* * *

Джеймс скептически смотрит на меня.

— И что, предполагается, что я соглашусь, чтобы ты пошла в таком виде? — спрашивает он, потирая подбородок и описывая круги вокруг меня. — По-моему, я могу разглядеть твою матку.

— Да нет же, — смеюсь я и поворачиваюсь, чтобы он оглядел меня.

Он с сомнением смотрит на меня.

— Короткая.

— Не такая уж и короткая. А сапоги ничего, крутые.

Я поднимаю ногу, рассматриваю черные кожаные сапоги с шипами, которые прислала Даллас. Они немного велики, но я надеюсь, что поэтому они не будут слишком натирать.

Ни я, ни Джеймс не заинтересованы в том, чтобы выходить, но теперь, когда я одела эту короткую черную юбку с порванной футболкой, и на мне столько макияжа, что моя семья не узнает меня, я чувствую себя... хорошо. Как будто сегодня вечером я могу побыть другим человеком.

— Если ты будешь так одета, все кончится тем, что я подерусь с кем-нибудь, — говорит он.

— Я знаю, — я улыбаюсь. — Даллас с остальными ждут в основном помещении, так что нам, наверное, лучше поторопиться, пока она не разозлилась еще больше.

— А это возможно? — говорит он и подходит к тумбочке. Вытаскивает из вещмешка футболку и поворачивается ко мне. Он не брился, и на щеках у него щетина, а под глазами круги.

— Слоан, — спрашивает он, — ты уверена, что это хорошая мысль?

Что-то беспокойно шевелится у меня в животе.

— Я уверена, что это ужасная мысль, — говорю я, — но я не знаю, что еще делать. Мы можем отказаться, даже сбежать вместе с Лейси — но правда в том, что нам некуда бежать. Мы не можем уйти, не получив ответов, или все кончится тем, что мы будем беззащитны, и нас заберут в Программу.

Джеймс замирает, думает над моими словами, но у него, видимо, нет лучшего плана, потому что он снимает футболку и надевает через голову чистую. Я жду у двери, но потом замечаю, что на мне еще надето кольцо, то самое пластиковое кольцо, которое Джеймс подарил мне у реки. По сравнению с одеждой для взрослых, которую я ношу, оно выглядит по-детски, так что я снимаю его и кладу на тумбочку. Джеймс вопросительно поднимает одну бровь.

— Оно слишком милое, — говорю я и улыбаюсь. Джеймс снова смотрит на мою одежду и, тяжело вздохнув, соглашается. Сегодня вечером я — другой человек.

* * *

Я вижу, что все собрались в общей комнате, и выглядят они настолько нелепо, что я начинаю думать: у меня галлюцинации. Даллас, вся в черном и красном, похожа на готичное привидение. Кас стоит рядом с ней, его длинные волосы закрывают лицо, глаза подведены. Все, включая меня, выглядят так, как будто вышли из какой-то любительской пародии на «Семейку Адамс».

— Одежда у меня не свосем подходящая, — говорит Джеймс.

— Да нет же, — говорит Даллас и улыбается. — С тобой все отлично. Я наделась, что сегодня вечером ты поведешь. Нам нужно, чтобы за рулем был кто-то, кто прилично выглядит. Ты не можешь быть еще более незаметным.

Я закатываю глаза и отворачиваюсь. Говорить ей, чтобы она не обращала внимания на моего парня, кажется как-то по детски, и я хочу верить, что выше этого. Но если она сделает это снова, я, может, ей глаза выцарапаю.

— И где это место? — спрашивает Джеймс.

— Клуб на улице Келси, в двадцати минутах отсюда. Я покажу.

Джеймс кивает, но потом замечает что-то. Я смотрю в ту сторону и вижу Лейси, которая стоит в дверях. Она не одета как для клуба самоубийц. Наоборот, на ней мешковатые штаны и футболка, которая ей велика, и на которой написано OREGON DUCKS.

— Я неважно себя чувствую, — говорит она. Ее лицо без макияжа резко выделяется на фоне накрашенных лиц. — Поеду в следующий раз.

Кас сразу подходит к Лейси, касается ее руки. Он что-то шепчет ей на ухо, и через секунду Лейси смотрит на него и медленно кивает. Я хочу знать, что сказал Кас, что такого он знает о Лейси, чего не знаю я. Она мой друг — а он просто парень, которому она сломала нос. Кас кладет ей руку на плечо и хочет увести ее, но я быстро выбегаю за ними в коридор.

