― В этом вся проблема, так? ― Алекс прикусила губу, проявляя решимость, присущую Дэмпси. ― Ты всегда думаешь о нас. Беспокоишься о нас. Ты не можешь быть рядом всегда, во время каждой ошибки.

― Кто-то же должен быть! ― Люк повернулся и со стуком поставил чашку с кофе, не обращая внимание на расплескавшееся по столешнице содержимое. Кто присмотрит за ними, если его не будет рядом? Уайатт? В роли воспитателя Уайатт был бесполезен. Отлично было иметь его на своей стороне во время пожара или в окопе, но он ничего не смыслил в молодежи, с таким же успехом они могли остаться сами по себе.

― Там под раковиной есть коробка гвоздей, ― проговорил Уайатт. ― Должно как раз хватить, чтобы удержать тебя на кресте.

― О, оставь это, Уай, ― перебила Алекс. ― Дай ему передышку.

Гейдж вздохнул, вечный миротворец.

― Мы взрослые, Люк. Мы обученные профессионалы…

Тут Уайатт фыркнул.

― … и иногда все портим, но сами в состоянии это исправить.

― Я просто присматриваю за всеми вами. Это не изменится. Это заложено в моем ДНК, ― он не мог бороться за Дженни. Тогда он был бессилен, но это в прошлом.

― Мне нужно поговорить с Люком наедине, ― сказал Уайатт.

Люк повернулся как раз вовремя, чтобы заметить удивление на лицах Алекс и Гейджа. Уайатт никогда не просил ни о чем таком. Все семейные дела, ― не то, чтобы это было семейным делом, но совать нос во все щели было обычным для Дэмпси, ― обсуждались всеми вместе. Они с Уайаттом могли поговорит о детишках наедине, но никогда не просили никого выйти.

Остро осознавая значение момента, Гейдж и Алекс обменялись обеспокоенными взглядами, но подчинились и вышли из кухни.

Несколько мгновений, настолько тяжелых, что они могли бы разбить даже пожарную машину, Уайатт просто смотрел на Люка.

― Меня не было здесь, ― наконец начал он тихим голосом. ― Когда Шон и Логан погибли, даже не обсуждалось, кто останется.

― Я был счастлив сделать это, ― Люк сделал это в той же степени ради Уайатта, как и ради младших. Будь у него выбор, он снова сделал бы то же самое, без колебаний.

― Ты имеешь полное право обижаться из-за этого, ― продолжил Уайатт, словно Люк ничего не говорил, ― и не только потому, что тебе нравилось в морской пехоте. Я был совершенно бесполезен для тебя или младших, ― его грудь поднялась от вдоха. Люк мог назвать это самым ярким проявлением эмоций от Уайатта из всех, что он видел, если только это не было частью разыгрываемой мелодрамы.

― Для тебя это было сложнее, Уай. Логан был твоим родственником, ― Люк знал, на что была похожа потеря родных. Боль Уайатта ранила его настолько глубоко, что только строго регламентированная жизнь в пехоте могла удержать его на ногах во время шторма. Способ, которым переживали траур Дэмпси, был слишком запутанным для него.

Уайатт не стал спорить, только кивнул, соглашаясь с умозаключением Люка, и Люк никогда не любил его больше, чем в этот момент. Они всегда понимали друг друга.

― Никто не ждет, что ты будешь и дальше отказываться от своей жизни, Люк. Тебе нужно подумать о том, что нужно тебе самому. Эта твоя женщина… что она сделала для Алекс… ― он нахмурился. ― И тебе прекрасно известно, что Лиза никогда бы и мизинцем не пошевелила, чтобы прийти на помощь, даже если бы это было в ее силах. Кинси заполучила тебя. Она заполучила нас.

Да, так и было. Она поставила под удар свою работу и это аукнулось ей, больно ударив по симпатичной заднице. Но это не меняло сухих, грубых фактов.

― Она не хочет меня. Боже, она даже не сказала мне, что ее уволили, Уай. Она уже распланировала свою жизнь за тысячи миль от меня.

― А ты уже говорил ей о своих чувствах?

Люк послал ему взгляд, говорящий “черт, нет”. Не то, чтобы он был таким же эмоционально уравновешенным, как Гейдж, или что-то еще.

Его брат покачал головой, подобие улыбки на его губах смотрелось почти странно.

