- Это было моё единственное спасение.

Правда. Я не буду извиняться за Айзека. Только не после участия Тамлина в Великом Обряде. Я не обвиняю его, но если он собирается ревновать к Айзеку…

Должно быть, Тамлин тоже это понял, потому что он медленно выдохнул, прежде чем перейти к следующей картине. Высокие мужские тени, капающая кровь с их кулаков, с их деревянных дубинок, залила и заполнила все края картины, в то время как тени возвышались над скрюченной на полу фигурой, истекающей кровью и с вывернутой под неправильным углом ногой.

Тамлин выругался.

- Ты была там, когда они сломали ногу твоему отцу.

- Кто-то должен был умолять их остановиться.

Тамлин бросил слишком понимающий взгляд в мою сторону и повернулся посмотреть на оставшиеся картины. Они были там, все раны, что я медленно залечивала за эти несколько месяцев. Я моргнула. Несколько месяцев. Неужели моя семья верит, что я навечно останусь с так называемой умирающей тёткой?

Напоследок, Тамлин посмотрел на картину с прудом и звёздным светом. Он кивнул в знак благодарности. Но он указал на картину покрытого снежной вуалью леса.

- Вот эту. Я хочу эту.

- Она холодная и тоскливая, - сказала я, пряча дрожь. – Она вовсе не подходит этому месту.

Он подошёл к ней, и его улыбка, посланная мне, была гораздо красивее любых зачарованных лугов или прудов со звёздами.

- Тем не менее, я хочу эту, - мягко сказал он.

Я никогда ещё так сильно не мечтала больше всего на свете снять его маску и увидеть лицо под ней, узнать, соответствует ли он моим представлениям.

- Скажи, что есть какой-то способ помочь тебе, - выдохнула я. – С масками, с той угрозой, отнявшей у тебя столько силы. Скажи мне – просто скажи, что я могу сделать, чтобы помочь тебе.

- Человек хочет помочь фэйри?

- Не подкалывай меня, - сказала я. – Пожалуйста – просто… скажи мне.

- Я не хочу, чтобы ты что-либо делала, нет ничего, что ты можешь сделать – или кто-то другой. Это моё бремя.

- Ты не обязан…

- Обязан. То, с чем я должен столкнуться, что выдержать, Фейра… ты не переживёшь.

- То есть, я буду жить здесь всю свою жизнь в неведении подлинных масштабов происходящего? Если ты не хочешь, чтобы я понимала, что происходит… может тогда тебе лучше… - я тяжело сглотнула. – Может быть, мне лучше поискать другое место, где я останусь жить? Где я не буду помехой?

- Разве Каланмэй тебя ни чему не научил?

- Только тому, что магия превращает тебя в животное.

Он засмеялся, хотя и не совсем весело. Когда я промолчала, он вздохнул.

- Нет, я не хочу, чтобы ты уходила в другое место. Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, где я могу приглядывать за тобой – где я могу вернуться домой и быть уверенным, что ты здесь, в безопасности и рисуешь.

Я не могла оторвать от него взгляда.

- Поначалу я думал отправить тебя куда-нибудь, - прошептал он. – Часть меня до сих пор считает, что я должен найти для тебя другое место. Но, возможно, я был эгоистом. Даже когда ты ясно показала, что намного больше заинтересована в игнорировании Договора или поиска лазейки в нём, я не смог заставить себя отпустить тебя – найти какое-нибудь место в Прифиане, где тебе будет достаточно комфортно, чтобы ты не пыталась сбежать.

- Почему?

Он поднял небольшую картину замёрзшего леса и снова изучил её.

- У меня было много любовниц, - признался он. – Девушки благородного происхождения, воины, принцессы…

При мысли о них, глубоко внутри во мне вспыхнула ярость – ярость на их титулы, на их, несомненно, прекрасную внешность, на их близость к нему.

- Но они никогда не понимали. Каково это было и как это сейчас для меня – заботиться о своих людях, землях. Что шрамы всё ещё здесь, на что похожи плохие дни.

Полыхнувшая ревность исчезла, как утренняя роса, когда он улыбнулся моей картине.

- Она напоминает мне об этом.

- О чём? – выдохнула я.

Он опустил картину и посмотрел прямо на меня, внутрь меня.

- Что я не один.

