лентой «белья» и начинает медленно двигаться вдоль ее кромки в сторону моего бедра.

Все, что я могу - это не двигаться и не выгибаться, позволив ему соскользнуть с меня и

прекратить эту муку.

Затем что-то легонько прикасается к моим набухшим нижним губкам. Я

чувствовала нечто похожее, когда Доминик вставлял мне дилдо, но этот предмет немного

другой. Он теплый, толстый и скользкий. Уверена, это вибратор. Он собирается

применить его ко мне. Между ног начинает покалывать, а киска трепещет в

предвкушении. Я ожидаю, что он немного поиграет с ней, разогреет меня, прежде чем

ввести вибратор, но ошибаюсь. Вместо этого он довольно быстро проталкивает его в

меня, заполняя полностью. Я представляю, как этот чудесный стержень плотно

располагается во мне, впитывая мое тепло, готовый двигаться внутри. Но, как только он

оказывается в моих глубинах, небольшая выпуклость утыкается мне в клитор, и больше

ничего не происходит. Он продолжает оставаться во мне минуту за минутой, пока я не

могу сдержаться, и не сжимаю мышцы вокруг него, стараясь собственными усилиями

втянуть его поглубже. Но это явно запрещено, судя по жгучему шлепку по моему животу.

Я сразу же замираю.

Я зашла слишком далеко? Меня охватывает нечто вроде страха, смешанного с

возбуждением. Что теперь?

Ответ приходит не сразу, и неожиданно предмет внутри меня начинает шуметь и

пульсировать. Ох, как же хорошо. Как чертовски приятно.

Это глубоко сексуальное ощущение, когда стержень пульсирует и сокращается

внутри, а маленькая выпуклость на нем трется о мой клитор. Без того, чтобы видеть или

слышать что-либо вокруг меня, я полностью концентрируюсь на внутренних звуках, и,

кажется, будто где-то глубоко в груди у меня мурлычет кошка. Я остаюсь неподвижной,

позволяя ощущениям от вибратора распространиться по всему телу, но с каждой секундой

эта задача все сложнее и сложнее для меня. Мне придется подвигаться, даже если это не

разрешено, ведь скоро меня накроет оргазм, я уверена. Сдерживаю себя, чтобы не

пошевелиться и подчиниться отданным мне приказам.

Но тут, без какого-либо ощутимого внешнего воздействия, вибратор меняет

скорость, увеличивая темп и активность. Он начинает тереться и пульсировать во мне,

словно маленький твердый шарик движется вверх-вниз по стенкам моего влагалища,

стимулируя меня так, как никогда ничего ранее.

Боже, это восхитительно. Не знаю, смогу ли я сдержать подступающий оргазм.

Маленькая выпуклость теперь с невероятным давлением без остановки и смены

темпа упирается в мой клитор, неминуемо подводя меня к пику наслаждения и

освобождению.

Хватит, я не могу думать…

Все идет кругом, голову заполняет темнота с россыпью цветных звезд. Прежде чем

сама это осознаю и могу сдержать себя, я начинаю приподнимать бедра и подстраиваться

под прекрасный ритм, который ощущаю внутри. Будто издалека слышу свой гортанный

голос. В своем черном тумане я понимаю, что, оказывается, кричу.

Вдруг пульсация прекращается. Вибратор грубо вынимают из меня. Я брошена, я в

отчаянии, я содрогаюсь от силы подступившего оргазма в ожидании такого желанного

освобождения.

Из ушей вынимают беруши, и я слышу свое тяжелое дыхание в реальном мире.

- Ты непослушная девчонка. Ты двинулась. Хотела кончить, не так ли?

- Д-д-да, - удается выговорить мне.

- Да, что?

- Да, сэр, - шепчу я.

- Ты чувственная, сладострастная девчонка с голодным, ненасытным, жаждущим

удовольствия телом, которую следует наказать, - слышу удовольствие в его голосе, когда

он расстегивает наручники на моих руках и ногах. Но оставляет на глазах повязку. Я

дезориентирована, словно вдруг оказалась в месте, которое думала, что покинула.

Его ладонь опускается мне на руку.

- Вставай. Пойдем со мной.

