрашивается, одевать для общения с этими личностями?” – мысли в моей голове нещадно путались и перескакивали с темы на тему.

“Успокойся!” – властно приказывал Здравый Смысл, который давно уже страдал нервными расстройствами из-за длительного пребывания в моей голове, – “Главное, не нервничай. Сами напали, пусть сами и отбиваются. Если они решили его похитить – то скоро пожалеют об этом. Попробуй, прокорми такого пленника!”

Эти назойливые глупости сознания ужасно раздражали и никак не давали сосредоточиться. Я уселась на кровать и принялась массировать виски. Говорят, это стимулирует работу мозга.

“Не представляю, кому он мог понадобиться?” – полезла в голову очередная порция бреда, – “Может, это просто шутка? А может, моя мамочка привела в исполнение свой давний приговор похитить худющего Жорика себе на откорм?”

Похоже, стимулировать в моей голове было абсолютно нечего.

Я почувствовала себя ужасно несчастной. Ну почему у нас все не как у людей? Хотела отдохнуть от секретных дел, – нарвалась на какую-то осекреченную блондинку. Хотела спровоцировать собственного мужа на подвиг, – и вот теперь вынуждена сама проявлять верх героизма. Вот только знать бы, где у этого героизма верх, а где низ. То ли стоит поднимать панику, звонить в милицию, армию и женскую сборную по кик-боксингу, то ли нужно сидеть тихо-тихо, бояться навредить ситуации и, заставив себя успокоиться, ждать очередных вестей от Георгия.

Принять решение сама я была не в состоянии. Совет Тёмки оказался просто необходим. Отнюдь не потому, что его мнение могло оказаться мудрым (тут я как раз была уверена в противоположном), а потому, что должен же кто-нибудь разделить со мной бремя ответственности за принятый к исполнению план действий.

“Эх, Жорочка, Жорочка! Ну почему ты вечно все делаешь не вовремя. Угораздило же тебя исчезнуть как раз тогда, когда у меня не осталось никаких сил на борьбу с неприятностями…”

Я вышла в коридор.

А Ольга меня бросила из-за ребенка, – раздавался из гостиной голос Артема.

“Господи, его послушать, так он прямо ДонЖуан какой-то!”

Ты отказался признать отцовство? – насмешливо интересовалась блондинка, которая, кажется, верила в истории Тёмки примерно столько же, сколько я.

Я-то? – Артем явно на ходу менял сочиненные события, – Да. Отказался. Но это мне, типа, не помогло.

В смысле?

Недоразумение. Вся моя жизнь – сплошное недоразумение.

Не томи душу. Рассказывай. Интересно же.

На этот раз я прогнала остатки собственной корректности и, вместо беззвучного стояния на пороге, зашла все-таки в комнату.

Здравствуйте, – блондинка робко споткнулась на полуслове и опустила ресницы.

При свете дня и закутанная в плед она выглядела значительно менее эффектно, чем вчера ночью. Это существенно улучшило моё к ней отношение. Я приветливо кивнула в ответ на приветствие.

Это Катерина. Та самая, о которой я тебе говорил, – тут же затараторил Артем. Мне на миг сделалось дурно. Представляю, что могло нарассказывать про меня Тёмкино воображение, изголодавшееся по благодарному слушателю, – А мы тут жизненным опытом делимся, – обратился сосед ко мне.

Не слушай его, он тебя плохому научит, – улыбнулась я блондинке, которая от моего присутствия сделалась вдруг ужасно тихой и скромной.

Чего это “плохому”? – возмутился Артем, – Только хорошему. На моем дурном примере Мария научится избегать ошибок.… Вот, к примеру, сейчас я рассказывал историю, как расстался с одной девушкой из-за ребенка.

Знаю, знаю, – я не удержалась от возможности поиздеваться над соседом, – Вы прожили вместе пять лет. Потом ты узнал, что у неё двое детей, которых она от тебя скрывала. Ты ужасно обиделся и бросил её. Поступил, как негодяй…