Возвращаясь назад, подобрали своих раненых и трех погибших бойцов. В самом поселке бой уже закончился, и бойцы шарились по домам, собирая добычу, выводя пленных и бывших рабов. Мое внимание привлек большой сарай на краю поселка. Здание было сложено из крупных камней, а снаружи дверь, заложена массивным деревянным брусом. Открыли, из сарая пахнуло смрадом, а затем в проеме морщась от света, выплеснула целая толпа рабов. Это были не благополучные рабы, прислуживающие в домах пиратов, а рабочая скотинка. Люди были одеты в рванину, скверно пахли.

Вперед выступил высокий пожилой человек. Ранее очевидно он был необычайно толст, так, как его лицо и прорехи на лохмотьях не скрывали обвисшей складками кожи. Он заговорил, глядя на меня, сразу признав во мне вожака. Подошедший лоцман перевел, что это богатый купец, один из правителей союза трех островов. Был пленен во время захвата, купеческого каравана судов. Дальше я слушать не стал. Сказав, ему, что весьма рад встрече, но сейчас, совершенно занят и что вечером нам представится возможность поговорить. Действительно, мы еще не подсчитали потери, не собрали добычу. Не расставили посты, и я еще не послал разведчиков вглубь острова.

Три дня мы находились, на острове, все три дня, я плохо спал. Забот было, невпроворот. Мы потеряли двенадцать бойцов и еще двое были тяжело ранены, а остальные легкие ранения не в счет. Выживут ребята, а это главное. Пленных пиратов всех расстреляли, я только оставил жизнь нашим проводникам. Обещал же. Вдвоем они не представляли никакой опасности. Наши разведчики смогли обнаружить, только четырех скрывающихся пиратов. Они были слабо вооружены и почти не сопротивлялись. Да и с чем сопротивляться? С холодным оружием, на пулеметы прыгать? Сумевшим скрыться пиратам не позавидуешь. По отъезду, на месте поселка я оставлю пепелище и все, что не сможем увезти, тоже сожжем. Бывшие рабы, а теперь почти свободные люди, трудились наравне с моими бойцами. Да их и было в три раза больше нашего экипажа. Я пообещал мужчинам, что доставлю их на остров, полный одиноких женщин, и они с энтузиазмом помогали загружать корабли. Старались побыстрее покинуть пиратскую базу. Женщин и часть моих земляков доставим в нашу крепость, а купца приглашу погостить. Возможно, вскоре мы отправимся с визитом на его родину.

Остров прощально дымил, скрываясь за горизонтом. С кормы послышались нежные звуки дудочки. Мелодия была щемящей и глубокой, как само море под нами. Я никогда не думал, что из обыкновенной свистелки можно выдуть такую мелодию. Подойдя ближе, я увидел сидящего на бухте канатов купца. Он смотрел на остров и выводил мелодию-тоску. Почувствовав, что рядом кто-то стоит, он оторвал от губ свой инструмент и, улыбнувшись мне, заговорил. Лоцман находился неподалеку, поэтому после секундной заминки я услышал перевод: - Это единственное развлечение позволенное мне в плену. Два года я не был дома. Два года тяжелейшей работы, издевательств и голода. Только игра на флейте не давала сойти с ума. Будь проклято это рабство!

– А разве у тебя на родине рабов нет?

– Конечно, нет. У человека, должна быть материальная заинтересованность в работе. Иначе бы наш торговый союз не процветал.

– Расскажи Свен о своей стране, о союзе, с кем торгуете, далеко ли плаваете? Купец рассеянно поднес к губам флейту, но играть не стал.

– После катастрофы, от Скандинавии осталась только цепь островов. Самый крупный из них наш Кируна. Сам понимаешь, после катастрофы мало кто выжил. На острове воцарился полный хаос. К власти тогда попытались прейти выходцы с далекого юга. Но такие как мой отец и его друзья смогли удержать власть за коренным населением. А приезжих выставили с острова. Даже помогли выстроить им корабль. А жаль, они в дальнейшем и составили основной костяк пиратского братства.

– Мой народ трудолюбив – продолжал Свен. – За десяток лет, смогли построить суда, по образцам средневековых. Восстановили разрушенные шахты и стали добывать, медную и железную руду, уголь, построили по старинным чертежам первую доменную печь и медеплавильню. Этим теперь и живем, наша продукция пользуется большим спросом у наших соседей. Мы даже заключили торговый союз и морские караваны, в сезон забираются далеко на запад. Торгуем и с островами Юга. Только в вашу сторону, не ходили ранее, слишком уж ваши просторы пугают. Как бы, не затеряться.

– А много у вас жителей?

- Около трех тысяч человек на нашем острове проживает. Территории вполне хватает, остров около ста километров в поперечнике. Соседние правда поменьше. Но на них живут отличные корабелы и моряки. Кстати корабль, на котором мы плывем, построен ими, на нем меня пираты и захватили… Свен, помрачнел, устремив взор за корму. Сейчас, наверное, думает – гадает, не попал ли он из огня, да в полымя.

– Ты не сомневайся Свен, твой корабль мы вернем, а еще я намечаю поездку на ваш остров. Есть у меня мысль заключить с вами торговый союз…

Мы еще долго обговаривали детали будущего путешествия, а затем я утомленный беседой уснул прямо на палубе.

