Глаза у хозяина дома уж и вовсе стали огромными, сходство с перепуганным котом теперь проявлялось не только в движениях, а даже в выражении. Мужчина не шевелился. Так прошло несколько секунд. Потом он схватил стакан с водой и стал жадно пить. Позабыв об этикете, он громко выдохнул и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Мы едим его ложкой. Некоторые супы иногда, на кухне можно просто пить из большой чашки.

Мюренн весело улыбнулась:

– Не совсем отличаетесь от нас.

– Я очень на это надеюсь. – «Странный он какой-то».

– А почему мы не должны сильно отличаться?

– Перед прогулкой мы вернемся еще раз в библиотеку, и я вам все расскажу. – Девушка раздраженно вздохнула: она терпеть не выносила, когда с ней обращались будто ей три года, а не двадцать три!

И, чтобы сохранить благое расположение духа, которое приносили мягкий золотистый хлеб и сладкое масло, а еще ароматный чай, оказавшийся на удивление вкусным, дальше Мюренн не задала ни одного вопроса. Патрик тоже ел молча.

«Вот как сказать человеку, что он попал на много лет вперед и не известно вернется ли он назад? А если не вернется? Значит, ее нужно научить. Только как? Как учат детей в школе или иначе? Как рассказать все, чего она не знает? Как восполнить пробел нескольких веков? Как ее вообще включить в современную жизнь?»

Из-за всех событий, что произошли за последние сутки, голова начала гудеть, возможно, отпечаток оставила и утомленность, ведь Пат не спал уже более двух суток. Казалось, еще немного и голова лопнет или расколется, как грецкий орех.

И тут вдруг им овладело сильное негодование: почему с этим должен разбираться он?! В один миг как-то все надоело. Хотелось развернуться и уйти в свою комнату. Закрыться там и спать. Спать, пока все само не рассосется. Но, нет, Пат никогда так не поступал, не собирался поступать и сейчас. «Назвался груздем – полезай в кузов», – так говорила всегда бабушка Элен.

Во второй свой визит в библиотеку Мюренн если не свыклась, то более или менее успокоилась, так что теперь глаза ее останавливались не только на драгоценных книгах, а еще и, например, на рабочем столе. Подозрительно прищурившись, она поглядывала то на стол, то на Патрика. Ее косой взгляд очень смущал.

«Может быть, ее стоило не в библиотеку привести? А то здесь вся техника... А куда?»

– Мюренн, тебе сейчас все кажется незнакомым, потому что сейчас другое время.

Она оторвалась от рассматривания странных приспособлений на тяжелом дубовом столе и с улыбкой обернулась к хозяину дома:

– Ну, конечно! – Пат недоверчиво прищурился: «Так легко?!» – Конечно сейчас другое время! Прошло, пожалуй, несколько дней с тех пор, как я собирала травы на лугу у утеса. – «Вот теперь понятно, что здесь не то!»

О'Браен молча расхаживал по комнате взад-вперед, собираясь с духом. Он взъерошил волосы раз, другой, глубоко вздохнул, словно перед прыжком: «Была, не была!»

– Прошла не неделя. – Ее брови удивленно изогнулись:

– Вы знаете сколько прошло? – На ее лице отчетливо отобразилось недоверие: – Откуда? Сколько прошло времени?

– Я не знаю, сколько прошло времени точно. Но я уверен, что прошло много лет. Очень много лет.

– Меня много лет носило в море, и я ни капли не постарела? – Ее взгляд, ее тон... Все в ней так и говорило: «Патрик, а у вас все в порядке с головой?» Сам же Патрик пытался найти ответ на заданный вопрос. И найти его не мог из-за чего начал злиться.

– Что-то в роде того. Вы... ээээ – Он раздраженно вздохнул: «Почему я должен оправдываться?!» – Вы попали в будущее, Мюренн. – Сказанные густым басом слова отразились от высоких стен и повисли в воздухе вместе с оглушающей тишиной. Казалось, даже пошевелись где-нибудь муха – и этот звук разнесется, как раскаты грома перед сильным ливнем по летнему небу.