― Ей нужен гребаный широкий жест. Как и всем цыпочкам.

Откуда-то из глубины, где все болело, поднялся неуместный смех. Уайатт, раздающий советы об отношениях был забавнее всего, что он слышал за долгое время.

― И я должен принять совет от парня, который не ходит на свидания, потому что…?

― Забудь. Просто пытаюсь помочь.

Уклонение тут больше не сработает, не тогда, когда Уайатт открыл дверь в свои эмоции.

― Мне нужно кое-что у тебя спросить. Твои ночные вылазки связаны с женщиной?

― Нет.

― Это незаконно?

Уайатт выглядел оскорбленным. Проклятье, к черту риск оскорбить его, Люк обязан быть уверенным. В его голове вспыхнуло видение того, как Уайатт на предельных скоростях гоняет на “Камаро” по Западной Авеню. Люку нужно было знать, что он может доверять и оставить все на своего брата, если его самого здесь не будет.

Если не будет.

Святое дерьмо. Она действительно размышлял об этом.

Уайатт сделал глоток из своей чашки с кофе.

― Несколько лет назад я отпустил одну девушку. Я знал, что она была моей, но был недостаточно смелым, чтобы удержать ее, и она уехала. Если бы я мог все повторить, то сделал бы все возможное, чтобы она поняла, что является моей женщиной. Прояснил ситуацию до конца.

Люк не был бы больше удивлен, даже если бы Уайатт сказал, что присоединяется к цирку. Его старший брат был самым скрытным человеком из всех знакомых Люка, и ему было очень тяжело, во-первых, рассказать что-то личное и, во-вторых, признать, что он был недостаточно смелым. Особенно, последнее признание было тем, которое Дэмпси никогда не делали. Бесстрашие ценилось выше, чем билеты на “Блэкхокс”[141], и то, что они говорили обо всей этой эмоциональной фигне, не меняло правила.

Люк жил в состоянии комфортного онемения весь последний год. Даже дольше. Прикрывшись, как анестезией, безопасным одеялом из своей семьи, он обрел роль, цели и самообманчивую уверенность в том, что этого было достаточно. Но это не так.

Он с радостью готов был прорваться через горящие двери многоквартирного дома, чтобы спасти кого-нибудь, и в то же время не набрался мужества, чтобы обнять Кинси Тэйлор и рассказать о том, что хочет ее навсегда. Его бесполезное сердце без нее было разорвано в клочья. Она была нужна ему, как воздух. Если был хоть один шанс, что у него может все получиться, то какого черта он сидит на кухне и попивает кофе?

Уай скользнул взглядом к двери и Люк почувствовал, как его губы трогает улыбка с небольшой долей грусти.

― Можете заходить, ― сказал он.

Дверь распахнулась и Гейдж с Алекс ввалились в кухню, готовые встретиться любой только что разорвавшейся тут бомбой правдой.

― Наконец-то, ― проворчала его сестра. Она обняла его и положила голову на плечо. ― Мне жаль, Люк. Из-за Кокрэйна, из-за того, что Кинси потеряла свою работу. Это я виновата в том, что она ушла. Хотя, в целом вина лежит на этом кретине Эли Купере, но я знаю, что в какой-то мере и на мне тоже. Я всегда была той еще занозой в заднице для вас.

Люк улыбнулся ей в волосы.

― Совершенно верно, но мы больше не собираемся мусолить эту тему. Все закончено и пора двигаться дальше.

Сестра сильнее сжала его.

― Ты всегда был моим любимым братом.

― Я сейчас разрыдаюсь, ― пробормотал Гейдж и все засмеялись, разрушая напряжение, уже несколько недель облаком разлада и стресса висевшее над лагерем Дэмпси.

Дверь кухни открылась, впуская Бэка и Дарси. Они остановились, заметив сцену перед собой.

― Что тут происходит? ― спросил Бэк, подозрительно сощурив голубые глаза.

― Люк только что вытащил свою голову из задницы, ― ответил Уай.

Вздохнув, Дарси подошла к булочкам с корицей.

― Значит, мы, как обычно, пропустили все самое интересное. Можешь повторить? В замедленном темпе.

Люк окинул взглядом всех до чертиков раздражающих членов своей семьи.

― У кого-нибудь еще есть мнения или комментарии перед тем, как мы уже покончим со всем этим?

Гейдж лукаво посмотрел на него поверх чашки с кофе.