— Лейси, — зову я ее. Она оборачивается и смотрит на меня усталыми глазами.

— Пожалуйста, не волнуйся за меня, Слоан, — говорит она. — Это вредно и для тебя, и для Джеймса. Мне просто нужно немного поспать, вот и все. Иди развлекайся — завтра поговорим.

— Я останусь с ней, — говорит Кас, — я уже много раз был в клубе самоубийств. Один вечер Даллас переживет без меня.

Он поворачивается к Лейси и мягко улыбается ей, но она не улыбается в ответ. Наоборот, ее глаза беспокойно бегают по комнате, как будто все, что ей нужно — сон. И одиночество.

— Думаю, мне не следует оставлять тебя, — я иду к ней, но Лейси напрягается.

— Слоан, — говорит она, — я люблю тебя, но пожалуйста, ничего личного. Обещаю. Я просто устала, и я не была одна с тех пор, как уехала из Орегона. Мне просто нужно немного пространства.

Она поворачивается к Касу и скидывает его руку с плеча.

— И это включает тебя, Казанова. Мне не нужно, чтобы ты надо мной кудахтал или пытался залесть ко мне в трусы.

Кас громко смеется и потом прячет улыбку. Не знаю, собирался ли он приударить за ней, или же просто Лейси знала, как смутить его, чтобы он отстал. Он поднимает руки, показывая, что сдается, и Лейси благодарит его. Она идет к себе в комнату, исчезает за углом, и потом я слышу, как она закрывает дверь.

Я стою на месте, не знаю, что делать. Кроме кровотечения из носа и желания побыть одной, с Лейси, кажется, больше ничего не происходит. Нет признаков настоящей депрессии — кругов под глазами, спиралей, расстройств поведения. Она же вылечилась. Она потеряла Кевина — Кевина — и, может, ей нужно чуть больше времени, чтобы смириться с этим. Как и всем нам.

Кас снова заходит в основное помещение. И я решаю дать Лейси отдохнуть этой ночью, но клянусь, что завтра достану ее. Рано или поздно она все расскажет. Мы пройдем через это вместе. Я захожу в комнату и ищу глазами Джеймса. Вижу, что он сидит на столе, а Даллас стоит рядом, и они о чем-то оживленно болтают. Джеймс что-то говорит, чего я не слышу, и она смеется и, наклонившись, случайно касается его колена. В груди у меня вспыхивает пламя ревности.

Даллас, чувствуя мое присутствие, смотрит на меня и убирает руку от Джеймса. Она оглядывает комнату.

— Ну, — заявляет она, хлопнув в ладоши, — теперь, когда все в сборе, пора повеселиться.

Она указывает на лестницу, и комната быстро пустеет. Джеймс смотрит на меня и мой наряд так, как будто только что вспомнил, как вызывающе я выгляжу. Подойдя ко мне, он закусывает губу, и когда он берет меня за руку, моя ревность улетучивается.

Рядом с нами появляется Кас, и Даллас идет в нашу сторону.

— Думаю, я останусь тут, — говорит Кас, обменявшись взглядом с Даллас, — пригляжу ту за всем.

— Если дело в Лейси, думаю, ей бы не хотелось, чтобы ты ее беспокоил, — быстро говорю я.

— А что не так с Лейси? — спрашивает Джеймс.

Я пожимаю плечами.

— Ей просто нужно немного пространства.

Джеймс пытается найти скрытый смысл в моих словах, но его нет.

— Думаю, она просто устала. — я говорю серьезно.

— Это твой диагноз, доктор? — спрашивает Даллас. Я сжимаю зубы и поворачиваюсь к ней.

— Даже если ты и права. — добавляет она, — мы не оставляем людей в одиночестве на наших базах — в депрессии они или нет. Они могут выдать нас, непредумышленно или даже намеренно. Самоубийцы так непредсказуемы.

— Она не самоубийца, — говорю я.

— Конечно, — отвечает Даллас. — В любом случае, Кас остается. А нам нужно двигать в клуб, так что вы, двое, будьте любезны, пошевелите задницами...

Я смотрю на Джеймса, но он потерялся в своих мыслях, оценивая ситуацию, анализируя варианты. Через секунду взгляд его светло-голубых глаз останавливается на мне.

— Что думаешь делать? — спрашивает он.

— Ты мне нужен, Джеймс, — перебивает Даллас, она трезвее, чем я думала. — Лейси тут будет утром, и вы трое можете поиграть в психологов. Но теперь ты нужен мятежникам. У нас тут не хватает грубой силы.