Конечно, нельзя распланировать такие вот обстоятельства, конечно, разъяренная девчонка даже не задумывалась, выкрикивая слова, и совершенно не понимала, что сказав их – она не получит желаемого.

Кто виноват?

Скорее всего, нежность.

Больше всего меня удивила реакция папы Эмиля. Он глубоко вздохнул и, скрестив руки на груди, спокойно смотрел, как Шелл открывает рот.

- Они встречаются! – вырвалось у нее.

Все молчали.

За соседними дорожками люди не обращали на нас внимания, так как тут были, в основном, пары и родители с детьми, которые пришли сюда играть и провести вечер пятницы - просто расслабляясь, а не рассматривая под микроскопом чужую жизнь.

- Шелли, деточка, о чем ты? – немного дрогнувшим голосом спросила мама Бари.

Похоже, это у нас самое слабое звено.

Билл обнял меня, уже не стесняясь никого. Барбара, увидев этот жест, округлила глаза.

- Билл, - вырвалось у нее, и она прикрыла рот дрожащей рукой.

- Они трахаются! – продолжала предавать нас глупая девчонка.

Оливер прикрыл глаза. Да, от него я другой реакции не ожидал, ведь он вертится в шоу бизнесе и не такое видел, но тут еще было другое. Он был разочарован в собственной любимой дочурке, впервые, возможно, осознав, какая она эгоистка.

- Не место, - встал папа Эмиль. – Место совершенно неподходящее, дочь – невоспитанная, залюбленная дурочка.

Барбара тоже встала, и по гневному румянцу я понял, что была готова отстаивать свою любовь к дочери до последнего.

Билл нежно ткнулся носом мне в висок. Поддерживая.

Но что было странно, я совершенно не дергался и нервничать перестал, тут было другое. Это видел только я, похоже.

Папочка прикрыл лицо руками и несколько секунд сидел неподвижно, до тех пор, пока его не обнял Ники, что-то шепча.

- Думаю, что нужно ехать домой и постараться поговорить спокойно, - снова начал папа.

- О чем говорит, Эмиль? – хрипло спросил папочка.

И тут я понял, что не справлюсь, не смогу… потерять его любовь, не смогу без папочки… не хочу!

Меня затрясло.

Джейн нахмурилась и четко проговорила:

- Это его выбор, и мы уже достаточно взрослые, чтобы выбирать, не забывайте об этом. Натан? – он смотрел на нее несколько секунд, и немного несмело поднес изящную ручку моей сестры к губам. – Я выхожу замуж.

Это был шок. Причем у кого и на какую новость больше – сказать было трудно.

Домой мы приехали в тишине, Марселя подвезли, и он пожелал нам с Дже удачи, хотя по лицу я видел – он немного в шоке от развития вечера, расселись по креслам, и в молчании папа Эмиль начал свою тихую речь.

- Я даже не мог представить, что когда-нибудь буду говорить такое…

- Да, что тут говорить? – не выдержала Бари. – Я еще могу управлять собственными детьми! А вот вы оказались никудышными родителя!

Это было слишком. Каре-зеленые глаза папочки наполнились таким гневом и тоской, что ее можно было пощупать кончиками пальцев.

- Управлять? – усмехнулся Габи. – Да, сестричка, ты науправлялась, одна – эгоистка, каких свет не видывал, влюбленная в брата, другой с этим братом спит. Хотя вот поступок Билла я оправдать могу… а Шелли - нет.

- Заткнись, Габриэль! У тебя свои детей нет и решать что-либо и высказываться - ты не имеешь права! – взорвалась Бари.

- А кто имеет? – не уступил ей Габи. – Оли, скажи хоть слово.

- А что говорить? – уныло ответил Оливер. – Одного- в Америку, другую - в закрытую школу для девочек, и все проблемы…

- Это, конечно, решение проблемы, - ухмыльнулся папа. – Но могу представить, как в конце, на смертном одре, тебе, Оливер, никто воды не подаст.

- Они несовершеннолетние еще, - начал Оливер.

- Билл, вообще-то, почти совершеннолетний, да и Натан вполне так тоже, - высказался Николя.

Натан прижимал к себе сестру, мягко поглаживая ее волосы, перебирая пряди, и явно не позволил бы отнять у него то, что обрел, с таким трудом переборов правила социума.