Той ночью я не запирала дверь в свою комнату.

Глава 23

На следующий день, я наслаждалась теплом солнечных лучей, проскальзывающих сквозь полог из листьев, лёжа на траве и думая о том, как изобразить это в моей следующей картине. Люсьен, утверждая, будто ему необходимо присутствовать на каком-то жалком эмиссарском мероприятии, предоставил нас самим себе, и Высший Лорд привёл меня в ещё один прекрасный уголок в его зачарованном лесу.

Но ничего волшебного здесь не было – ни прудов звёздного света, ни радужных водопадов. Это просто травянистая долина под плачущими ивами и с чистым ручейком неподалёку. Мы отдыхали в уютной тишине, и я взглянула на Тамлина, дремавшего рядом со мной. Его золотистые волосы и маска ярко сверкали на фоне изумрудного ковра травы. Я залюбовалась аккуратными арками его заострённых ушей.

Он открыл один глаз и лениво улыбнулся мне.

- Эти песни ивы всегда навевают на меня сон.

- Что-что? – спросила я, приподнявшись на локтях, чтобы посмотреть на дерево над нами.

Тамлин указал на иву. Ветви словно вздыхали на ветру.

- Она поёт.

- Полагаю, она тоже поёт частушки военного лагеря?

Он улыбнулся и приподнялся, чтобы обернуться и посмотреть на меня.

- Ты человек, - сказал он и я закатила глаза. – Твои ощущения по-прежнему изолированы от всего.

Я скорчила гримасу.

- Всего лишь ещё один из множества моих недостатков.

Но слово «недостатки» каким-то образом потеряло своё значение.

Он убрал несколько травинок из моих волос. Моё лицо вспыхнуло, когда его пальцы задели щеку.

- Я мог бы помочь тебе увидеть, - сказал он. Его пальцы задержались на кончике моей косы, накручивая локон. – Увидеть мой мир – услышать его, почувствовать его аромат, - когда он сел, моё дыхание стало поверхностным. – Попробовать его, - его взгляд метнулся к побледневшему синяку на моей шее.

- Как? – спросила я, жар разросся, когда он присел передо мной.

- У каждого подарка есть своя цена, - он усмехнулся, а я нахмурилась. – Поцелуй.

- Нет! Исключено! – но кровь горела и мне пришлось сжать траву в кулаки, чтобы удержаться и не коснуться его. – Тебе не кажется, что неспособность видеть всё это ставит меня в невыгодное положение?

- Я один из Высших Фэ – мы не даём ничего, не получив чего-то взамен.

К своему собственному удивлению, я сказала:

- Хорошо.

Он моргнул, вероятно, ожидая, что я буду сопротивляться сильнее. Пряча улыбку, я села напротив него так, что наши колени касались на траве. Я облизнула губы, сердце стучало так быстро, что мне казалось, будто у меня в груди заперта колибри.

- Закрой глаза, - сказал он и я послушалась, мои пальцы вцепились в траву.

Птицы щебетали, ветви ивы вздыхали. Трава хрустнула, когда Тамлин поднялся на коленях. Я замерла, едва его губы коснулись одного века, затем другого. Он отстранился, а у меня перехватило дыхание, поцелуи всё ещё ощущались на коже.

Пение птиц обратилось оркестром – симфонией болтовни и радости. Я никогда не слышала столько уровней музыки, не слышала стольких вариаций и тем, сплетающих арпеджио. А за пением птиц звучала эфирная мелодия – девушка, меланхоличная и уставшая… ива. Изумлённо ахнув, я открыла глаза.

Мир стал насыщеннее, яснее. Ручей был словно едва видимая водная радуга – призывно гладкая будто шёлк, ниспадающая по камням. Деревья слабо мерцали светом, исходящим изнутри и танцующим на кончиках их листьев. Больше не было острого металлического запаха – нет, аромат магии теперь был словно жасмин, или сирень, или розы. Я никогда не смогу изобразить это богатство, ощущения… Возможно, отголоски, но не полностью.

Волшебство – всё было волшебством, и это разбило мне сердце.

Я посмотрела на Тамлина и моё сердце полностью разорвалось.

Это был и Тамлин, и нет. Вернее, это был Тамлин, о котором я мечтала. Его кожа сверкала золотом, а над его головой сиял ореол солнечного света. А его глаза…