– А с чего вы взяли? – Девушка сделала шаг в сторону Пата, затем еще один. - Почему вы решили, что я попала в будущее? – Она подходила ближе: - А почему вы не попали в прошлое? – У стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, будто Мюренн наступает и вот-вот нападет, но О’Браен отчетливо видел, как внутри нее все переворачивается, и с ней может вот-вот случиться истерика. И все-таки, ее силой можно воистину восторгаться: в больших разноцветных глазах продолжала светиться ясность, несмотря на огромный шквал чувств, что бушевал внутри. «Что бы ты делал, если бы попал в будущее, Пат? или прошлое?» – Откуда вы это знаете?! – Прокричала она, и его сочувствие развеялось в тот же миг:

– Я не знаю! Я только догадываюсь! Как минимум... – «Вдох, выдох. Вдох, выдох». – Я только догадываюсь. Потому что рыцари в доспехах сейчас есть только на театрализованных представлениях! Потому что баронов сейчас нет! Ну, вернее есть, но это не важно. Потому что, если вы мне не снитесь, я могу быть сумасшедшим! Потому что я себя чувствую также паршиво, как и вы! – Патрик сам не заметил, как повысил голос, а заметив резко замолк. Девушка ошеломленно смотрела на него, не отводя глаз, которые блестели от слез. Немного успокоившись, он продолжил. – Я не знаю, Мюренн. Я не знаю, как так получилось, – устало проговорил мужчина. – Я не знаю, вернетесь ли вы в свое время. Я ничего не знаю!

– Вы это решили только из-за рыцарей и баронов? – В ее голосе за показной насмешливостью отчетливо слышалась надежда, но взгляд все равно как бы говорил: «Глупый, может быть, в ваших краях их просто нет!»

– Нет.

– Нет?

– Нет. В наше время почти все умеют читать. В наше время книги – это не привилегия богачей. Есть, конечно, дорогие книги, но это не то... – Он провел рукой по лицу. – Мы не пишем на пергаменте.

– Винни говорила, что есть страны, в которых не пишут на пергаменте... Там какие-то другие способы...

– Сейчас почти во всех странах пишут на бумаге.

– Бумаге?

– Бумаге. Наши языки так похожи, но только похожи, потому что между нами пропасть во времени.

Девушка, продолжая недоверчиво разглядывать хозяина дома, ее спасителя, не села, а упала в огромное кресло.

– Небо потемнело, наверное, собирается дождь, – довольно прозаичное замечание, отмеченное краем сознания ее разгоряченного разума, прозвучало невероятно тихо. – Поэтому вы так странно одеваетесь. – Тихо рассуждала гостья из прошлого, далекого прошлого. – А женщины одеваются, как мужчины. – Она вопросительно посмотрела на своего спасителя – тот, не нашелся с ответом, да и вопросов как таковых не было, и Пат только пожал плечами.

– Наши времена сильно отличаются, Мюренн. Очень сильно.

– Откуда вы знаете про рыцарей?

– Про времена рыцарей знают если не полмира, то все в нашей стране, кроме совсем маленьких детей. Хотя и они, наверное, тоже.

– Детей... – Барышня и сама была больше похожа на ребенка, вся ее взрослость выветрилась, как только смысл слов удивительного мужчины дошел до измученного событиями сознания.

– Сейчас все дети идут в школу, где учатся писать и читать, учатся считать...

– Считать и я умею! Меня Винни научила.

Патрик кивнул.

– Я заметил. Но этого мало. Они учат другие языки. Историю. Чем старше дети становятся, тем больше... наук они изучают.

– И ты тоже все это изучал?

– И я тоже. После школы можно учиться дальше.

– Ты учился?

– Да.

– Ты знаешь так же много, как и святой отец?

– Я не знаю, что в ваше время знал святой отец. Что же до настоящего… У священников не больше возможностей, чем у остальных людей.

Мюренн устало махнула на рабочий стол Патрика, на котором стояли несколько мониторов, телефоны, а позади стоял музыкальный центр:

– Что это?

– Это... Это слишком долго рассказывать. Я не знаю, останетесь ли вы здесь... Как долго все это будет. – В библиотеке воцарилась тишина, и было слышно, как одна, а следом за ней и другая, и третья серебряные капли косого осеннего дождя упали на стеклянную столешницу большого овального стола на террасе. Количество и частота легких ударов стремительно росли, постепенно достигая той стадии, когда глухие негромкие звуки сливаются воедино, превращаясь в равномерный шум. Вслед за ним и множество капель образовали прозрачно-платиновую завесу, которая просвечивала, как тончайший шелк или воздушный шифон.