— Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что, как ни смотри, история страшная. Ради чего мы угробили семь человек? — Генерал Бил взглянул на капитана Коллинза. — Что говорит Буллен? Ему что-нибудь известно?

— По его словам, он слышал, что на погибших не было спасательных жилетов; и со спасательным катером тоже не все оказалось в порядке.

— Что вы ему сказали?

— Что, судя по всему, так оно и было, сэр.

Генерал Бил вскинул подбородок.

— Кто вас просил? А если все попадет в газету? Вы об этом подумали?

— Капитан Коллинз был уполномочен делать такие заявления, генерал, — вмешался полковник Росс. — Я попросил капитана по возможности уладить вопрос с Булленом. Мое личное мнение — никогда не надо говорить газетчикам, что факты не подтвердились, если они на самом деле имели место. Журналисты на это обижаются. Капитан Коллинз знает, что, если хочешь иметь с газетчиками нормальные отношения, им нельзя говорить даже слов «не знаю».

— Чего мы можем ожидать от Буллена? Что он нас всех распишет?

— Я так не считаю, генерал, — возразил капитан Коллинз. — Буллен просил передать вам искренние соболезнования от него самого и от всей Оканары, города и графства, а также глубокое сожаление, что этот трагический случай омрачил столь радостное событие. Он сказал, сэр, что лично будет писать статью для «Сан», основываясь только на том, что мы посчитаем нужным предать гласности. И я уверен, там не будет ничего из того, что мы не захотим обнародовать. Я хочу сказать — это его газета, и он решает, что выйдет в свет. Думаю, мы можем на него положиться.

— Ну, это уже кое-что, — согласился генерал Бил. — Скажите ему, мы ценим такое отношение.

— Да, скажите, — подтвердил полковник Росс. — Вы для этого немало постарались.

Генерал Бил снова нахмурился:

— Кто-то должен был побеспокоиться о том, чтобы люди надели спасательные жилеты. Есть же карты! И по ним ясно видно, что рядом с зоной выброски находится озеро шириной в милю. Неужели надо много ума, чтобы все предусмотреть? Нам здесь нужны более толковые люди. И этот сломанный катер. Что там случилось с двигателями? Чего ради их потребовалось менять? Я не знаю, на какой срок они рассчитаны, но, стоя на приколе, эти двигатели должны служить вечно. Разве что их вообще ни разу не запускали и все проржавело. Я жду от Юлайна объяснений.

— Мне кажется, Нюд, прок от такого катера был бы только в том случае, — сказал генерал Николс, — если бы в момент выброски он дежурил на воде.

— Именно там ему и место! — вскипел генерал Бил. — Почему, черт побери, никто не хочет ни о чем думать? Юлайн обязан был предусмотреть и держать катер наготове! Еще один приказ, судья. Спасательный катер на озере Лейледж на период десантирования должен быть полностью укомплектован командой. Каждый день совершать контрольные выезды. Если возникнет необходимость поставить его на ремонт хоть на полчаса, то рядом должен стоять другой катер, такого же назначения. Это ясно?

— Да, — сказал полковник Росс. Он выдвинул ящик стола, достал стопку бланков с шапкой «АБДИП. Служба командующего» и, достав карандаш из кармана рубашки, принялся писать.

— Клянусь Богом, — продолжал генерал Бил, — я им здесь устрою! Вызвать на завтра Лестера из Танжерин-Сити. Пусть объяснит, как получилось, что его люди вылетели без спасательных жилетов. И гнать его в шею. Он обязан был подумать об этом.

— Полковник Лестер — прекрасный человек, — заметил полковник Росс.

— По-вашему, и Юлайн — прекрасный человек, не так ли? Я даже с вами согласен, хоть и не во всем. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них здесь остался после происшедшего. Надо избавляться от мертвого груза.

Прозвучал вызов селектора.

— Да, — ответил полковник Росс, нажав на клавишу.

Незнакомый голос, скорее всего одного из помощников мистера Ботвиника, глухо доложил:

— Полковник Моубри, сэр.

Генерал Бил кивнул, и полковник Росс сказал:

— Пусть войдет. — Потом он посмотрел на капитана Коллинза. — Думаю, будет неплохо, если вы сами все скажете Буллену.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Коллинз.

— Вряд ли моя машина освободилась. Возьмите другую. Вы ужинали?

