Я сочувственно закивала.
Да, найти приличную работу сейчас просто невозможно. Или предлагают неприличное, или утверждают, что требуется работница не старше двадцати пяти лет со стажем работы не менее десяти лет и высшим образованием…
И не говори. С этим образованием у меня особые были трудности. Нет его у меня вовсе, а они требуют… – поддержала меня секретарша, а потом продолжила, – Иду, чуть не плачу от горестей, и тут… вижу, тормозит возле меня шикарная такая иномарка. Черная, блестящая, подъезжает мягко, останавливается бесшумно.… И говорит она мне человеческим голосом: “Садись, Лиза, подвезу. А то ноги промочишь”. Гляжу – Пётр. Смотрит на меня и хохочет: “Вот так вот, бедная Лиза. Из родного двора ты съехала, среди знакомых детства не появляешься.… А проклятый садист и тут тебя нашел. Садись, не бойся, не буду я тебя больше математике учить”. Подвез, значится, домой. А я, ты не поверишь, как его увидела, так сразу и поняла, чего мне от жизни этой надобно. Ну, позвонила на следующий день, попросилась, в общем, к нему на работу. Не могла я другого достойного повода найти, чтоб пообщаться… Он сначала категорично так: “Упаси Господь! Сам работаю, только на себя полагаюсь, и ничего в этом смысле менять не намерен. Все, с кем сотрудничаю, – наемники. Люди под конкретное дело. На ставку никого отродясь не брал, не беру, и брать не стану…” Я от такой отповеди оторопела: “Да я же просто спросила”, – говорю, – “Нет, и не надо… А то еще математику учить придется…” А на следующий день он сам мне позвонил и… предложил работу. Передумал, значится…
И что?
Да ничего, – Лиза вздохнула особенно тяжело, и мне сразу же все стало ясно, – Работаем. Намеков не понимает, на попытки сближения не реагирует…
Вот гад! – искренне возмутилась я. Тут человек ради него, можно сказать, полгода жизни на чепуху перевел, а он ничего не понимает, – И сколько ты его еще планируешь высиживать?
Ох, не знаю.… Понимаешь, не гад он вовсе. Не из вредности он, а по невнимательности. У него мысли, словно у инопланетянина. Совершенно неземные. Все о работе и о работе. Вне работы я ему не интересна. Подозреваю даже, он думает, что вне этого офиса меня попросту не существует. Понимаешь? Эх, ну почему бы ему ни избавиться от этой своей гениальности? Отчего бы ни сделаться обычным человеком… Простым, понятным… Я ему тогда печенья бы напекла.
Да, – я тоже принялась вздыхать, – Путь к сердцу через желудок лежит только у нормального мужчины. А у этих – через мозги, – я кивнула в сторону кабинета Лихогона, – А там, в мозгах, такие извилины, что просто так не пролезешь… Если не заблудишься, так застрянешь где-то среди особо закрученных мозгинок…
Теория моя отчего-то ужасно рассмешила Лизу.
Что за шум? – Лихогон резко раскрыл дверь и показался на пороге своего кабинета.
Ой, Пётр Степанович, – Лизавета залилась краской и замолчала, – Так вас же нету…
Как нету? – поразился Лихогон, – А я тогда кто?
Вы же с утра ушли и ключи от обоих входов мне оставили. Не приснилось же мне такое?
Для доказательства Лиза полезла в свою сумочку и извлекла из небольшого джинсового кошелечка связку ключей.
Вот! – Лиза показала на самый мощный ключ, – Это от вашего личного выхода. Вы же запрели дверь и мне ключ оставили. Я думала, вас еще нет, раз вы ключи не забирали…
Условие и не необходимое и не достаточное… – насмешливо сообщил Лихогон, – Просто у меня есть еще одни ключи, Лиза. И почему у женщин столь ярко выражено нарушение причинно-следственной связи? – я мстительно сжала губы, отметив редкую схожесть взглядов Лихогона с Георгиевскими. Ну ничего, я докажу им еще, на что способна женщина.… Стараясь не слишком-то пялиться на сумочку Лизы, я, тем не менее, не упускала её из виду. Теперь у меня есть возможность заполучить ключ….
Я работаю. Сделайте одолжение, поддержите тишину, – с этими словами Лихогон снова исчез в своем кабинете.
Вообще-то, женщины значительно мудрее мужчин, – решила подбодрить я растерявшуюся Лизу, – Знаешь, был один такой ученый – всю жизнь кричал, что мозг мужчины больше, чем мозг женщины. А потом, когда этот тип умер, и коллеги взвесили его мозг – оказалось, тот на сколько-то там грамм меньше, чем самый легкий женский мозг из всех взвешенных. Вот так-то!
Лиза улыбнулась. И, выудив из ящика стола толстую пачку женских журналов, принялась жаловаться на недейственность приведенных там советов.
