- С чего мне хотеть чьи-то объедки? – сказала я, пытаясь оттолкнуть его. Он снова схватил меня за руки и прикусил за шею.
Я вскрикнула, когда его зубы сомкнулись на нежной коже между плечом и шеей. Я не могла пошевелиться – не могла думать, весь мой мир сузился до ощущения его губ и зубов на моей коже. Он не укусил до крови, но прикусил достаточно сильно, чтобы удержать меня. Давление его тела на моё, твёрдое и мягкое, вынудило меня потерять самообладание – увидеть вспышку и прижаться к нему бёдрами. Я должна его ненавидеть – ненавидеть его за глупый ритуал, за девушку, с которой он сегодня был…
Его прикус ослаб, и его язык прошёлся по тому месту, где были его зубы. Он не двигался – он просто застыл на месте, целуя мою шею. Тщательно, сосредоточенно, лениво. Жар пульсировал между ног, а когда его тело прижалось к моему, едва ли не каждой клеточкой, с моих губ сорвался стон.
Он отпрянул назад. Для освобождённой кожи воздух казался колючим и холодным, я задыхалась, когда он смотрел на меня.
- Никогда больше не смей ослушиваться меня, - сказал он, его голос звучал глубоким мурлыканьем по телу, пробуждая всё и баюкая.
Осознав сказанные им слова, я выпрямилась. Он по дикому усмехнулся мне, а я ударила его по лицу.
- Не говори мне, что делать, - выдохнула я, ладонь жгло. – И не кусай меня, как какой-то взбесившийся зверь.
Он горько усмехнулся. Лунный свет обратил оттенок его глаз в цвет листьев в тенях. Больше – я хотела тяжести его тела, прижимающего моё; я хотела его губ, зубов и языка на обнажённой коже, на груди, между ног. Всюду – я хотела его всюду. Я тонула в этой жажде.
Его ноздри раздулись, когда он услышал мой запах – услышал каждую прожигающую, неистовую мысль, пульсирующую в моём теле, моих чувствах. Он со свистом выдохнул.
Прежде чем уйти прочь, он рыкнул – низко, разочарованно, злобно.
Глава 22
Проворочавшись всю ночь, я проснулась с ноющей головой, когда солнце было уже высоко.
Слуги всё ещё спали после ночного празднования, поэтому я сама приготовила себе ванну и долго в ней отмокала. Как бы я ни пыталась забыть ощущение губ Тамлина на шее, на месте, где он укусил, образовался огромный синяк. После купания, я оделась и села за туалетный столик, чтобы заплести волосы.
Я открывала ящики столика в поисках шарфа или чего-нибудь, чем можно прикрыть виднеющийся над воротником голубой туники синяк, но затем я замерла и посмотрела на себя в зеркало. Он вёл себя как дикое животное, и если к утру он пришёл в себя, тогда пусть видит, что сделал, это будет хоть каким-то минимальным наказанием.
Презрительно фыркнув, я больше расстегнула воротник туники и заправила золотисто-каштановые пряди волос за уши так, чтобы ничего не скрывало синяк. Я не буду съёживаться от страха.
Негромко напевая и размахивая руками, я спустилась вниз по лестнице и последовала на запах в столовую, где, как я знала, обычно подают ланч для Тамлина и Люсьена. Распахнув двери, я увидела их на привычных местах за столом. Я могла бы поклясться, что Люсьен спал и сейчас, с вилкой в руке.
- Хорошего дня, - бодро сказала я, с особенно сахарной улыбкой для Высшего Лорда.
Он моргнул, глядя на меня, и оба фэйри пробормотали свои ответные пожелания, когда я села напротив Люсьена, а не как обычно – напротив Тамлина.
Я выпила достаточно много воды из своего бокала, прежде чем приступить к пище. Я наслаждалась напряжённой тишиной, расправляясь с едой на своей тарелке.
- Ты выглядишь… посвежевшей, - заметил Люсьен, бросив взгляд на Тамлина. Я пожала плечами. – Хорошо спала?
- Как младенец, - улыбнувшись ему, я снова вернулась к еде. Я чувствовала, как взгляд Люсьена неминуемо спускается к моей шее.
- Что это за синяк? – требовательно спросил Люсьен.
Я указала вилкой на Тамлина.
