Оставалось только мечтать, чтобы трубку взяла Сестрица. Та, едва заслышав мой голос, моментально расплывалась в улыбке и тут же сообщала все окрестные и близлежащие новости, не дожидаясь расспросов. Обычно это несколько раздражало (я терпеть не могу пустую трату времени), но в некоторых случаях было как нельзя кстати. Мамочка бы от прямых расспросов на тему местонахождения Георгия, впала бы в истерику. Воображение я унаследовала от родительницы, поэтому на личном опыте знала, как легко можно довести себя до ужасного беспокойства.

Слушаю и повиную! – одновременно обрадовала и огорчила меня Сестрица. Обрадовала – самим фактом своего, а не мамочкиного, существования по ту сторону телефона. Огорчила – странностью произнесенного.

“Может, она не совсем вменяема, и её лучше не трогать?” – воображение тут же подключилось к ходу мыслей, – “Точно! Сестрица сошла с ума, взлелеяла свою манию величия и решила покорить мир. Начать она решила с Жорика, и, видимо, держит его сейчас в заложниках… Небось решила таким способом выпросить себе разрешение подолгу сидеть в интернете. Обычно ведь, мы с Жоркой, ей это запрещали…”

Картинка получалась до крайности глупая, нереальная, но желанная. Ведь это автоматически обозначало бы, что никакие злодеи на Георгия не нападали.

Что молчите, как рыба об лёд? – грозно поинтересовалась Сестрица в ответ на мою растерянность.

Мысль изреченная, есть ложь, – Настасьина странность в разговоре оказалась заразной.

Ка-тю-ю-ю-ша!!! – весь налет террористической экзальтированности с Сестрицы, как рукой сняло, – А когда ты в гости придешь?

Ну, я ж сама не хожу, нужно выбрать время, когда Георгий свободен будет, – задумчиво проговорила я, надеясь, что сейчас Сестрица радостно сообщит, что Жорик, как раз, сейчас у них, а вот где я, никому неизвестно…

Женатый мужчина всегда несвободен. Чтоб он стал свободен, ему нужно с тобой развестись, – невообразимо серьезно сообщила Сестрица, после чего снова переключилась на принятый у неё для общения со мной детский тон, – Так что же, вы теперь вообще никогда не придете? – наигранно по-детски заканючила она, – Приходите, только купите по пути…

В этот момент нервы автомата не выдержали, и связь оборвалась. Всё необходимое я, собственно, уже узнала, но не перезванивать было как-то неудобно.

Ча-ча-ча! – сказала Сестрица, в ответ на мой повторный звонок и положила трубку.

Я слегка оторопела.

“Может, шифр? Может, так она хочет сказать, что не может разговаривать? Может, Георгий все же у них, или им что-то известно о том, где он?”

Следующий звонок не принес ничего утешительного.

Ча-ча-ча! – упрямо проговорила Настасья, прежде чем из трубки раздались короткие гудки.

Я протерла глаза, потрясла головой, обошла один раз вокруг телефона и на всякий случай трижды сплюнула через плечо. Потом вспомнила, что все время путаю, через какое плечо плевать, и сплюнула через другое. После этого снова набрала родительский номер.

Только не морочь мне голову своим “ча-ча-ча”! – прокричала я, едва кто-то взял трубку.

Ты не заболела? – озабочено поинтересовалась мама.

Я – нет, – честно ответила я, – А вот Настасья, не знаю. Что это за “ча-ча-ча” она мне тут устроила. Я звоню чтоб узнать, не появлялся ли у вас Жорик, а вовсе не для того, чтобы выяснить, что родная сестра решила довести меня до белого каления.

Спустя некоторое время, за которое оба испорченных телефона – и мамочка и мой телефон– автомат – вытрепали мне все нервы, выяснилось, что Сестрица, всего лишь пыталась закончить свою предыдущую мысль и отключиться, прежде чем я успею отказаться прийти. Говорила она, оказывается: “Чай, чай, чай!”, мол, “приходите, только купите по дороге чай, а то у нас заварка закончилась, а мне лень идти в магазин, куда родители меня упорно гонят.” Все это умная, по мнению Сестрицы, я, должна была понять из загадочного “ча-ча-ча” и немедленно явиться в гости. А повергать меня в ужас Настасья вовсе не собиралась. Оставшееся на телефонной карточке время я потратила на то, чтоб объяснить ничего о местонахождении Георгия не знающей мамочке, что и я её тоже не собиралась повергать в панику. На очередное: “Как же так? Жорочка пропал! Ох, чует моё сердце…”, мне пришлось спешно заявить, что Георгий уже нашелся. Я даже прокричала в пространство: “Эй, Жорик, привет!”, чем успокоила маму, зато ошарашила случайных прохожих.