Уже все перепробовала. И мини-юбку, и взгляды.… И появление соперника разыгрывала. Одна знакомая согласилась одолжить своего мужа на пару минут – чтоб зашел за мной на работу. До сих пор им долг за цветы не отдала. Договаривались – придет с букетом, деньги потом верну. Так муж этот так волновался, что сначала чуть погребальный венок не купил, а потом, опомнившись, сдуру приобрел самый дорогой букет на рынке. Столько у меня с собой наличности просто не было. А теперь все никак время не выберу к ним в гости зайти. Ты ж сама видишь, вечерами все тут сижу. Жду, может, гения этого просветление на мою тему посетит.
Просветление под лежачий камень не потечет, – задумчиво произнесла я, начиная ощущать первые признаки появления в моем мозгу идеи, – Просветления такого рода вызывать надо. Как духов.
Как? – Лиза тут же превратилась в слух.
Не знаю пока.… Но могу у знающих людей спросить. Им для этого только нужно твой объект тщательно изучить. Знаешь что: нужен любой документ, над которым не ранее, чем за три часа до того, как я обращусь к одной гадалке, корпел бы твой благоверный. Только такой документ, чтоб не менее двух часов он над ним просидел. И чтобы пометки хоть какие-то на нем оставил.… Сможешь достать?
Ой, – Лиза всплеснула руками, – Больше всего в мире Петя не любит, когда кто-то роется в его бумагах… Что же делать?
Не знаю, – подливала масла в огонь я, – Но случай явно безнадежный. Без особых методов тут не обойтись. А гадалка эта – человек знающий. Думаешь, отчего у меня так счастливо в семье всё складывается. Из-за неё, – тут я спохватилась, вспомнив, что недавно овдовела, – Ну, то есть, раньше складывалось, – я предала голосу как можно больше скорби, – Никак не могу привыкнуть к вдовьему статусу. Вечно оговариваюсь… Документ, кстати, обязуюсь вернуть завтра по пришествию на работу. В целости и сохранности…
В принципе, если сегодня я уйду позже Петеньки, то он ведь может даже и не заметить, – забалтывала себя Лиза.
Глаза её при этом загорелись опасным огоньком отчаянья. Кажется, равнодушие Лихогона-работоголика довело Лизу до стадии готовности на любые авантюры. Можно было не сомневаться, что необходимый документ Лиза мне достанет. Нет, я не рассчитывала на то, что это окажется нечто сенсационное. Какой-нибудь отчет перед клиентом за котеночно-поисковые работы или доклад о перемещениях чьей-то блудной жены. Толку от самого документа я не ждала. Другое дело – поступок Лизаветы. Страстно желая выглядеть перед своей любовью только в благостном свете, Лиза пошла бы на что угодно, лишь бы скрыть факт своего правонарушения. Что греха таить, я собиралась прибегнуть к гнусному и отвратительному шантажу. Разыграть омерзительную комедию и заполучить требуемую информацию.
“Значит так”, – хладнокровно планировала я, – “Возвращаю завтра документ, а вечером Георгий перехватывает Лизу по дороге домой и рассказывает, что знает о её ужасном злодеянии. “Гадалка”,– мол, – “проговорилась, хотя та дама, что принесла документ, и просила держать дело в тайне”. Далее Георгий грозится рассказать всё Лихогону, размахивает, в качестве доказательства, ксерокопией вытащенного Лизой у шефа документа. Лиза, конечно же, умоляет не выдавать её. Георгий соглашается в обмен на кое-какие услуги и кое-какую информацию. Лиза обещает подумать. Весь день бедная Лиза страдает и мучается. Она, конечно, ни при каких условиях не предаст любимого, и рассчитывать на это нельзя. Я поступлю по-другому. Буду всячески пытаться вызвать её к откровенности: “Что-то случилось? Ты такая бледная… Может, я могу помочь? Поделись ты горюшком своим – и оно к тебе не раз еще вернется. В смысле, уйдет без оглядки”. В общем, Лиза рассказывает мне о домогательстве Георгия. Я впадаю в отчаяние. “Это я во всем виновата! За гадалку ручалась именно я! Кто б мог подумать, что она разболтает… Я обязана тебе помочь, Лизонька. Есть! Придумала идею! Мы должны набрать на шантажирующего тебя типа ответный компромат. Пригрозим, что если не отцепится, то мы ему испортим жизнь в ответ”. “Но мы же ничего о нем не знаем, как добыть компромат?” – на нижней части оправы Лизиных очков вдруг заблестят капельки слез. “Не знаю”, – отвечу я, – “Думаю, нужно посмотреть, чем интересуется этот тип. Может, это что-то прояснит…” И тут наивная Лиза, как на духу, выложит мне всю интересующую Жорика информацию и покажет нужные бумаги… Она ведь знает, где шеф хранит документы о ходе войны с Сабоневским. Конец действия. После этого я спокойно испаряюсь с Лихогоновского горизонта, и пускаю все силы на борьбу за справедливость по отношению к Марии. Зная планы врага, делать это будет гораздо легче”.