- Его спроси. Он это оставил.
Люсьен переводил взгляд с Тамлина на меня и обратно.
- Почему у Фейры на шее оставленный тобой синяк? – спросил он без капли веселья.
- Я укусил её, - сказал Тамлин, не отвлекаясь от разрезания стейка. – Мы столкнулись в холле после Обряда.
Я выпрямилась на стуле.
- Кажется, она хотела умереть, - продолжал он, разрезая мясо. Когти оставались спрятанными, но пытались пробиться сквозь кожу над костяшками пальцев. У меня перехватило дыхание. О, он был взбешён – в ярости от моей глупости покинуть комнату – но каким-то образом ему удалось сдержать свой гнев на тугом, очень тугом поводке. – Так что, если Фейра не считает необходимым следовать приказам, то я не могу нести ответственность за последствия.
- Ответственность? – вспыхнула я, положив руки на стол. – В холле ты припёр меня к стенке, словно волк кролика!
Люсьен поставил локоть на стол и прикрыл рот рукой, его красноватый глаз сиял.
- В то время как я мог быть не в себе, Люсьен и я сказали тебе оставаться в твоей комнате, - Тамлин говорил так спокойно, что мне хотелось рвать на себе волосы.
Я ничего не могла поделать. Даже не пыталась бороться со вспышкой эмоций, затмившей всё остальное.
- Фэйские свиньи! – крикнула я, а Люсьен захохотал, едва не опрокинувшись на стуле. При виде растущей на губах Тамлина улыбки, я ушла.
У меня ушло несколько часов на то, чтобы прекратить рисовать маленькие портреты Тамлина и Люсьена с чертами свиней. Но, когда я закончила последний – «Две фэйские свиньи, барахтающиеся в собственной грязи», так я их назову – я улыбалась в своей собственной чистой и светлой комнате для рисования. Я знала, что Тамлин заглянет сюда.
И от этого… мне становилось весело.
***
Мы извинились за ужином. Он даже принёс мне букет белых роз из парка его родителей, и, несмотря на то, что я отмахнулась от них, вернувшись в комнату, я убедилась, что Элис хорошо о них позаботилась. Она сухо кивнула мне, пообещав отнести их в комнату для рисования. Я засыпала с улыбкой на губах.
Впервые за долгое, долгое время, я спала спокойно.
***
- Не уверена, должна ли я радоваться или беспокоиться, - сказала Элис следующим вечером, помогая мне надеть чехол под платье, золотистая ткань скользнула вниз по поднятым рукам, затем Элис дёрнула её вниз.
Я слегка улыбнулась, любуясь замысловатым металлическим кружевом, охватившим мои руки и корпус, словно вторая кожа, а после свободно спадающим на ковёр.
- Это просто платье, - сказала я, снова поднимая руки, когда она принесла платье из бирюзовой паутинки. Оно было достаточно прозрачным, чтобы увидеть мерцающую под ним тонкую золотистую ткань, а ещё лёгким и воздушным, полным движения, как если бы оно струилось вслед за невидимым потоком.
Элис только усмехнулась своим мыслям и повела меня к туалетному столику, чтобы заняться моими волосами. У меня не хватало смелости взглянуть на себя в зеркало, пока она хлопотала за моей спиной.
- Означает ли это, что отныне ты будешь носить платья? – спросила она, разделяя мои волосы на пряди для какого-то чуда, которое она собиралась сотворить с ними.
- Нет, - быстро отозвалась я. – Я имею в виду – днём я буду носить привычную для меня одежду, но я подумала, что было бы неплохо… примерить его, по крайней мере, на сегодня.
- Понятно. Значит, хорошо, что ты не теряешь свой здравый смысл полностью.
Я усмехнулась уголком губ.
- Кто тебя научил так укладывать волосы?
Её пальцы замерли, но снова продолжили свою работу.
- Моя мать научила меня и мою сестру, а до этого её научила её мать.
- Ты всегда была в Весеннем Дворе?
- Нет, - сказала она, искусно закрепляя мои волосы в различных местах. – Нет, мы родом из Летнего Двора – там до сих пор обитает моя родня.
- Как ты очутилась здесь?
Элис встретилась со мной взглядом в зеркале, её губы были сжаты в тонкую линию.