Мужчина некоторое время лежал в кровати неподвижно, рассматривая огромный балдахин из темно-зеленого бархата над головой. Как данность он воспринял то, что кровать эта не его. Безразличный взгляд рассматривал обстановку комнаты.

– Сколько я проспал? – Желудок снова дал о себе знать. На глаза попался халат, Патрик медленно натянул его и неровной поступью отправился на кухню, все также отвлеченно разглядывая дом будто впервые. Мозг отказывался генерировать какие-либо мысли: слишком уж приятно было ощущение чистоты в голове. Тихие женские голоса раздававшиеся в кухне тоже не вызвали никаких эмоций. Он просто вошел в кухню и сел на стул. Разговор тут же прекратился и две пары глаз уставились на него с явным интересом. Чего от него ждали, Пат не понимал, оттого и не отреагировал никак. Однако его молчание вызвало, пожалуй, даже большее смущение, чем могли бы вызвать какие-либо слова: Мюренн залилась яркой краской и стала выглядеть презабавно: с ее цветом волос такой румянец… Реакция Мэри была гораздо более прозаичной: она отправилась к холодильнику.

– Что будешь?

– Я не знаю. Голоден очень. Что дашь – то и буду. – Через пару минут перед ним стояла полная тарелка. – Что это?

– То, что я дала. Ешь. – Он послушно взял вилку и нож и стал есть. После завтрака Патрик окончательно проснулся, а вместе со сном развеялась и надежда, что все прошедшее – плод его бурного воображения. – А почему я спал не в своей комнате?

– Потому что я не знаю, где твоя комната, – ее щеки заалели больше, и гостья стала уж совсем похожа на перезрелый томат.

– Ты меня укладывала? – Мюренн ласково улыбнулась:

– Должна же я была хоть чем-то тебе отплатить за спасение, а еще ты был рядом, когда я горела от лихорадки. – Отчего-то слово «отплатить» так не понравилось Патрику, что тот даже разозлился.

– Если бы я хотел оплаты – выставил бы счет! – От неожиданности обе женщины синхронно вздрогнули, Мюренн вконец растерялась, а Мэри довольно улыбнулась. – Что тут веселого?!

– Я просто...

– Не пугай ребенка. – Мужчина насупился. – Не обращай внимания. Он всегда с утра такой.

– Патрик, я не хотела тебя обидеть. Я...

– Обидеть она не хотела, – недовольно пробурчал Пат. – Не говори глупости. И не будешь обижать.

В нормальное русло – при условии, что путешествие во времени обычное явление – жизнь в доме Патрика О’Браена вошла через несколько дней. Во всяком случае, так казалось его обитателям. Приходящая дважды в неделю уборщица миссис Брэди перестала настораживаться при появлении незнакомого лица и даже стала с удовольствием делиться «последними новостями» деревни Кладах.

Сам Патрик работал много и энергично, даже с каким-то особым вдохновением, которого не испытывал уже много лет. Мужчина с еще большим, чем обычно, энтузиазмом генерировал новые идеи, вел переговоры, участвовал в видеоконференциях. Мюренн это слово ни о чем не говорило, но за происходящим она наблюдала с улыбкой. «А как тут не улыбаться, если взрослый мужчина разговаривает с какой-то огромной доской? Ну, или не доской». Как эта штука называется, девушка не помнила и не старалась запомнить: все ее внимание было сосредоточено на чтении.

Это было что-то невероятное! Научиться читать – была ее заветная мечта. Винни читала по рунам и научила этому Мюренн, но книги – совершенно другое дело! Как же это необычно и ново: понимать текст!

Разумеется, все оказалось гораздо сложнее, чем думалось в самом начале. Выучив, алфавит едва ли не после первого же прочтения, она самонадеянно ухватилась за книгу… И удивленно застряла уже на первом слове. Связывать буквы в слог, а потом и в слово оказалось невероятно трудно. Каждая руна несла в себе смысл, послание, обращение. В то время как буквы, на взгляд девушки, совершенно им не обладали. Хотя некоторые буквы были очень похожи на руны, что еще больше сбивало с толку. Кроме того, мелкие буквы сливались в единый узор, из-за чего Мюренн еще больше терялась.