Я тоже сидел в кресле, около моих ног пристроился Билл. Мы были напряжены до предела. Не лили слезы лишь по причине того, что пока было не время… не время умолять.

- А это вообще нонсенс! Вы же учитель, как Вы могли совратить свою ученицу!? – воскликнула Бари.

- Никто никого не совращал, - спокойно ответила ей Дже.

Все застыли, так как голос у моей сестрички вибрировал и был почти ледяным.

- Николь, со стороны взрослых именно так и выглядит все, - печально улыбнулся ей Натан.

- Плевать, - махнула рукой Дже. – Мне плевать на их мнение, особенно, что касается наглых, дурных, бестолковых дур! – Дже резко выпрямилась. – Мама, ты хоть знаешь, что она с двенадцати лет не дает Деймону прохода, навязывается ему, ластиться, как кошка в течке? Дей несколько раз объяснял ей, что предпочитает парней, не давал надежды на что-либо! И что мы видим? Она пытается разрушить его жизнь. И мало того, что только его, но и собственного брата! – она вздохнула, обвела всех своим усталым взглядом и продолжила. – Что лучше, чтобы от секса с ней у них родился ребенок, или то, что мой брат хочет быть просто счастлив и сделать счастливым того, кого любит?

- Я не ластилась к нему как кошка! – выкрикнула Шелли.

- А тебя кто будет защищать? – резко спросила Барбара.

- Я, - спокойно ответил я.

Все снова застыли.

Хуже всех было папочке, он был бледный, как мел. Я прекрасно понимал, что папа Эмиль некоторое время уже знал о наших с Биллом отношениях, но все же Дже преподнесла ему сюрприз. Но держался он достойно. Смотрел спокойно.

Возможно, опыт прошлого не давал ему скатиться в отчаянье, как Барбаре. Или любовь. Именно то чувство, которое давало и нам с сестрой силы стоять до конца за свои чувства.

- На самом деле, я вообще не вижу причин для паники, - вдруг начал Николя. – У Билла и Дея детей быть не может, братья они только для нас, ведь даже в бумагах фамилия «де Латке» фигурирует лишь, как у суррогатной матери. То, что дети носят фамилию – лишь милость отцов семейства МакФирс-МакКанс. Да, и о чем мы? Билл вообще не де Латке, а Милс. Официально они не братья.

- Но… в них моя кровь! – возразила Бари.

- Барбара, дорогая, - покачал головой Габриэль, - вспомни, только моя настойчивость позволила тебе быть им матерью, изначально ты должна была полностью исчезнуть из жизни малышей. И чтобы было, если бы Билл и Дей встретились в клубе своем? Влюбились бы… даю слово.

- Ты на них посмотри, – продолжил Николя, - тут не вожделение, не похоть, не первый раз… тут госпожа Любовь.

- А вы что скажите? – повернулся Габриэль к молчавшим родителям.

Папочка сглотнул:

- Я не знаю, - почти неслышно.

- Эн, - обнял его папа. – Перестань обвинять себя. Ты не виноват в этом, тут вообще ничьей вины нет, - он снова вздохнул, зарываясь в волосы папочки. – Я заметил недавно, если честно, был так удивлен, всегда думал, что нас это минует… не знаю даже, как объяснить… не хотел такой судьбы своим детям. Но в тоже время, Деймон стал намного счастливее, светится весь. А тебе, Эн, нужно переварить.

- Я не могу.

- Энтони, - мягко произнес Габриэль, и было такое ощущение, что это диагноз.

- Я не могу, это слишком для меня, я всегда мечтал о пышной свадьбе. Двойной. Мои малыши в костюмах, то есть, Джейн в прекрасном платье… я не могу, - и он расплакался.

Мы с Дже, не сговариваясь, кинулись к папочке, обняли, и он обнял нас, зарылся в наши волосы лицом, крепко прижимая к себе.

- Папа, я могу тебе обещать, что заставлю Натана на мне жениться. И у тебя будут самые красивые внуки.

Натан рядом задохнулся.

- И не спорь! – повернулась к нему Дже.

- Мне кажется, что у тебя нет выбора, все равно войдешь в нашу семью, - расхохотался Николя.

Обстановка как-то резко разрядилась, но Барбара собрала свое семейство, попыталась увести и Билла, на что он ей мило указал:

- У меня свое жилье, мама, и я вполне могу себя обеспечить.

- Билл! – попыталась она строго.