Дом, мой любимый Красный камень. Наконец я добрался до своего жилища. На пристани было тесно от встречающих. А впереди толпы стояли мои друзья, Настена и … дядя Изя! Приехал все же старый черт! Объятия, похлопывания, возгласы, все слилось в одну кучу. Всех надо поприветствовать, обнять жену, Митьке показать, что доволен его поездкой. Наконец очередь до дяди Изи дошла, он обнял меня обслезив мокрыми глазами мое плечо. – Неплохо выглядишь старик. - Слегка отстранив, рассматриваю компаньона.

– Ха! Я еще плохо чувствую себя после дороги! Понятно, после чего он плохо чувствует себя. Явно с Митькой надрались вчера по приезду. Ну да ладно, до вечера потерпят, а там, в тишине, все обсудим, ну и выпьем помаленьку.

Когда схлынула первая волна радостных впечатлений, Митька отозвал меня в сторону: - Ты вот этого чудака не знал? – раскрывая мешок, спросил он. Я засунул руку внутрь и вытащил на свет голову своего степного знакомца.

- Это откуда такой подарочек? Не далее, как месяц назад я видел, как это чучело свалилось за борт после моего выстрела!

- Потом расскажу – сказал Митька, быстро пряча голову в мешок. – Что с головой делать?

- А что с ней делать? Выброси в море. Я вообще не понимаю, зачем ты ее волок сюда.

- Это отдельный разговор. Вечером все расскажу – уклончиво пробормотал Митька и скрылся в толпе встречающих.

С непривычки я изрядно устал от такого количества людей собравшихся в одном месте и к вечеру только и мечтал отдохнуть небольшой компанией с друзьями за рюмкой чая. Но на мое предложение собраться за столом у меня в доме, Митька с дядей Изей отказались. – Пойдем-ка Степушка на бережок, к морю, рыбки свежей на углях запечем – предложил старик. Что-то я за ним ранее не замечал тяги к отдыху на свежем воздухе, но пожав плечами, сказал Настене собрать нам все необходимое для пикника.

Последний луч солнца блеснул на горизонте и погас, утонув в море. Легкий бриз шевелил волны, мягко выплескивающиеся на берег. Мы сидели у прогорающего костра, непривычно молча попивая из глиняных кружек терпкое вино. Дядя Изя и Митька явно собирались с мыслями, не зная пока с чего начать разговор. Наконец старик не выдержал: - Ты можешь посчитать нас сумасшедшими, но тут такая история с нами в дороге вышла…

Митька заявился на Ярмарку совершенно неожиданно и не один, а уже с обозом груженым боеприпасами и продовольствием. Не успев подъехать, мой приятель, сразу стал тормошить старика, чтобы он, не мешкая, собирался в дорогу. А как тут сразу, впопыхах взять и уехать? Изя столько лет жил на одном месте, а тут предписывалось в одночасье бросить налаженное хозяйство и лететь сломя голову неизвестно куда. Нет, старик, конечно, обещал Степану, что переедет на взморье, но не ожидал, что сборы застигнут его врасплох. Старик потом, по дороге очень досадовал, что в спешке позабыл много старых привычно-удобных вещей. Нет, он не оголил Ярмарку, забрав подчистую все товары, да это и невозможно было сделать. Нагрузили всего только шесть телег с золотыми монетами, полотном, одеждой, солью, специями, и полезным металлическим инструментом, на седьмой телеге взгромоздился сам старик с личным багажом. На остальных телегах ехали бойцы и возчики согласившиеся уехать на новое место жительства. До самого Полиса обоз ехал без происшествий, а у кольцевой, пришлось ребятам сесть в осаду - нарвались на миграцию крысиных полчищ. Первым крыс заметил Митька. Увидев вдали какое-то движение, он, встал на телеге в полный рост и посмотрел в бинокль. Серая колышущаяся масса, раскинувшаяся на все обозримое пространство, в этот момент переваливала, через кольцевую дорогу. Передовому отряду грызунов оставалось преодолеть еще около двух километров, чтобы достичь обоза. – Разворачивай! – заорал Митька и стал яростно натягивать вожжи стараясь свернуть в сторону открытой площадки, справа от тракта. Понадобилось десять минут, чтобы собрать телеги в кучу. Затем работая в бешеном темпе люди окружили стан кольцом из хвороста, дров и вообще любых горючих материалов и не пожалев на растопку бочку топленого жира, подожгли. Вмиг занявшийся сушняк образовал сплошное огненное кольцо вокруг бивуака, а еще через несколько минут волны зверьков достигла стана, нахлынула, оставив десятки обгорелых тушек, и стала обтекать огненное препятствие. Целый час мимо стана протекала серая река, по ширине охватывая весь тракт и придорожный лес. Огненное кольцо постепенно затухало и мужики постоянно, и скупо подкладывали топливо в огонь. Но все равно дважды крысы отчаянно визжа, прорывались сквозь огненное кольцо, перепрыгивая по еще корчившимся обгорелым тушкам своих предшественников, и тогда в места прорыва кидалось все, что может гореть, в огонь летели бочки с маслом, сено и остатки дров. В это же время люди давили, кидавшихся на них голодных крыс, били палками и просто разрывали руками. Лошади не желая быть живьем съеденными, тревожно ржали и топтали прорвавшихся зверьков.