Видимо, Мэри сразу догадалась об этом и, негромко фыркнув, ушла. Пат был удивлен не меньше своей гостьи.

– Мэри?!

– Патрик мне понадобится твоя мужская сила! – Вскоре они вернулись с большим ящиком тонких, но ярких и красочных книг, которые значительно отличались от тех, что девушка видела у барона и у отца Гая.

Разумеется, вид этих необычных книг поражал воображение, но внимание привлекли не они. Гораздо большее внимание привлекли горящие огнем глаза Патрика. Казалось, он вот-вот запоет, как влюбленный трубадур. Его так и распирало от эмоций и чувств, от радости, от восторга. И этот восторг охватил всех обитателей дома.

Мюренн вообще обратила внимание, что, несмотря на всю его образованность и начитанность, главным его достоинством, или даже даром были вдохновение и восторг. И он ими делился со всеми, всеми, кто попадался на его пути. В этом было что-то от волшебства, иначе не скажешь. Мюренн О’Кифф даже не была бы удивлена, окажись ее спаситель волшебником. Она до сих пор с удивлением вспоминала, как Пат разговаривал с сыном миссис Брэди: юноша тогда изменился прямо на глазах, в нем будто тоже загорелся свет. Вся его потерянность и унылость из-за проигрыша на турнире – это единственное, что поняла Мюренн, все остальные слова Мирны Брэди показались ей полной чушью – развеялись в миг. И «бедный мальчик» тут же расцвел.

«Бедный мальчик», – Мюренн едва сдержала смех при этом определении. Роннану Брэди было «всего» пятнадцать. Во всяком случае, так говорила его мать Мирна. И на взгляд девушки он уже был взрослым мужчиной, хотя так сразу на вид и не скажешь. «Откормить бы его, что ли? И с мечом почаще бы ему тренироваться,» – именно это подумала гостья из прошлого едва увидела тощего, как жердь, хотя и довольно высокого юношу…

Девушка наконец-то узнала, кто такая мисс. Вернее выяснилось, что это обращение ко всем незамужним женщинам. Поэтому теперь, вспоминая, как она злилась на Патрика и Мэри за это обращение, ей было и смешно, и стыдно.

О'Браен сейчас разговаривал на каком-то совсем непонятном языке. Его ярко-голубые глаза то расширялись, то становились обычными, а потом вскакивал со стула и ходил перед этой доской взад-вперед и грозно что-то говорил. И ни с того ни с сего начинал смеяться.

«Какой же Пат красивый. Почему я решила, что он похож на люцифера? Он ведь хороший. Я, наверное, была не в своем уме».

Мужчина резко взмахнул рукой и стал что-то громко и недовольно доказывать. Привычным жестом взъерошил волосы – эта его привычка забавляла Мюренн больше остальных: густые черные волосы становились дыбом, глаза горели, как драгоценные камни в перстнях знатных вельмож – и замер, глубоко вдохнул, что-то пробормотал и снова широко улыбнулся. В первый раз, когда девушка наблюдала за вот такими действиями, она еле сдерживалась, чтобы не засмеяться в голос. Но Патрик сказал, что это все слышно тем, кто с ним говорит.

А вот голоса, доносившиеся из ящиков рядом со столом, улыбку совсем не вызывали. Они настораживали: это не укладывалось в ее голове. «Как такое возможно?» Слышался и благодушный смех. Но все равно было как-то не по себе.

Очередная видеоконференция закончилась. Пат оторвал взгляд от «странной доски».

– Ты прочитала то, что я тебе говорил? – «Он еще строже, чем старуха Винни», – улыбнулась про себя Мюренн.

– Да.

– И что ты прочитала?

– Историю про первую умную голову.

– А почему не всю сказку?

Девушка улыбнулась:

– Мне было совсем смешно. И я боялась, что буду тебе мешать.

– Пошли в сад. Там мне почитаешь вслух.

Патрик с улыбкой слушал свою любимую с детства сказку. В исполнении Мюренн она была... Мужчина старался сдерживать смех, девушка уже почти не путалась в буквах. Слова целиком она еще не воспроизводила, но уже понимала, о чем читает. Все гораздо сложнее было с произношением. Ее сильный журчащий акцент делал ирландский в ее исполнении больше похожим на французский. «Хотя нет. На французский это тоже не похоже.»