А мне бы не тлеть,

И спичкой гореть,

Да я угасаю,

А мне б загрустить,

А мне бы поплыть

Спокойной рекою,

А мне бы себя

Победить и побыть

Как прежде – с тобою…

А я не могу,

Потому что живу

На свете, на белом,

Куда-то спешу,

Чего-то ищу-

Дышу между делом,

Мне все бы успеть,

И некогда спеть,

К чему-то вернуться…

А мне б заболеть,

А мне бы сгореть,

А мне б не проснуться

А где-то листва

А где-то листва

Опадает осенняя,

А где-то дожди

Проливные идут,

А здесь тишина,

Немое забвение,

А здесь миражи,

Тревожный уют.

И бьется свечи

Огонек затухающий,

Серебряный звон

Чуть тронутых струн,

И сумрак ночи,

И вздох чей-то, тающий,

Бессмысленный сон

Неразвеянных дум.

И тянутся дни

Одинаково серые,

Бред новых стихов,

Сердца раненый стук,

Чужие огни

И отблески белые,

И легких шагов,

Ускользающий звук.

Уходят слова,

Остается смятение,

В глазах синева,

Равнодушия лед,

Не тают снега

Твоего отчуждения,

Глухая стена

Бесконечных невзгод.

Здесь нет никого –

Пустота одиночества,

Тень прошлых потерь,

След прошлых измен,

Хочу одного –

Сбылось бы пророчество:

Открылась бы дверь

Крутых перемен…

Мой друг

Мой друг был предан и раним,

И в целом – молчалив,

Хотел, чтоб я дружил лишь с ним,

Об остальных забыв.

Его раскосые глаза

Сквозь челку, как прицел,

Предупреждали: Стой! Нельзя!

Иди пока, мол, цел!

Его усы и борода

Пугали хоть кого,

Мне приходилось иногда

Приструнивать его.

Еще мой друг неряхой был

И некрасиво ел,

И так униженно просил,

Чтоб я его жалел.

За мной он следовал хвостом

И путался в ногах,

Ни разу не был подлецом,

Не знал, что значит страх.

Спасать, наверно, не спасал –

Да кто бы и рискнул?

Никто ни разу не напал,

Никто не посягнул.

И было мне спокойно с ним

За дом и за семью,

Он был лохматым и большим,

И верил я ему.

В конце концов, он стал как брат,

Жену мою любил,

А как он был безумно рад,

Когда я приходил!

Лез целоваться мне на грудь –

Такой уж он балбес!

И ждал что дам, хоть что ни будь,

И так просился в лес.

Еще мой друг во всю храпел

И чмокал языком,

Он мыться напрочь не хотел

И двигался бочком.

Меня он злил, а я терпел,

Хоть был с ним часто строг,

Он дулся долго и сопел,

И… вновь лежал у ног.

… Я хоронил его в лесу –

Он умер на руках…

Я до сих пор его несу

В своих тяжелых снах.

И был немым и страшным крик,

Что рвал меня внутри –

Да как же так… зачем, старик?!

Не уберёг… прости…

Я без него который год…

Среди стволов – свечей

Меня все так же верно ждет

Мой друг по кличке Рэй…

Пишу

Опять пишу тебе письмо

Осенней долгой ночью,

Смотрю на мокрое окно,

Шлифуя междустрочье.

Там, сквозь плывущее стекло,

Сквозь шум дождя неслышный

Немое крутится кино

Моей ли прошлой жизни?

…Спешит куда-то экипаж,

В проеме мутным бликом

Лица знакомого анфас

Разорван нервным криком.

Рука в перчатке душит трость,

В глазах – немая ярость,

Какая бешеная злость,

Обида и усталость…

Не торопись, кумир и бог,

Любовник и повеса,

Прервется твой последний вздох

Под выстрелом Дантеса!

Останови смертельный бег

Любовью ли, стихами…

Но, вот уже кровавый снег

Царапаешь руками.

Слетелись стайкой снегири,

Глаза еще смотрели,

И только губы – Натали…

Шептали еле-еле.

…А я смотрю сквозь ночь в окно,

Рубин вина в бокале,

Все это было так давно,

Да и со мной? Едва ли.

Но, как и ты, стихи пишу,

Люблю жену и дочек,

И не хочу, а жить спешу,

И гибну между строчек…

Питеру

Почему же меня

так безудержно тянет

В этот город холодный

и сырой от дождей?

Я не частый здесь гость,

что же сердце так манит

Блеск твоих куполов

и размах площадей?

Словно крылья огромной

стремительной птицы

Распластались каналы,

взметнулись мосты,

Я листаю тебя

будто книги страницы –

От вокзала и дальше,

до самой Невы.

Я люблю Исаакий

так чисто и странно,

Словно он мой наставник,

учитель и друг,

И Казанский собор,

и распятия Лавры,

И Ростральных колонн

неразлучность подруг.

Что же тянет меня

в этот город мятежный-

Этот Аничков мост,

этот Невский проспект,

Этих белых ночей

запах приторно – нежный,

Эта Черная речка,

девятнадцатый век…

Может быть, потому,

что писать стал я реже,

Что уходит по капле

мой случайный талант?

Я приеду к тебе –

я другой, но как прежде,

Ты мой Город, а я –

твой влюбленный вагант

Касаюсь

Касаюсь зеркала рукой –

Скользит по пальцам гладь,

В который раз – кто я такой?

Мне хочется понять.

Кого скрывает омут глаз

За синевой границ,

Кто смотрит на меня сейчас

Из-под моих ресниц?

Кто мне кивает головой,

И, вроде, без вражды

Молчит навстречу – кто такой

И мне признайся ты…

Он знает больше – вот беда,

И даже сколько лет

Мне жить отмерила судьба,

А может быть, и нет…

И так внимателен прищур,

И седина как взвесь,

Я попрошу: ну, правда, Юр,

Скажи мне – кто я есть?

Но будет зеркало молчать,

А может быть не срок

Себя мне кем – нибудь считать –

Кем стал и кем не смог?

А может быть он там стоит,

У зеркала – окна

И отраженью говорит:

Скажи мне – кто же я?

И так же водит по стеклу

В сомненьях, как в нужде:

Что сделал и зачем живу –

Скажите правду мне!

И нам останется лишь ждать,

Когда за грань зеркал

Шагнув, мы встретимся опять –

Ты почему молчал?!

Еще до осени

Еще до осени далече,

Еще не близки холода,

Но, кое - где, деревьев плечи

Уже скрывает желтизна.

Подсолнух тянется за Солнцем,

А Солнца все короче путь,

И дождик чаще бьет в оконце,

И тяжесть стискивает грудь.

И мы с тобой в разгаре лета

Все чаще думаем о том –

Не за горами бродит где-то

Сентябрь с проливным дождем…

Еще в цветах не видно тлена,

Но как ни долог этот мир,

Неумолимы рамки плена

Немого сумрака квартир.

Еще зовут аллеи сада,

Но глуше птичьи голоса…

Нам пережить все это надо,

Как ни убийственна тоска.

Все чаще снятся снегопады,

Все неохотнее тепло,

Но что же делать, если надо,

Чтоб лето осенью ушло?

Чтоб все, когда - нибудь, прошло

Ах, как не хочется

Ах, как не хочется стареть,

И умирать осенней ночью,

Ах, как не хочется болеть,

И чувствовать себя не очень…

Душа, как прежде, молода,

Вот только тело так устало,

Болит все чаще голова,

И седины уже немало,