В общем, в доме у моих родителей Георгия не оказалось. Самое время было поискать на его собственной жилплощади.

Переступив порог, я оторопела. В первую минуту подумалось даже, что я попросту не туда попала. Осознав, по некоторым беспощадным приметам (отклеивающийся угол обоины под потолком, иссиня-черная царапина на полированной поверхности гардероба), что дом все-таки мой, я на всякий случай закрыла оба замка входной двери и даже цепочку повесила. Главное, вовремя! А вдруг злоумышленники еще не ушли? Лихорадочно вцепившись в сотовый телефон, я собралась уже звонить Жорику, жаловаться на творящийся кругом ужас, но вовремя спохватилась, вспомнив, что Георгий сейчас занят, и ответить на мой звонок не сможет.

Эй, есть здесь кто? Отзовитесь! – осознав, что преступники вряд ли честно ответят на мои вопросы, я решила слегка изменить тактику – Ну, смотрите! Пеняйте на себя! Я – иду! Кто не спрятался, – я не виновата!

Я разулась, вооружилась проживающим за коридорным шкафом совком и, старательно переступая набросанный на полу беспорядок, принялась исследовать квартиру.

Все вверх дом! Ящики стола выпотрошены, бумаги валяются по всей комнате, одежда выброшена из гардероба, складывающаяся в шкаф кровать – наполовину разложена и, висит, словно вывалившийся из пасти собаки язык. И как, спрашивается, я могу искать мужа в таком бардаке!

Тщательно обследуя развалины домашнего уюта, я не нашла ни одного живого существа, зато обнаружила массу более полезных вещей. Свои стоптанные, но нежно-любимые босоножки, трагически утерянные летом. Прощальное письмо от одного близкого мне в молодости человека, которое я так тщательно прятала от возможной ревности Георгия, что сама забыла, где оно находится. Новые кожаные перчатки, исчезнувшие у Сестрицы прошлой зимой…

Вот видишь! Искала одно, – нашла другое! Если хочешь найти Жорика, ищи что-нибудь противоположное! – настойчиво напомнила я себе вслух. Разговаривая сама с собой, я всегда чувствовала себя значительно увереннее. Наличие умного собеседника значительно облегчало напряженность ситуации.

Еще несколько минут я нелепо топталась на месте, разрываясь между желаниями немедленно кинуться наводить порядок и срочно свалиться в обморок, чтобы все происходящее больше меня не касалось.

Нет. Нужно оставаться дееспособной. И при этом лучше ничего не трогать. Вдруг придется вызывать милицию.

Мысленно я моментально представила картину завтрашнего утра. Упершись влажными глазами за окно, я, прямая и гордая, шевелю одними губами, излагая мужественному на вид представителю органов происшедшее.

Вчера днем раздался этот странный звонок. Я встревожилась и поехала в город. В квартире Георгий не обнаружился, зато обнаружился этот ужасный беспорядок. Я не стала беспокоить вас, пока не выждала приличествующее ситуации количество времени…

Для женщины вашей внешности вы поступили на удивление разумно. Теперь мы снимем отпечатки пальцев злоумышленников.

Тьфу ты! И отчего я вдруг превратилась в такую дуру? Неужто появление в доме распрекрасной Марии породило во мне столько комплексов? Только и мыслей теперь, что о собственной внешности! – последнюю фразу, разумеется, я говорила не представителю органов и даже не в воображении. Возмущение спугнуло вымышленного милиционера, и он тут же испарился. Вовремя! Еще не хватало, чтобы увиденная картинка сбылась. Так и накаркать недолго. Вдруг Жорик действительно не появится до следующего утра?

Оценив возможный ущерб от этого моим нервам, я поняла, что таки да, придется срочно искать. Я продефилировала в кухню с таким видом, будто нынешнее состояние офиса вполне меня устраивает. Щелкнув кнопкой на чайнике, – единственном представителе электронной техники, который безоговорочно меня слушался, я дождалась кофе, сделала несколько глотков и попыталась надумать, все-таки, что-нибудь дельное.