Я следую его примеру и встаю с кровати. Мои конечности, словно желе, с трудом

способны держать меня. Он ведет через комнату, а я по-прежнему ничего не вижу, даже

не уверена: в какую сторону мы движемся. Он кладет мои руки на гладкую, наклоненную

кожаную поверхность. Теперь я знаю, где мы. Мы у кожаного сидения – странного белого

объекта с низкой подножкой и кожаными вожжами.

Что сейчас будет?

Я должна быть напугана, но это не так. Он нежно касается меня, помогая в моей

«слепоте», и я верю, он знает, что я могу вытерпеть, как далеко он может зайти. Его злость

со мной - это фантазия, смоделированная специально, чтобы сблизить нас и завести в

прекрасные, запретные области. Чувствуя себя в безопасности от знания этого, я трепещу

в ожидании его дальнейших действии.

Доминик усаживает меня на сидение, я будто его оседлала: сижу лицом к длинной

отклоненной спинке, моя спина полностью открыта Доминику, а моя мокрая киска

прижимается к креслу. Спустя пару мгновений он привязывает мои запястья к чему-то за

спинкой сидения так, что я практически обнимаю гладкую поверхность кресла, словно

любовника. Верх моих чулок слегка царапает мои бедра в месте соприкосновения с краем

стула. Несколько секунд он возится с лентами, а затем сбрасывает их, и они свешиваются

по моим бокам, оставляя спину полностью обнаженной.

- Ах, моя дорогая, - выдыхает он. - Не хотелось бы мне причинять тебе боль, но

когда ты так грубо меня ослушалась, у меня нет другого выбора.

Я слышу, как он отходит к кровати и вновь возвращается. Наступает

продолжительная пауза, в течение которой я жду, еле дыша, а после ощущаю первое

медленное щекотание плети с множеством хвостов.

Совсем не больно. Это поддразнивание - приятная, сладостная игра на моей уже

разгоряченной, чувствительной коже. Плеть опускается на меня, «усики» вырисовывают

восьмерки, двигаясь так плавно, что у меня возникают ассоциации с водорослями,

колышущимися под гладью воды. Я начинаю расслабляться, мой страх немного

отступает. Затем плеть перестает выписывать восьмерки и опускается уже со щелчком:

по-прежнему мягко и с едва ощутимым уколом. Щелк, щелк, щелк. Я ощущаю уже

бодрость, так как мою кожу покалывает от маленьких щипков этих мягких замшевых

хвостиков. Я чувствую покалывание от прилива крови к поверхности кожи.

- Ты розовеешь, - мурлычет Доминик. - Ты отвечаешь на поцелуи плети.

Не могу удержаться, чтобы не выгнуть слегка спину, потянуться разминаясь, и

получаю удар плетью чуть сильнее. От него немного сильнее щиплет кожу, но мы очень

далеки от того, что можно было бы назвать настоящей болью. Мне странно признаться в

этом самой себе, но мне нравятся ощущения: то, как оголена моя спина; шлепки и щипки

хвостов плетки стимулируют нервные окончания; как моя промежность плотно прижата к

бархатистой кожаной поверхности. Возможно, это потому что все во мне по-прежнему

горит и пульсирует от недавней близости к оргазму. В голове всплывает картинка: я

похожа на мужчину, которого видела в апартаментах Доминика, того, которого

аналогично шлепали на кресле. Помню свой ужас, свое недоумение, по этому поводу. И

вот она я, охваченная собственным удовольствием от наказания.

Плеть теперь движется более резко, опускаясь сначала на одну сторону спины,

затем на другую. Теперь я уже ощущаю покалывание, и впервые, когда плеть особенно

сильно попадает по мне, посылая по всей коже миллион крошечных укусов, я громко

ахаю. Что приводит к еще одному сильному шлепку. Я сжимаю бедра от удара, делаю еще

один шумный вздох и чувствую, как непроизвольно вжимаюсь в кресло, сильнее

прижимаясь к нему возбужденным клитором и увлажнившейся киской. Кожа начинает

гореть сильнее, а в местах соприкосновения с хвостами, плеть ласкает, жалит, причиняет