— Не беспокойтесь, сэр, все в порядке.

— Что ж, полагаю, пора вам привыкать, — засмеялся полковник Росс. — Я забыл вас предупредить, Коллинз, мы тут вообще не едим.

На седую голову полковника Моубри была лихо надета старая измятая фуражка с не совсем прямо пришпиленным орлом. Рукава на тонких волосатых стариковских руках были закатаны, на груди болтался новенький полевой бинокль. Широкий армейский ремень свисал под тяжестью кобуры с пистолетом 45-го калибра. Хотя все движения полковника Моубри, когда он входил в комнату и закрывал дверь, были нелепы и суетливы, развернуться ему удалось с щегольской удалью. Выразительными глазами на суровом лице гнома он уставился на генерала Била.

— Заскочил на минутку, Нюд. По дороге на озеро. Думаю, там все готово — или будет готово к моему приезду.

— Еще бы! — улыбнулся генерал Бил. — Вы, никак, собрались стрелять, Дед?

Худые серые щеки полковника Моубри порозовели.

— Всего не предусмотришь, Нюд. — Замешательство полковника длилось лишь мгновение, и он энергично добавил: — Дело серьезное. При оружии я чувствую себя спокойнее. И подчиненные видят, что ситуация нешуточная.

Он сделал шаг вперед, и полковник Росс увидел тяжелые солдатские ботинки и краги.

— Садитесь, — предложил генерал Бил. — Выпейте.

— Нет, Нюд, у меня нет времени, надо ехать. Юлайн, наверное, доложил: у Хилдебранда и у меня есть лодки и снаряжение. Зенитные прожекторы, должно быть, уже установлены. Света будет достаточно. Детали проработаны. Там сейчас один взвод; если мы не закончим к полуночи, его сменят. Я закрыл доступ к зоне и выставил охрану. Подготовлены машины «скорой помощи». Да! Эрет докладывал: телеграммы родственникам подготовлены, но я велел подождать с отправкой, чтобы их не принесли среди ночи. Да! Гробы в госпитале, я проверил. Думаю, будет лучше, если мы отвезем тела туда…

— Если вы их найдете, — вставил генерал Бил.

— Не волнуйтесь, найдем. Вообще ни о чем не волнуйтесь, Нюд, — сказал полковник Моубри. — Все предусмотрено. Почему, собственно, нам их не найти? Место, где они должны находиться, определено с точностью до ста ярдов, даже меньше.

— Юлайн позвонил полковнику Россу: там очень глубоко, — сказал генерал Бил.

Щеки полковника Моубри опять порозовели, на этот раз сильнее.

— То есть как? Какое право… Если он так считает, почему он не сообщил мне или Хилдебранду? Мы бы приняли меры. Его это не касается… — Полковник Моубри нахмурился. — По правде говоря, Нюд, я несколько разочаровался в Гордоне. Я, конечно, понимаю, что он чувствует свою ответственность за то, что все пошло наперекосяк с этим катером и вообще. Все это так, и его понять можно, я вижу, как он расстроен. Но боевой офицер, командир должен сохранять хладнокровие и спокойно реагировать на неожиданности. Так вот, я не нахожу, что Гордон хорошо себя проявил, и мне больно говорить об этом. Постараюсь привести его в чувство. Ну все, пора ехать. Да, насчет похорон, Нюд. Как мы решили?

— Что мы должны решить? — спросил генерал Бил.

Опять покраснев, полковник Моубри сказал:

— Вам не кажется, что следует сделать нечто большее, чем просто повытаскивать тела и отвезти их на станцию — если родные предпочтут домашние похороны? Не хотите, чтобы я продумал маленькую церемонию, может быть службу на берегу озера? Завтра как раз воскресенье, можно устроить что-нибудь религиозное. Ненадолго — пройдут торжественным маршем несколько батальонов, может быть люди Джонни Сирса; главное, чтобы они смотрелись. Ружейный салют, барабанный бой. Можно пригласить капелланов — полагаю, капитан Эпплтон и капитан Дойл прочтут что-нибудь соответствующее. Позовем на всякий случай и лейтенанта Мейера — вдруг среди погибших были евреи. Это я, конечно, проверю. Так или иначе, с точки зрения веротерпимости будет демократичнее. Можно организовать и сбрасывание венков в воду с самолета…